– Я надеялся, что ты не узнаешь об этом, пока у меня не появится шанс...

– На что? – прервала его, сжимая руки в кулаки. Черника брызнула между пальцами, но мне было все равно. – Замести следы? – снова махнула головой, понимая, что этот разговор не имеет смысла. Мне нужно выбраться отсюда. Воздух слишком горячий, и у меня начинаются проблемы с дыханием.

– Я же говорил, – шепнул Уотсон.

Харлоу молчал, онемев от разочарования.

Слезы собирались в глазах и, несмотря на все мои усилия, все-таки разлились по щекам.

– Я думала, что ты другой, Ной.

Я протиснулась мимо него, не заботясь о том, что не знаю даже, где моя обувь, не заботясь о том, что по моим рукам стекает липкая черника и что камушки впиваются в мои пятки. Я вылетела через входную дверь и уже бежала по асфальту. Инстинкт подсказывал мне бежать по тротуару. Я не останавливалась, пока не нырнула в переулок в трех кварталах, запыхавшаяся, босая и икающая от рыданий.

Когда набрала номер Корри, порадовалась, что у меня хватило мозгов засунуть телефон в карман джинсов. Может каким-то образом я знала, что это произойдет?

Я плакала так сильно, что не поняла, как подруга в принципе разобрала мои бормотания в трубку. Признак хорошего друга.

– Оставайся там, – приказала она. – Я в спортзале в миле оттуда. Буду через две минуты.

Верная своему слову, Корри как супергерой прилетела с визгом шин на своей красной «Мазде». Ее рыжие волосы пылали, как и огонь в ее глазах.

– Гребаный мудак, – проговорила она в знак приветствия.

– Мне стоило догадаться, – пробурчала я, садясь на пассажирское сиденье.

– В спортивной сумке позади тебя есть пара шлепанцев, – Корри быстро свернула за угол, а затем надела солнцезащитные очки. – Латте или виски?

– Латте, – ответила, зная, что алкоголь в десять утра последнее, что мне нужно. – А попозже можно и виски.

Мы не разговаривали, пока не устроились в кафе. Корри прогнала пару подростков с дивана в углу, а затем устроила меня на нем, и убежала заказать нам кофе.

За кунжутным бубликом и ванильным латте мне удается пересказать всю эту глупую историю. Корри подавала мне салфетки и время от времени грязно ругалась.

– «Я не хотел, чтобы ты узнал вот так», – повторила она, с отвращением качая головой. – Кто говорит такое дерьмо?

Опустив голову, я молчала, не зная, что ответить.

– Серийные изменщики, наверное. Парни, которые считают, что если подарили тебе три оргазма за ночь, то будет легче сообщить новость, что они тупо ищут интрижку на стороне.

Корри тихо зарычала и положила руку мне на колено.

– Я не виню тебя за побег. Я бы тоже сбежала. Даже без обуви.

– И без Бартоломью, – призналась я, чувствуя себя еще хуже. Я официально самая плохая нянька грызунов в истории нянек грызунов.

Корри сжала мое колено.

– Не беспокойся об этом. Я вернусь туда и заберу его. Ты больше никогда не увидишь этого парня, если не захочешь.

Я беспомощно кивнула.

– Спасибо тебе.

Корри сделала глоток латте и внимательно изучала меня, глядя поверх своей кружки.

– Хочешь, я помочусь на его диван, когда окажусь там? – спросила. – Или, может быть, найти ящик нижнего белья его жены и спалить все ее трусики?

Я покачала головой и крепче обхватила руками собственную кружку. Я не пила из неё, но мне нравилось, как она согревает мои холодные пальцы.

– Дело в том, что его супруга не сделала ничего плохого. Обидчик – я.

– Ты ничего не знала, – настаивала Корри. – Конечно же, ты не переспала бы с женатым мужчиной, если бы была в курсе.

Я вздрогнула от слова «женатым» и боялась отвести взгляд от своего латте.

– Я чувствую себя виноватой. Как будто должна признаться ей.

Подняла глаза и увидела, как Корри хмурится. Могу сказать, что она не уверена, что это хорошая идея, но хочет поддержать.

– Он не называл ее имени или еще чего-нибудь?

Я покачала головой и подумала, а взяла ли она его фамилию? От этой мысли сжалось в груди. Что-то в ней напомнило мне о тех старых календарях для девочек с Бетти Пейдж, и я снова вздрогнула, когда представила имя Бетти Донован.

Потом вспомнила, как Ной вчера передавал мне свой телефон в парке. На экране было сообщение, которое тогда казалось невинным. «Ты такой зануда» и куча смайликов. Теперь это обрело смысл.

– Джилл, – заявляю я. – Вчера он получил сообщение от Джилл. Возможно, это она.

– Довольно распространенное имя, – Корри сделала глоток кофе. – Я знаю по крайней мере десяток.

– Я хорошо рассмотрела ее на фотографии. Она хорошенькая в этом хипстерском стиле. Темные волосы, голубые глаза, большие ямочки. У нее татуировки на обеих руках. Одна с Максом из «Там, где живут...»

– Из книги? – глаза Корри широко раскрыты. – Мориса Сендака? Где чудовища?

Я кивнула, видя изумление в ее глазах, которое выходило за рамки любви к детской истории.

– Ага. Правая рука со сценой, где Макс в своем костюме волка качается через деревья и...

– И левая рука, где Макс в лодке с дикими животными на пляже?

Я пристально посмотрела на нее.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я смотрю на эти руки два часа каждый раз, когда крашу волосы, – Корри покачала головой и с лязгом опустила кружку. – Она стилист в «Сиянии». Я на девяносто процентов уверена, что ее зовут Джилл-Джен или что-то такое. Ее кресло рядом с цыпочкой, которая приводит в порядок меня.

Невероятно! Это невозможно в таком огромном городе.

Я моргнула и поставила свой кофе на столик с дрожащим звоном.

– Уверена?

Она пожала плечами.

– Настолько, насколько это возможно. Сколько женщин с темными волосами, голубыми глазами и татуировками чудовищ на руках бывает в одних и тех же местах одновременно?

– Это Портленд. Возможно, много.

Корри нахмурилась и задумалась.

– На ее месте были свадебное фото в рамке. Только она в свадебном платье, а жениха нет. Она одета в стиле бохо4, с кружевами и прической с обрамляющими лицо завитками.

Мой желудок сжался.