– Телефонные звонки из номера? Стоимость ущерба, если есть?
– Конечно.
Мосс показала Петал фотографию Мерсалта.
– Узнаете его?
Петал изучила фото.
– Нет, – сказала она. – Но я мало контактирую с постояльцами, в мою-то смену. Большинство приезжает до моего прихода, а уезжает, когда я уже ушла, и основную часть времени они проводят в лесу. Иногда я вижу их за завтраком, когда хожу в ресторан поесть.
– У меня есть даты, когда этот человек останавливался здесь в прошлом году, – сказала Мосс, – и телефон, с которого он резервировал номер.
– Телефон не особо поможет. Но даты – да, можем проверить по датам.
– Вы обычно ищете такие вещи на компьютере?
– Нет, – сказала Петал. – Наша компьютерная система почитай что не существует. Играли когда-нибудь в «Парные карты»?
Они уселись за стеклянный стол у разожженного камина, разложив перед собой по датам несколько папок. Каждая содержала кипу чеков от бывших постояльцев, некоторые написаны от руки. Мосс начала с самой тонкой папки, листая записи имен, номеров кредиток и номеров комнат – всё расплывалось у нее перед глазами. Никакого Патрика Мерсалта.
– Читайте имена вслух, чтобы я слышала, – попросила Петал. – Хотя нет, не надо имен, хватит и кредиток. У меня есть идея. Называйте последние четыре цифры, я запишу их, и мы проверим совпадения.
– Ладно, – согласилась Мосс, не привыкшая к подобной деятельности. Но Петал включилась в игру и уже держала наготове блокнот, открыв его на странице рядом с поэмой, которую сочиняла. Мосс читала номера кредиток, а Петал сверяла их со списком в поисках повторов. Так они трудились почти сорок минут, прерываясь, только чтобы подлить кофе.
– Стойте, стойте, как там последняя? – спросила Петал.
Мосс повторила номер.
– Ну вот, – сказала Петал. – Да. Мы нашли совпадение. Патрик Гэннон.
– Патрик Гэннон, – повторила Мосс.
Мосс записала номер кредитки, которой расплачивался «Патрик Гэннон». Он снимал не номер, а хижину на южном берегу ущелья, хижину номер двадцать два, тот же номер, что и код в пейджере. Она его нашла. Мосс проверила все чеки – там числилось два постояльца, но никаких данных о втором.
– В этой хижине есть что-то особенное? – спросила Мосс. – И что насчет этого Гэннона? Может, кто-нибудь из ваших коллег его вспомнит?
– Я спрошу, когда придет утренняя смена, – ответила Петал, собирая синюю шевелюру в узел. – Проверю файл двадцать второй хижины, посмотрим, есть ли какие-нибудь пометки.
– Вы учитесь в колледже? – спросила Мосс, когда Петал собрала все бумаги.
– Решила поработать несколько лет, не уверена, хочу ли учиться. Я хотела поехать в путешествие по Африке, но отец нашел мне эту работу.
– Подумайте о карьере в правоохранительных органах. У вас отлично получается, вы очень помогли.
Петал унесла папки с чеками обратно в кабинет администратора и вернулась к стойке, где открыла пружинную тетрадь с надписью «Хижины». Она полистала страницы и просмотрела их.
– В 1983-м в двадцать второй гнездились осы. Похоже, их не трогали. – Она открыла другую тетрадь, озаглавленную «Клиенты», и выпалила: – Вот блин. Гэннон сейчас там. В хижине двадцать два.
– Сегодня?
Мосс ощутила укол адреналина. Она подумала о Мариан – а вдруг Мерсалт держит ее в хижине.
Петал проверила доску с ключами на задней стене, потом снова заглянула в тетрадь.
– Он зарезервировал хижину в пятницу вечером, а въехал в субботу, и всю неделю хижина будет за ним.
Зарезервировал в пятницу вечером – как раз когда пропала Мариан.
– Я должна туда сходить, – сказала Мосс, не желая терять ни минуты, если может спасти Мариан. – Я дойду туда по дороге от парковки?
– Отсюда около мили. В темноте непросто добраться, я могу вас подбросить.
Петал накинула пальто и повела Мосс через кабинет администратора к гаражу, где стоял забрызганный грязью гольф-кар. Они выехали к хижине по узкому бетонному серпантину, освещенному лишь тусклыми фарами гольф-кара. Мосс схватилась за перекладину, пока Петал быстро петляла на поворотах. Здесь небо было густо усеяно звездами, их не приглушали городские огни. Ясно сияли Орион и ковш Большой Медведицы, но на небе доминировала комета Хейла-Боппа, кусок космического льда с ярким хвостом – как клякса света.
У края ущелья стояли два десятка хижин, каждая в относительном уединении, за плотной стеной тсуг. В некоторых жили постояльцы, как догадалась Мосс по припаркованным машинам, но по большей части хижины выглядели пустыми – в марте еще слишком холодно. Петал подъехала к одной из дальних хижин.
– Вот двадцать вторая, – сказала она.
На гравийном пятачке стоял джип «Ранглер», на чехле запасной шины – эмблема организации помощи бывшим военнопленным. В хижине было темно, ее как будто поглотила ночь.
– Петал, подождите здесь, ладно? – сказала Мосс, выбираясь из гольф-кара.
Петал плотнее запахнулась в пальто и закурила. Мариан может оказаться здесь, думала Мосс. Она пошла по тропе к хижине. Ночь была такой плотной, что Мосс потеряла бы из поля зрения Петал и гольф-кар, если бы не оранжевый огонек сигареты, мерцающий, как светлячок. Мосс постучала в дверь и подождала несколько секунд. Внутри ни шороха, ни движения, свет тоже не включился. Она постучала громче.
– Специальный агент СУ ВМФ, – сказала она. – Мне нужно поговорить с Патриком Мерсалтом.
Тишина. Она расстегнула кобуру, чтобы оружие было наготове. Мосс снова постучала, и снова без ответа. А может, в хижине никого не было – Мосс наверняка бы услышала шорох, если бы там кто-то был.
– У вас есть ключи? – крикнула она, обернувшись.
– Да, – откликнулась Петал. – Придется мне открыть вам дверь. Я не могу отдать вам ключ.
Горящий кончик сигареты приблизился. Петал покосилась на связку ключей, выискивая ключ с номером двадцать два.
– Жаль, нет фонарика, – сказала она и шагнула к Мосс, нащупывая пальцами замок в двери.
Мосс услышала, как вошел ключ и щелкнул замок. Петал шагнула внутрь, и в нос ударил запах крови.
– Петал, не надо…
Петал щелкнула выключателем и закричала, увидев лужу крови, сигарета выпала у нее изо рта. Мосс обняла девушку за плечи и вывела из хижины.
– Тише, тише… Возвращайся в офис и позвони в 911.
– Я в норме, – сказала Петал, но голос истерично дрожал. – Все нормально, я просто не видела, не видела…
Мосс положила ладони ей на щеки, пытаясь успокоить.
– Послушай меня, – сказала она и почувствовала момент, когда Петал немного пришла в себя. – Возвращайся в офис, позвони в 911. Мой сотовый здесь не берет. Ты должна позвонить, ясно?
Мосс подождала, пока не затих звук отъезжающего гольф-кара, и вернулась в хижину. Она затушила тлеющую на полу сигарету Петал и закрыла за собой дверь. Внутри хижина была деревянной, с открытыми потолочными балками. Тело Патрика Мерсалта лежало у кровати, голова на матрасе, руки связаны сзади ремнем. Его застрелили в затылок, что-то вроде казни. Кровь выплеснулась из открытой раны на изголовье кровати и поблескивала на свету.
Мосс проверила хижину. Больше никого, ни следа Мариан. Мерсалт был здесь один. Она заметила на полу пистолет, «беретту-М9». Возможно, служебное оружие, подумала Мосс, гадая, принадлежал пистолет Мерсалту или убийце. Но даже если это было его служебное оружие, «морские котики» обычно предпочитали зиг-зауэр П-226. Мерсалт мог получить «беретту» в середине восьмидесятых. Старое оружие.
Она услышала пронзающие тишину сирены задолго до их появления. Первой приехала «Скорая» из больницы Броддуса. Мосс ждала снаружи и не пустила фельдшеров, чтобы они не затоптали место преступления. Когда прибыл шериф округа Такер, Мосс попросила его вызвать по рации ФБР. Люди шерифа разбудили других постояльцев и записали их имена и контактные данные, спросили, что они слышали или видели. Приехала группа фэбээровцев из Кларксберга, они уже переговорили с Броком, и тот спешил из Питтсбурга.
Сотовый здесь не работал, но Петал разрешила Мосс воспользоваться телефоном в офисе. Там было тесновато – крохотный металлический стол и календарь с водопадами в разные времена года. В это время О'Коннор наверняка спит, так что Мосс позвонила не в штаб-квартиру, а на домашний. Она представила, как он садится в постели – седые волосы, наждачка щетины – и пробирается по большому дому в Виргинии, чтобы взять трубку, пока звонок не разбудил молодую жену.
