Сон подкрался незаметно. Задрёмывая, Вероника неожиданно поняла, что её смутило. У духа были тёплые руки, как у живого человека, и об этом надо было бы расспросить, но сил уже не осталось. Проваливаясь в сон, она пообещала себе, что разгадает все загадки духа – и эту, и его связь с её отцом, и все остальные.

Наверное…

Если бы Сиири заглянула сейчас в мир людей, она наверняка удивилась бы тому, насколько беззащитным выглядит во сне идеальный Элиот Кэмпбелл. Тому, как смята его всегда выглаженная рубашка, как растрёпаны всегда аккуратно уложенные светлые волосы. Тому, что он вообще способен спать, а не только отвечать на её бесконечные требования и приказы – боги не нуждаются во сне, не обращают внимания на часовые пояса и в принципе игнорируют перемену дня и ночи.

«Что-то надвигается. Будь готов», – шептал смутно знакомый женский голос. Мягкий, приятный, ласковый… даже… родной?

Элиот вынырнул из объятий сна и резко сел. Машинально оглянулся по сторонам, как будто мог кого-то увидеть без очков. Голос во сне говорил из темноты, такой же темноты, какая царила в комнате; правда, здесь было чуточку светлее. Пошарив на тумбочке возле дивана, Элиот взял очки и неловко нацепил на нос.

Мир обрёл чёткие очертания. Из окна лился зелёный свет, то становясь ярче, то тусклее – похоже, полярное сияние. Повезло, даже для Священной земли это редкое явление. Света было достаточно, чтобы рассмотреть крошечный кабинет главного жреца: посередине – стол, заставленный башнями бумаг, те в свою очередь окружала стена из книг; вдоль стен растянулись книжные шкафы, забитые до отказа. Сразу видно, сессия в академии на носу – обычно на столе красуется одна стопка документов, а не десяток. В кабинете было прохладно, из открытого окна тянул сквозняк и приносил с собой запахи влажной травы, асфальта и моря.

Элиот отложил в сторону мягкий плед, приподнял очки, потёр глаза и неожиданно понял, чей голос слышал во сне. Сердце забилось быстрее. Духи впервые говорили с ним в минуты, когда он их не призывал, быть может…

– Дух-хранитель Эрика, явись на мой зов! – велел он, и его глаз осветились синим. Выругался – зрение мгновенно улучшилось, и через очки всё расплывалось. Пришлось поднять их на лоб.

Стало чуточку теплее. Золотая вспышка осветила комнату и растаяла, оставив после себя мерцающий туман. Он скручивался в золотые линии, и те плыли по воздуху, собираясь воедино и распадаясь. В танце света и теней соткались три фигуры – высокий сухой старичок в кимоно, девочка лет тринадцати в коротком платье и полный мужчина среднего роста в деловом костюме. Они казались нарисованными на бумаге картинками, ожившими работами умелого художника.

– Ты немедленно вернёшься назад, – проворчал толстяк, Габриэль. Он сложил руки на груди и нахмурился. – Если ты ещё раз…

– Элиот призвал меня, и ты не сможешь помешать мне поговорить с ним, – девчонка, Эрика, показала язык. – Понял? Сам иди назад!

Старичок растянул в улыбке тонкие губы, прищурился. Элиот посмотрел на него.

– Шин, ты что-нибудь понимаешь?

– Не тот друг, с кем ты всегда в согласии, а тот, с кем любую ссору переживёшь, – отозвался старичок и зажмурился.

– Тогда перед нами лучшие друзья, – пробормотал Элиот.

– Ты позвала его первая! – рявкнул Габриэль и сжал кулаки. Его шляпа съехала на бок, как и галстук-бабочка, пиджак был застёгнут на одну пуговицу ниже. – Если ты думаешь, что можешь делать это каждый раз, когда…

– Могу делать всё, что захочу, – вскинулась Эрика. – Мы должны предупредить его!

– О чём? Ещё ничего не началось!

– Друзья! – не выдержал Элиот. – Вы ведь зачем-то призвали меня, давайте…

– Вот именно, зачем-то, – буркнул Габриэль. Он взглянул на Элиота. – Поверь, это ерунда, не стоит твоего внимания.

Эрика сложила руки на груди и демонстративно отвернулась. Элиот натянуто улыбнулся.

– Эрика…

– Побольше слушай этого, – недовольно отозвалась она. – Он всегда прав.

Элиот шагнул к девочке, опустился перед ней на колени. Краем глаза заметил, как Габриэль опустил взгляд в пол.

– Если ты меня позвала, значит, так надо, – мягко сказал Элиот. – Расскажи, что тебя беспокоит?

Эрика коротко оглянулась на Габриэля, затем снова посмотрела на Элиота.

– Знаешь, на самом деле… – она потупилась. – Быть может, и нет поводов для беспокойства.

– Раз уж начала – говори до конца, – ввернул Габриэль.

– Без тебя обойдусь, – огрызнулась Эрика.

Элиот сел на пол. Хотел высказать всё, что он думает об отношениях «лучших друзей», но счёл за лучшее промолчать. В конце концов, они всегда мирятся…

– Расскажи, – попросил Элиот. – Ты уже меня призвала, а я – тебя. Отступать поздно.

Эрика кивнула.

– Быть может, я зря волнуюсь, – пробормотала она. – Мы чувствуем приливы и отливы энергии мироздания, и каждый раз это отзывается на вашем мире. Недавно случился всплеск, я испугалась…

– Давай каждого всплеска бояться, – вмешался Габриэль. – Вон Одарённые рождаются, дети богов тоже. Почему-то этих всплесков ты не боишься!

– Потому что всё иначе! – Эрика хлестнула его гневным взглядом, и дух покачал головой. – Это… что-то особенное. Элиот, такое прежде случалось, и я…

– Это может быть «Сказание», – добавил Шин.

– Мне кажется, ты хочешь замолчать, как остальные, – процедил Габриэль. – Думай, прежде чем открыть рот в следующий раз.

Воцарилась липкая, неприятная тишина. Элиот переводил взгляд с Габриэля на Шина, с Шина на Эрику, но они будто передумали говорить. Аден их побери, и смысл было поднимать его посреди ночи?

– Я по твоим глазам вижу, парень, о чём ты сейчас думаешь, – буркнул Габриэль. – Но я тоже не просто так за ними увязался. Если пришло время для «Сказаний», значит, грядут перемены.

– Как в прошлый раз? – не удержался Элиот.

Когда он только приехал на Священную землю, кое-кто говорил, что он несёт в себе перемены, вот только что бы ни случилось, всё оставалось по-прежнему. Ах, да, верно, Одарённого Элиота вопреки законам взяли в жрецы, потому что богиня войны не позволила ему получить статус героя. Единственный случай за всю историю академии. Только это не перемены, а очередной случай из разряда «смотрите, этот парень не похож на нас», которых в жизни Элиота было предостаточно.

– Нет, – Габриэль покачал головой. – Я догадываюсь, о чём ты думаешь, но теперь всё иначе. Ваша богиня войны не приняла перемены, которые ты с собой нёс, и будет за это расплачиваться.

Элиот вздрогнул. Это звучало жутко. Да ещё и появилось ощущение, что Габриэль читает его мысли.

– Я могу рассказать ей об этом? – спросил Элиот.

– Говори, что хочешь, – буркнул Габриэль. – Какой толк, если она никого не слушает?

Когда-то у Элиота был здесь близкий человек, который так же относился к богам. Не то, что бы снисходительно, но как… как к равным, наверное. Элиоту было неуютно от этого. Он всегда обращался к Ведущей битву как к высшему существу и не понимал, почему его предшественник и Габриэль поступали иначе. В конце концов, боги не просто так зовутся богами?

– Хорошо, – Элиот кивнул. – Это всё?

Габриэль многозначительно посмотрел на Эрику. Та кивнула.

– Думаю, этого достаточно, – сказала она.

Очень содержательно, хотел было прокомментировать Элиот, но сдержался. Эрика покачала головой.

– Я бы очень хотела рассказать всё, как есть, – сказала она, – но нельзя. Поверь, Элиот, однажды наступит день, и ты скажешь мне «спасибо» за молчание.

– Охотно верю, – пробормотал Элиот.

– На редкость благоразумно, – вставил Габриэль.

– Тебя не спрашивали, – отрезала Эрика.

– Как здорово, когда старые друзья собираются вместе, – протянул Шин, блаженно улыбаясь.

Элиот уже открыл рот, чтобы возразить, но неожиданно не смог выдавить и звука. Грудь будто стянуло металлическими лентами и сжало до боли. Он отшатнулся, переместился на диван, откинулся на спинку и принялся жадно хватать ртом воздух. Помогло, удалось вдохнуть.