– Тогда договорились?

– Ага.

Они пожали руки, избегая смотреть друг другу в глаза. Обоим казалось, что они тем самым предают де Джерси.

Сидя в окружении пакетов из бутиков, Лиз шлифовала ногти, когда в номер, еле держась на ногах, зашел ее муж.

– Ты хоть знаешь, который час? – спросила она.

– Знаю, любимая. Я был на поле для гольфа.

– Врешь! Я туда звонила, а твои туфли для гольфа до сих пор в шкафу.

– Что ж, да, я соврал. Я ходил в бар «Розовый фламинго».

– С кем?

– С Брэдом Питтом, а если считаешь, что я напился, ты просто его не видела.

– Тони! – прикрикнула Лиз.

Дрисколл поковылял в ванную комнату и захлопнул за собой дверь.

О чем бы он ни договорился с Вилкоксом, это не отменяло его долга перед де Джерси. Потребуются огромные усилия, чтобы сказать «нет». А Вилкоксу, несмотря на его отрицание, было даже сложнее. Тони вспомнил, как выглядел тот, когда де Джерси взял с них слово не выходить на связь друг с другом. После Сандхерста эти двое редко расставались, и хотя Вилкокс понимал, что так нужно поступить для сохранения безопасности, но до конца не верил в серьезность слов Эдварда. Он даже в шутку предложил встречаться по старой памяти, чтобы пообщаться и вместе выпить.

– Нет, Джимми, – отрезал де Джерси. – Я уйду, и на этом все закончится. Мы друг с другом незнакомы и больше никогда не встретимся. Только так можно защитить себя.

Эдвард пожал Дрисколлу руку и крепко обнял Джимми, который после ухода Полковника не сдержался и заплакал.

– Я словно только что потерял брата, – сказал Вилкокс.

Дрисколл тоже растрогался, сочувствуя ему:

– Джимми, он просто оберегает нас, как и всегда. Поэтому мы сделаем так, как обещали, хорошо?

– Да, конечно. Тогда прощай.

– Прощай, Джимми. Позаботься о себе. Полковник обеспечил нам безбедную жизнь. Желаю распорядиться своим богатством с умом!

Они пошли каждый своей дорогой, добиваясь успехов. Участие в ограблениях ни разу не омрачило их пути. Напротив, им везло, и они только и делали, что наслаждались жизнью.

Тони вздохнул и уселся на унитаз, разглядывая кожаные сандалии. Они напомнили ему о тех, которые в детстве купил для него Ронни Джерси. Жена Дрисколла, которая сейчас была за дверью, утопала в бриллиантах, а в бутиках, без сомнения, спустила немалую сумму, и все это стало возможным благодаря Эдварду де Джерси. Конечно, Вилкоксу было трудно сказать ему «нет», но в глубине души Дрисколл понимал, с чем столкнется он сам. Жизнь в достатке совершенно их расслабила. Они с Вилкоксом оба опасались участвовать в новом деле. Оставалось только отказаться.

Де Джерси нуждался в массивном притоке денежных средств, и не только чтобы поддержать на плаву поместье, но также чтобы спонсировать новый проект, который стал бы следующим шедевром после Золотого ограбления. В прошлый раз он тщательно спланировал, как пережить облаву и остаться на свободе. О его участии в операции никто и не подозревал, – так хорошо он все продумал. Теперь он нацелился на Алекса Морено и уже предпринял действия, чтобы выследить его: нанял частного сыщика по объявлению в «Нью-Йорк таймс». Когда тот сообщил, что нашел выход на Морено, де Джерси лично отправился в Нью-Йорк, собираясь припереть бизнесмена к стенке.

Пока жена спала, де Джерси уединился в кабинете. Он извлек из своего антикварного стола правый верхний ящик и потянул на себя край столешницы сбоку. Открылось тайное отделение. Поднявшись, он обогнул стол и, подойдя к фальшивым ящикам с лицевой стороны, открыл в тайнике шкафчик с четырьмя секциями. Сперва достал оттуда конверт и положил на стол. Потом вынул большую квадратную коробку с гримом и пакет с двумя париками, накладными усами и бровями. Вернувшись в кресло, де Джерси вытряхнул из конверта четыре паспорта на разные имена. Разложив их перед собой, он внимательно осмотрел их и кинул в шредер тот, где фотография давно устарела. Другие три, которые он бережно хранил до сих пор, были на имена Филипа Симмонса, Эдварда Каммингса и Майкла Шонесси. Де Джерси убрал в конверт ирландский паспорт Майкла Шонесси, а два других сунул в портфель. На все три имени он располагал счетами в банке и кредитными картами. Там хранились небольшие суммы денег на черный день. Но достаточных средств, могущих помочь Эдварду в сложившейся ситуации, не имелось ни на одном из этих счетов.

Де Джерси открыл коробку с гримом и переложил необходимые ему предметы в деревянный пенал. Потом проверил парики: если не считать затхлого запаха, они хорошо сохранились. Клей и очищающее средство еще годились к использованию, а сетка для парика была чистой. Все это он сложил в чемодан с остальными вещами, закрыл его и запер на замок тайное отделение стола. Раньше де Джерси постоянно путешествовал под маскировкой, уверенно используя фальшивые документы, но теперь приходилось проявлять особую осторожность: после террористических атак в США 11 сентября в аэропортах усилилась безопасность, особенно на терминалах Нью-Йорка.

Двадцать шестого декабря де Джерси выехал из дому, забронировав номер в небольшом отеле вблизи аэропорта Хитроу на имя Эдварда Каммингса, галериста из Англии. На следующий день по паспорту Каммингса он отправился экономклассом до Нью-Йорка, сев на самолет авиакомпании «Вирджин Атлантик». Когда он приземлился в аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди, то едва напоминал Эдварда де Джерси. Он забронировал номер в отеле «Карлайл». Для личности Каммингса он пользовался темным кучерявым париком с проседью. Де Джерси поморщился, избавляясь от него.

С помощью тональной основы он сделал светлее лицо и руки, потом сменил часы, принадлежавшие его отцу, на броские «Ролекс». Нацепил толстую золотую цепь, крупный перстень с бриллиантом и золотой браслет. Де Джерси оделся в дорогой костюм из блестящего светло-серого шелка и белую рубашку. Под накрахмаленным воротничком затянул жемчужно-серый галстук. Сунув в нагрудный кармашек бледно-голубой шелковый платок, де Джерси придирчиво взглянул на свое отражение. Костюм, который он давно не надевал, стал ему тесноват, однако он создавал нужный образ. Теперь Эдвард достал второй парик, рыжий, а также усы и брови в тон, изготовленные для него много лет назад театральным костюмером. На висках подбрил волосы, чтобы парик сидел плотно и не вылезала сетка. В Нью-Йорк прибыл Эдвард Каммингс, а перед зеркалом сейчас стоял Филип Симмонс.

Де Джерси позвонил в отель «Ритц-Карлтон», чтобы организовать свою первую встречу.

– Я бы хотел переговорить с мистером Донни Бэроном, – сказал де Джерси.

– Одну секунду, сэр. Кто его спрашивает?

– Филип Симмонс.

После короткой паузы его соединили с Бэроном.

– Мистер Симмонс, как прошел перелет? – спросил тот.

– Обычный ночной рейс из Лос-Анджелеса. Мы могли бы встретиться?

– Конечно. Буду ждать вас к завтраку. Думаю, у меня есть то, что вам необходимо.

– Отлично. Как я вас узнаю?

– Я буду за дальним столиком в ресторане «Жокей». Ищите невысокого мужчину с лысиной.

– Приеду через пятнадцать минут.

Де Джерси повесил трубку и посмотрелся в зеркало, висевшее над небольшим телефонным столиком. Игра началась.

Де Джерси вышел через боковую дверь отеля на улицу и поймал такси. Вскоре он перешагнул порог ресторана «Жокей», находившегося в отеле «Ритц-Карлтон», и приблизился к единственному невысокому мужчине с залысиной. Среди посетителей была в основном шумная молодежь, одетая в чудное сочетание дизайнерских вещей, – здесь часто останавливались рок-звезды и их менеджеры. Донни Бэрон работал охранником у какой-то посредственной группы, подпевавшей более известным исполнителям. Когда де Джерси приблизился, частный сыщик хотел было встать и подозвать официанта, но Эдвард жестом остановил его:

– Я уже поел, так что закончите свой завтрак.

Бывший детектив Бэрон за прошедшую неделю не раз общался с де Джерси по телефону. «Мистер Симмонс» откликнулся на объявление, которое тот разместил в «Нью-Йорк таймс» после увольнения из полиции Нью-Йорка. Однако работа частным сыщиком не приносила стабильного дохода, поэтому не так давно Бэрон устроился в охранники к рок-исполнителям, хотя и не был слишком доволен таким положением.