К тому времени, когда он решает заскочить к Уэйду в квартиру и проверить — на всякий случай, — нет ли его там, Питер истощён. Он провёл утро в разборках с Мистерио, а вечером остановил пироманьяка с домашним огнемётом. Всё свободное время он потратил на работу над проектом, защита которого должна была состояться через два дня (и это стоило ему трёх бессонных ночей подряд). Он буквально валится с ног, он в курсе, но ещё он в курсе, что не сумеет расслабиться, пока не будет уверен, что Уэйд в порядке. И Питер предпочитает не задумываться о причинах подобного.

В окне горит свет, что даёт ему крохотную надежду, и, поднявшись к окну, он обнаруживает, что оно открыто — так, может, Уэйд внутри?

Нет, квартира пуста. Питер выкрикивает имя Уэйда — не будет же он подкрадываться к нему, — но не получает ответа. Он заглядывает в каждую комнату. Ничего, ничего, ничего — кроме пыли, мебели и привычного беспорядка.

Не то чтобы он ждал, что Уэйд и впрямь будет здесь, но почему-то Питер разочарован. Он опускается на диван с тяжёлым вздохом и обнаруживает, что в квартире и впрямь вкусно пахнет. Свежим бельём. Видимо, это заслуга освежителей воздуха, о которых Уэйд упоминал.

— Где же ты? — бормочет он себе под нос, обвиняюще глядя на телевизор. Его собственное лицо отражается в тёмном экране.

Питеру стоит подняться на ноги. Ему нужно встать и пойти домой, правда, но диван Уэйда такой удобный, и тут так тихо и спокойно, а он так устал…

Он засыпает совершенно случайно.

Если ему и снятся сны, он их не запоминает.

Он просыпается позднее, когда кто-то зовёт его по имени. Вернее, зовут не Питера — зовут Человека-паука. Снова и снова, с новыми и новыми нотками безумия с каждым повтором. Питер, наконец, просыпается окончательно примерно в то же время, когда Уэйд говорит:

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не умер на моём диване. Я никогда не смогу оправдаться…

Питер моргает и открывает глаза. Костюм тут же напоминает о себе болезненным ощущением, лицо под маской зудит. Затем он понимает, что он всё ещё на диване Уэйда, что его голова покоится на подлокотнике, что сам Уилсон стоит на коленях рядом с ним. Его рука, тяжёлая и тёплая, легко сжимает плечо Питера. Он определённо не мёртв. Облегчение — вот что чувствует Питер. Совершенно точно не близость смерти.

Питер стонет и закрывает лицо руками. Он говорит ещё хриплым со сна голосом:

— Ну конечно, именно в ту ночь, когда я уснул на твоём диване, как какой-то жуткий сталкер, тебе нужно было вернуться…

— Не волнуйся, — говорит Уэйд. — Я думаю, это мило. На самом деле это, вероятно, лучшее из моих возвращений домой.

Питер кидает на него беглый взгляд из-за пальцев. Иногда ему очень хочется увидеть лицо Уэйда, прочитать его выражение — это эгоистичное желание, особенно если учесть, что Питер не сможет отплатить тем же.

— Ты… не хочешь знать, почему я здесь?

— Нет, — Уэйд успокаивающе сжимает его плечо и убирает руку. — Я предполагаю, ты просто беспокоился обо мне… что глупо, даже если мне приятно… или ты так соскучился по мне, что хотел быть окружённым связанным со мной дерьмом? Не думал, что это так тяжело, но ш-ш-ш-ш, пожалуйста, не возражай и не разрушай мою мечту, о’кей?

Мозг Питера всё ещё работает слишком медленно, чтобы придумать достойный ответ. Он открывает рот, закрывает его и снова открывает. Наконец выходит:

— Что с тобой случилось?

Он приподнимается на локте, чтобы разглядеть больше.

Уэйд не просто весь заляпан кровью — в его костюме дырки. В частности, внимание Питера привлекает одна из них, в районе шеи: кожа там, где она не спрятана спандексом, оказывается бугристой и покрытой шрамами, и Питер странно очарован ею. Он протягивает руку, но останавливается, не рискнув дотронуться. Уэйд сдавленно выдыхает.

— Ты… ты в порядке? — выдавливает Питер, убирая руку.

Секунду Уэйд сидит тихо и неподвижно. Затем он резко вскидывает руку, вокруг которой обмотано белое полотенце, уже пропитавшееся кровью.

— Я буду в порядке! — щебечет он слишком жизнерадостно для того, кто потерял столько крови.

— Что случилось? — повторяет Питер.

— Просто маленькая, крошечная, совсем небольшая неудача, ничего серьёзного. Не первый и уж точно не последний раз, когда мне придётся отрастить конечность заново. Но, эй, тебе стоит взглянуть на того, другого парня! Я выгляжу как конфетка по сравнению с ним.

— Пожалуйста, не надо, — бормочет Питер.

Уэйд замирает. Питер поднимается вместе с ним, то ли чтобы помочь Уэйду устроиться на диване, то ли чтобы уйти — а он, вероятно, должен. Вместо этого Уэйд подхватывает Питера здоровой рукой, плюхается на диван и устраивает ноги Питера у себя на коленях — более чем очевидное предложение остаться. После секундного колебания Питер падает обратно на подушку. Пальцы Уэйда небрежно сжимают его лодыжку.

— Ты в курсе, что тебя не было две недели? — спрашивает Питер. По костюму Уэйда — вдоль бедра — змеится длинная рваная полоса. Там тоже порез.

— Что, правда? Ну, сам знаешь, что говорят — время пролетает так незаметно и бла-бла-бла. О-о, подожди! Вот почему ты здесь! Потому что меня не было так долго. Хорошо, хорошо. Но, знаешь, Спайди, тебе не стоит так переживать из-за меня.

— Я не… — Питер глухо стонет. — Неважно. Посмотрим, навещу ли я тебя ещё хоть раз.

— Значит, ты навещал меня! — Уэйд победоносно вскидывает вверх кулак. — Я так и знал! Что ж, мой восьминогий друг…

— У меня не восемь ног. У меня совершенно точно не восемь ног…

— Это должно помочь тебе успокоиться, — Уэйд вертится, толкая Питера, пока не добирается до одного из карманов. Он достаёт старомодный телефон и с гордостью размахивает им. — Та-дам! Персонально для тебя!

Питер берёт его. Открывает и закрывает. И, наконец, переворачивает.

— Под «персонально» ты имел в виду наклейку Дэдпула на крышке?

Ответ Уэйда — поднятый вверх большой палец.

— Теперь он твой, крошка! Гениально, правда? Так мы сможем поддерживать связь. На случай чрезвычайных ситуаций, как я и говорил. Мой номер уже вбит в память.

Питер скользит большим пальцем по маленькому экрану.

— Я… зачем ты… я же сказал, что что-нибудь придумаю, ты не должен был…

— Я просто подумал, что ты оберегаешь тайну личности, а я — нет, так что для меня проще раздобыть телефон и всё такое. Так никто не сможет отследить тебя по номеру. Мудро, а? Всё в порядке, не падай в обморок!

Питер смеётся.

— Человек-паук не падает в обмороки. Но… спасибо. Теперь я могу просто написать тебе, как нормальный человек, вместо того, чтобы вламываться в твою квартиру.

— В следующий раз мне придётся вызвать полицию, — Уэйд активно жестикулирует. — Я уверен, что где-то у тебя под головой валяется пульт, и мы рискуем пропустить Стар Трек.

Питер слепо елозит ладонью по дивану, пока не находит пульт. Он переключает каналы, когда Уэйд вдруг спрашивает:

— О, и ещё. Ты всегда спишь в костюме?

Питер бьёт Уэйда по ноге пяткой.

— Заткнись, — ворчит он.

***

— Не так быстро!

Возможно-будущая-убийца замирает с клинком наперевес. Она одета как ниндзя из дешёвого магазина, маска подтянута, чтобы скрыть нижнюю часть её лица. Её глаза следят за ним с редкостной проницательностью. Учёный, захваченный ею в плен, выглядит таким испуганным, будто готов обмочиться (и Питер надеется, что он хотя бы дождётся окончания боя).

— Отпусти его, — приказывает Питер, совсем не удивляясь, когда она игнорирует его и снова поднимает клинок. Питер закатывает глаза.

— Вечно никто не слушается, — жалуется он самому себе и стреляет в неё паутиной, стараясь отобрать лезвие, но девчонка слишком юркая — она уклоняется от каждого выстрела. Питер делает паузу — всего несколько секунд, оценить возможности противника. Она пользуется возможностью поторопить его — двигается невероятно плавно и запрыгивает на него раньше, чем Питер успевает это понять. Он едва успевает отстраниться — и всё равно лезвие, задевшее ногу, с лёгкостью пропарывает ткань костюма.