Питер игнорирует его. Уэйд слишком тихий.

— Ты веришь мне?

Уэйд прочищает горло.

— Я… да, спасибо, Пити. Но это не решает проблему. Человек-паук обмочит трусики, когда увидит это — ну, знаешь, если он вообще носит бельё. Я почти уверен, что не носит. Костюм слишком облегающий, правда? Если бы он носил трусики, их можно было бы разглядеть и из космоса.

Он делает паузу, будто ждёт, что Питер подтвердит или опровергнет теорию о Человеке-пауке без трусов. Питер этого не делает, так что Уэйд добавляет:

— Я пытался встать на его сторону, и эта статья может всё испортить. Я знаю, он не хочет, чтобы его видели со мной…

— С чего ты взял? — удивлённо спрашивает Питер. В конце концов, они же недавно завтракали вместе, и Питер не может припомнить, чтобы намекал Уэйду, что не хочет, чтобы их видели вместе, хотя, конечно, технически так оно и есть. Или так оно было — раньше. Теперь Питер… вроде как не против. Конечно, это не слишком хорошо: Мстители и Люди Икс будут не в восторге. Некоторые люди разочаруются в Человеке-пауке. Но эта мысль уже не злит его так сильно, как злила несколько недель назад.

— Это просто здравый смысл, — говорит Уэйд так, словно Питер совсем тупой. — Он настоящий герой. Я убийца. У него есть Репутация, которую нельзя запятнать — он же пример для подражания и всё такое. Ничего страшного, если время от времени он пересекается со мной, но первая полоса? С подобным заголовком? Это проблема.

Странно — Уэйд лишь озвучивает то, о чём думал сам Питер, но теперь Питеру хочется возразить ему. Он открывает рот, чтобы сделать это, но Уэйд перебивает его проклятием.

— И ты, — говорит он драматично, изображая пальцами, как у него закатываются глаза (для человека в маске он невероятно выразителен), — ты, вероятно, тоже не захочешь иметь со мной ничего общего, потому что теперь ты знаешь, что я убийца. Дерьмо.

Питер моргает, пытаясь вспомнить их встречи — так сложно разграничить то, что знает об Уэйде Человек-паук, и то, что знает о нём Питер Паркер… Но Уэйд прав. Он никогда не упоминал о своей профессии. У него есть только полсекунды, чтобы решить, прикинуться идиотом или нет. Питер выбирает второй вариант.

— Я знаю, кто ты, — медленно говорит он. — Узнал по костюму.

Правдоподобно, не правда ли? По крайней мере, Питер Паркер якобы дружит с Человеком-пауком, и вряд ли он не слышал от него о Дэдпуле.

Уэйд склоняет голову, внимательно рассматривая его.

— И ты всё ещё…

Джеймсон раздражённо выдыхает.

— Не могли бы вы продолжить в другом месте? Раз уж этот придурок не собирается прикончить меня, я возвращаюсь к работе.

Питер почти рад, что их прервали.

— Слушай сюда, мучачо, — рычит Уэйд, грозно зыркая на Джеймсона. — Может быть, я ничего не могу поделать с этим выпуском, но если ты ещё раз упомянешь в своей газете меня, особенно рядом с Человеком-пауком, я выпотрошу тебя, как рыбу, перед твоими грёбаными подчинёнными.

Он замолкает и смахивает снежный шар со стола Джеймсона на пол; шар исчезает под шкафом, и Уэйд поворачивается к выходу.

— Это мы ещё посмотрим, пидор, — кричит Джеймсон Уэйду в спину. Уэйд показывает ему средний палец.

Питер выходит следом за Уэйдом, давая Джеймсону время остыть. Кажется, на них пялятся буквально все, пока они идут к лифту: кто со страхом, кто с любопытством. Если Уэйда это и беспокоит, виду он не подаёт.

— Я могу справиться сам, Пити, — говорит Уэйд, нажимая на кнопку первого этажа сильнее, чем необходимо.

— Всё в порядке. Я… я провожу тебя. За пару минут по мне никто не соскучится.

— Не можешь устоять, а? — дразнит Уэйд. — Даже после того, как я пригрозил убить твоего босса.

Питер закатывает глаза. Уэйд цокает языком.

— Не пытайся спорить. Я вижу это в твоих больших красивых глазах! Но разве можно винить тебя? В смысле, ты только взгляни на это тело, — Уэйд красуется перед ним, что бессмысленно, потому что на нём мешковатая толстовка. Но Питер, разумеется, прекрасно знает, какое у Уэйда тело — костюм Дэдпула, как и костюм Человека-паука, оставляет мало пространства для воображения.

Питер почти забыл, что Уэйд прекрасно видит его лицо. Он молится об одном — чтобы тусклое освещение лифта скрыло румянец на его щеках.

— Ага, — говорит он, пытаясь отыграться, и жмёт на кнопку раньше, чем Уэйд успевает сделать это. — Но «твоё сердечко отдано кое-кому другому». Как, кстати, с этим обстоит дело?

Он солгал бы, если бы сказал, что его не интересует ответ.

Уэйд пожимает плечами.

— Он слишком хорош для меня. Знаю, трудно поверить, но это так. Я даже не уверен, что он по членам. Иногда я забываю, что не все такие, как я.

Питер моргает.

— И какой ты? Если ты не против моих вопросов.

— Чёрт, да если б я знал, какой ярлык мне на себя повесить. Сиськи, члены, всё сразу, ничего из этого — какая на хрен разница? Это всего лишь части тела. И даже если они принадлежат человеку, который мне нравится, мне нравится он, а не его член. Понимаешь?

— В этом есть смысл. Ты всегда можешь спросить его об этом, разве нет? — Питер пытается вспомнить, упоминал ли Уэйд ещё каких-либо парней — или вообще кого угодно. Не в разговоре с Питером и не в разговоре с Человеком-пауком, но это же не значит, что их нет. Питер прекрасно понимает, что у Дэдпула есть свои тайны. Семья? Друзья? Коллеги?

— Ага, конечно. Между делом. «Эй, братан, у тебя встаёт на мужиков, или ты только по вагинам?»

Питер смеётся.

— Ну, я бы сформулировал не так.

Уэйд пренебрежительно отмахивается.

— Не имеет значения. Как я и сказал, он просто слишком хорош для меня. Как и ты.

— Я?

— Ага, ты, прелестный мелкий ботаник, — Уэйд протягивает руку, чтобы растрепать его волосы, а Питер ругается и пытается увернуться. Двери лифта распахиваются.

— Мой выход! — щебечет Уэйд. — Увидимся, Пити!

Он посылает воздушный поцелуйчик прямо в смыкающиеся вновь двери, и Питер делает вид, что поймал его — в основном надеясь, что это развеселит Уэйда.

Конечно, когда Питер возвращается в офис, все пялятся на него с нескрываемым любопытством. Маурин — единственная, кто осмеливается подойти к нему. Они дружат, поэтому ему приходится рассказать ей о том, что произошло в кабинете Джеймсона, намеренно опуская особенно личные подробности: чем меньше знают люди, тем лучше.

***

Питер просто возвращается домой, когда звонит телефон. Тот телефон. Тот, что подарен Дэдпулом. Он так пугается, что едва не выпускает из рук камеру.

На рингтоне стоит Call Me Maybe, и, добравшись до телефона, Питер обнаруживает, что Уэйд вбил себя в контакты как Сексуальный сукин сын. И, кроме того, установил крошечную фотографию, где он показывает «пис». Это глупо… но Питер улыбается.

— Что случилось? — вот как он отвечает после нескольких секунд мучительных размышлений. «Привет» — слишком формально и пренебрежительно.

— Эй, Спайди! Я надеялся, что ты возьмёшь трубку. Ты… видел сегодняшнюю газету? — сложно разобрать из-за шума, видимо, Уэйд на улице. Только представьте: Дэдпул прогуливается по парку, разговаривая по телефону с Человеком-пауком. Несомненно, в полной экипировке.

— Да. Эм… Мой друг, Питер Паркер… он сказал, что ты сегодня заскочил в Бьюгл. И что ты был очень расстроен, — ему до сих пор тяжело говорить о себе в третьем лице.

— Оу, — неуверенно отвечает Дэдпул. — Вы, ребята, общаетесь?

— Иногда.

— Ладно… Он сказал что-то ещё? Потому что…

— Он сказал, что ты пообещал выпотрошить его босса, как рыбу.

— Это была… шутка. По большей части. Наверное. Слушай, я позвонил, чтобы сказать тебе, что я ни при чём, но если ты хочешь, чтобы я уехал из Нью-Йорка… я понимаю, это совсем не здорово, я…

— Уэйд. Перестань, — Питер перебивает его, как только становится ясно, что Уэйд, очевидно, будет извиняться, пока его не прервут. — Тебе не нужно уезжать. Про меня постоянно пишут всякую чушь, никого это не волнует.