– Хорошо. – не своим голосом произношу я.

– Хорошо? – щурится она.

– Да, я попробую свыкнуться с мыслью о замужестве. Но Астор должен быть более щедрым на подарки, – быстро добавляю я, видя, что она не верит в мою резкую перемену, – та бриллиантовая крошка, что он мне посылал, может подойти для дочери какого-нибудь виконта, но не для меня.

Я почти презираю себя за этот цинизм, но на Шарлотту это, похоже, действует.

– Вот в чём всё дело, – усмехается она, – надо было сразу мне сказать, что Астор скуп на знаки внимание, а не разыгрывать это представление с пекарем. Что же, я вразумлю его. – мама разворачивается, направляясь к выходу и я чуть было не выдаю себя, принимая расслабленную позу, когда она вновь оборачивается на меня. – Но это не меняет моего решения. Ты останешься в Версале со мной на следующие две недели. С мужчинами нужно действовать хитростью, дорогая, но не такой, которая может запятнать тебя неприятными слухами. – добавляет она, немного смягчаясь.

Шарлотта выходит, оставляя меня в одиночестве и чуть ли не лишаюсь чувств от этой сцены, забравшей у меня все внутренние ресурсы. Пальцы, стянутые белым кружевом всё ещё трясутся, когда я покидаю пустую залу, чтобы вернуться в бальную.

Музыка и огни буквально ударяют меня в грудь. Начинает подташнивать от безысходности, когда я представляю себя вечно причастной к этому бесконечному параду наигранного веселья.

Когда узнаёшь, что есть что-то большее, то ценишь то счастье, которое в тишине и вдали от посторонних глаз. Чаще всего люди погружаются в пороки и нескончаемый круговорот новых ощущений, пытаясь залатать этим пустоту внутри себя.

Я соглашаюсь на танец с милым юношей, краснеющим, обнимая мою талию. Потом с толстым бароном, беззастенчиво пялящимся на мои губы и грудь. Затем с одним из принцев, который не замечает моего присутствия, переглядываясь с графом, точно так же не обращающим на свою партнершу никакого внимания. Усмехаюсь этим превратностям любви, пока не попадаю прямо в руки Астора в самый разгар танца при смене партнеров.

– Отпустите меня! – шиплю я, когда его руки слишком сильно сжимают мою талию, а тело прижимается на много ближе, чем того позволяют приличия.

– Какой сегодня интересный день, Клеменс, – его глаза щурятся от ярости, когда он смотрит на меня, – я узнал, что я скупой рогоносец. Забавно, правда?

– Отпустите меня, пока я не задохнулась, – в моих лёгких заканчивается воздух и перед глазами уже во всю пляшут звёздочки, когда он наконец переходит к другой партнерше.

Боже, да такой может просто убить, если не понравится твоё поведение! И вот моё ему как раз не нравится. Как я вообще могла находить в нём что-то привлекательное? Да, герцог де Буйон – красивый мужчина, но на этом всё. Отталкивающее, высокомерное поведение и раздутое эго, основывающееся лишь на том, что ему повезло родиться под своей фамилией.

Он продолжает сверлить меня глазами и я понимаю, что этот разговор не окончен. Как он там выразился? «Скупой рогоносец»?

Неуместный смешок срывается с моих губ, заставляя принца, танцующего со мной, наконец обратить на меня внимание.

– Вас что-то забавляет, леди де Леви?

– Нет, прошу прощения, это было неуместно, – быстро исправлюсь я, но он уже принял это на свой счёт.

– Я не делю любовь на такую незначительность как половая принадлежность, для меня каждый человек – достоин любви и восхищения.

Господи, только этого мне хватало. Исповедь порочного принца, о котором каждый здесь знает, что он устраивает ужасные оргии с мужчинами и женщинами, а на утро не может даже вспомнить их лиц.

– Я совсем не хотела Вас задеть, поверьте, мой смех относился не к Вам.

– Если вы будете милы со мной, – принц наклоняется к самому моему уху и меня передёргивает от отвращения, когда я чувствую на шее его горячее дыхание, – то сможете присоединиться к одному из моих закрытых собраний.

– Это вряд ли. – слишком жестко отрезаю я.

Меня спасает оканчивающаяся музыка и я делаю реверанс, спешно убегая на балкон, оставляя принца в самом мрачном расположении духа. Такие как он больше всего ненавидят две вещи: когда их высмеивают и когда им отказывают. Я сделала обе.

Мне срочно нужен глоток воздуха и я с трудом протискиваюсь на балкон, где меня обдаёт долгожданной прохладой. Единственное моё желание – это поскорее покинуть это место и снять с себя проклятый корсет, пока я не потеряла сознание.

Я уже почти решаюсь подняться в покои матери, когда на балконе появляется взбешенный Астор, вызывая у меня обреченный выдох.

– Мы не закончили, Клеменс!

– Я выслушаю Ваши претензии только, если они будут в сжатой форме.

– Прошу прощения? – де Буйон даже делает шаг назад, словно не веря, что я могу разговаривать с ним в подобном тоне.

– У меня нет настроения торчать здесь в Вашей компании всю ночь. Я устала и собираюсь отдохнуть. У Вас есть пять минут.

Герцог смотрит на меня в недоумении, пытаясь понять, шучу ли я, но видя мои сложенные на груди руки, мотает головой и продолжает свои нападки, правда уже в намного более сдержанном тоне:

– Клеменс, я понимаю, что Вы привыкли к поклонению перед Вами родственников, но со мной Вы не имеете права говорить в таком тоне.

– Я буду разговаривать так, как посчитаю нужным. Если вас что-то не устраивает, просто дайте мне пройти и мы попрощаемся.

Глаза де Буйона кажется сейчас вылезут из орбит и я вижу, как ярость вновь начинает появляться в них. Теперь уже из-за моего тона по отношению к нему. Однако, он решает сметь тактику.

– Ну-ну, дорогая, мы просто неправильно друг друга поняли. Ваша мать обвинила меня в том, что я был скуп по отношению к Вам. Неужели бриллианты от де Орсе пришлись Вам не по вкусу?

– Это всего лишь ювелир, – нагло отвечаю я, – Вы говорили про фамильные бриллианты и я рассчитывала получить их, а не эти камешки, которые я даже не смогла разглядеть под лупой.

Кажется у Астора сейчас пойдёт пар из ушей, жар от его тела я ощущаю даже стоя в метре от него. Он берет себя в руки каким-то нечеловеческим усилием воли.

– Фамильные бриллианты предназначены для мой супруги, Клеменс. – цедит он сквозь зубы.

– Что ж, Вы ведь изъявили желание видеть меня на этом месте, не понимаю в чём проблема. – равнодушно пожимаю плечами. – Конечно, если Вы не готовы подарить мне что-то из них, то я начинаю сомневаться в искренности Ваших намерений, так что меня вполне можно понять. Этими мыслями я и поделилась со своей матушкой.

У нас не прекращается дуэль взглядов и Астор решает сделать свой выпад:

– Я слышал, что Вы завели роман на стороне. – его взгляд выражает победу, тогда как мой смотрит всё так же безучастно.

– Интересуетесь досужими сплетнями?

– Нет, но не могу проигнорировать слова Вашей сестры.

Вот же.. Как Анна могла пойти к Астору? Это слишком даже для неё. Неужели она так сильно желает мне зла, что рискует даже собой, понимая, что мать не простит ей того, что она распространяет сплетни о собственной семье?

– И что же Вы слышали? – стараюсь, чтобы мой голос звучал равнодушно.

– Что Вы встречаетесь с человеком низкого происхождения, которого я даже не могу вызвать на дуэль для удовлетворения своей чести.

– Дуэли запрещены. – быстро вворачиваю я.

– Дорогая Клеменс, они запрещены официально, но это наследие всё ещё живёт.

Стук сердца стоит у меня в ушах, а плотный ком появился в горле. Я не могу так рисковать и позволить Астору причинить вред Джозефу. Мне нужно срочно увести его сомнения в другую сторону.

– Сестра завидует мне, – сама удивляюсь как высокомерно звучит мой тон, – всю жизнь распускала про меня небылицы, но эта просто омерзительна. Наверное, она влюблена в Вас и желает, чтобы Вы от меня отказались.

Это объяснение целиком и полностью удовлетворяет тщеславного Буйона. Он тут же расплывается в улыбке и я облегченно выдыхаю.

– А теперь я хочу поднять к себе, если у Вас ко мне больше нет никаких нелепых претензий.