— Наши танки по качеству превосходят немецкие танки, а наши славные танкисты и артиллеристы не раз обращали в бегство хваленые немецкие войска с их многочисленными танками. Но танков у нас все же в несколько раз меньше, чем у немцев. В этом секрет временных успехов немецкой армии… Надо резко увеличить производство танков, самолетов, противотанковых ружей, орудий…

Мы слушали оратора, боясь пропустить хотя бы одно слово.

За эти первые месяцы войны И. В. Сталин заметно изменился. Осунулся, еще больше поседел, слегка сгорбился. На его с желтизной лице лежала печать большой усталости. Но речь по-прежнему была динамичной и доказательной, полной веры в окончательную победу над врагом.

— Наше дело правое, победа будет за нами! — закончил свою речь И. В. Сталин. И снова гром аплодисментов и приветствий в адрес советской Родины и большевистской партии сотрясли своды станции. Все встали и запели «Интернационал».

В наркомат я возвращался по затемненным и безлюдным улицам. Ни холодный порывистый ветер, ни частые проверки придирчивых патрулей не могли испортить превосходного, праздничного настроения. Полный оптимизма доклад и вся обстановка приподнятости и непреклонной веры в неодолимость страны социализма, царившая на торжественном заседании, дали мне огромный заряд бодрости.

В эту ночь я долго не мог уснуть. Сначала мешали телефонные звонки нетерпеливых знакомых, желавших поскорее узнать о подробностях торжественного заседания. Затем в голову полезли беспокойные мысли о семье, которая эвакуировалась в далекую Пермь…

Однако усталость и переживания дня взяли свое, и я уснул. И вдруг громкий стук в дверь поднял меня.

В кабинет вошел краснощекий курьер в светлом полушубке. Извинившись за столь позднее вторжение, он вручил мне запечатанный пакет и поспешно удалился.

Стрелки настенных часов показывали без пяти минут четыре. «Видно, что-то весьма спешное, в ином случае подождали бы до утра», — подумал я, вскрывая конверт.

Как и в момент получения пригласительного билета на станцию метро «Маяковская», я вначале даже не поверил своим глазам. Ибо в конверте лежал… пропуск на Красную площадь, где, как указывалось в пропуске, на 8.00 7 ноября 1941 года назначен военный парад, посвященный 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.

Ну до чего же здорово! Вчера — незабываемое торжественное заседание, сегодня — парад войск!

Естественно, что после такого волнующего известия сон будто рукой сняло. Я оделся и решил немного поработать, благо, что время есть…

Еще как следует не рассвело, а машина уже привезла меня к Троицким воротам Кремля. Утро выдалось морозным, пасмурным. Затем даже началась пурга.

Миновав три военно-пропускных пункта, я вышел к Никольским воротам, а оттуда — к еще полупустым трибунам Красной площади, расположенным вдоль разрисованной под крыши домов кремлевской стены. Снег уже успел набросать белые одеяния на шеренгу голубых елей, островерхие макушки которых напоминали штыки часовых у Мавзолея В. И. Ленина.

Главная площадь России была усыпана снегом. Стягивающиеся для парада войска тоже были присыпаны им. На разрисованных маскировочными полосами зданиях ГУМа и Исторического музея устанавливались или уже хлопали от порывов ветра алые флаги и полотнища с октябрьскими призывами. Рубиновые звезды Кремля в целях маскировки — в защитных чехлах. Аэростаты воздушного заграждения, несмотря на раннее утро, уже маячили в мглистом небе.

К 7.30 все трибуны были заполнены до предела москвичами. Правда, места, обычно занимаемые дипломатическим корпусом и советским генералитетом, пустовали, так как дипломаты эвакуировались в Куйбышев, а генералы находились во главе сражающихся войск.

Всмотревшись в колонны выстраивавшихся парадных батальонов, я не обнаружил среди них молодцеватых слушателей военных академий. Не было здесь и воинов Московской пролетарской дивизии, которая в это время вместе с сибиряками отражала яростные атаки немецко-фашистских полчищ под Нарофоминском.

В 7.55 на трибунах раздались аплодисменты, и мы увидели поднимавшихся по ступенькам Мавзолея руководителей партии и правительства.

Но вот часы на Спасской башне отбили восемь ударов. Послышалась команда «Парад, смирно!», и на Красную площадь на красавце скакуне выехал принимающий парад войск Маршал Советского Союза С. М. Буденный. Навстречу ему тоже на коне поскакал командующий парадом генерал-лейтенант П. А. Артемьев.

Приняв рапорт генерала, маршал Буденный объехал выстроившиеся войска, поздравил их с октябрьским праздником. В ответ неслось раскатистое «ура».

Закончив объезд войск, маршал легко соскочил с коня и поднялся на Мавзолей. Но не стал произносить речь, как это обычно делали все принимавшие парад военачальники, а отошел в сторону от микрофонов. Раздались торжественные звуки фанфар «Слушайте все», и в наступившей тишине послышался усиленный микрофонами голос Сталина:

— Товарищи! В тяжелых условиях приходится праздновать сегодня 24-ю годовщину Октябрьской революции… Враг у ворот Ленинграда и Москвы… Несмотря на временные неудачи, наша армия и флот геройски отбивают атаки врага на протяжении всего фронта…

Далее Иосиф Виссарионович напомнил, что в 1918 году наш народ переживал еще более тяжелые дни. Ведь три четверти нашей территории находилось тогда в руках интервентов, у нас не было союзников, не было такой сильной и обученной Красной Армии, не хватало хлеба, обмундирования. И все-таки мы победили, как победим и сейчас, 23 года спустя. Ибо нас поведут к победе идеи великого Ленина, его победоносное знамя.

Обращаясь к воинам, уходившим с Красной площади прямо на фронт, И. В. Сталин сказал:

— На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей… Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова и Михаила Кутузова!

Военный парад закончился в 9.30. С Красной площади я возвращался с попутчиками с Трехгорки. Они с огромным подъемом обсуждали и прошедшее 6 ноября торжественное заседание Московского Совета депутатов трудящихся и сегодняшний военный парад.

Да, мы все понимали, что и заседание Моссовета на станции метро «Маяковская», и парад войск на Красной площади проводились для того, чтобы не только влить новые силы в ряды защитников нашей Родины, но и показать всему человечеству твердую решимость советского народа отстоять свою столицу, завоевания Октября, нашу непоколебимую веру в окончательную победу над немецко-фашистскими захватчиками. И эта цель, по единодушному мнению, была достигнута.

Вполне понятно, что гитлеровцы были взбешены и торжественным заседанием, и парадом. Мне потом рассказали, что 6 ноября, именно в часы торжественного заседания Моссовета на станции «Маяковская», враг бросил на Москву 50 своих самолетов, чтобы разбомбить центр советской столицы, сорвать заседание. Но не вышло! Наши бесстрашные соколы и воины ПВО не допустили фашистских стервятников до цели.

А всего за этот день к Москве пытались прорваться до 250 самолетов врага. И опять-таки безуспешно.

Но прошло и торжественное заседание, и парад, и мы снова с головой окунулись в массу трудных и ответственных дел. В частности, на меня Государственным Комитетом Обороны была возложена обязанность демонтирования, отгрузки и отправки в глубь страны волочильного стана завода «Москабель», на котором изготовлялся медный снарядный поясок.

Но в связи с тем что этот сверхдефицитный медный поясок в это время нигде, кроме «Москабеля», не вырабатывался и даже кратковременная остановка стана могла довольно пагубно отразиться на работе снарядных заводов, я на свой страх и риск решил несколько «потянуть» с демонтажом стана.