— Я, кажется, должен кого-то заменить, — вставил Энди.

Ривз утвердительно кивнул.

— Совершенно справедливо, и в этом вся загвоздка. А вернее сказать, кое-что выглядит странным. Ваш предшественник, некто Кентел Толл, однажды явился в Скотленд-Ярд. Он выглядел больным и суетливым, чувствовалось, что он на грани нервного истощения и весьма взволнован. Вначале он заявил, что желает дать показания, потом сказал, что разговаривать будет только с главным инспектором Сиднеем Триггсом. Тот был на континенте. Мы предложили Толлу прийти в другой раз… Он этого сделать не смог, так как умер на следующий день.

— Его убили! — с ужасом вскричал Энди.

— Нет, умер своей смертью — острейший сердечный приступ. Но наш медицинский эксперт доктор Миллер, который производил вскрытие, сказал, что, по его мнению, причиной смерти был страх, а наш доктор далеко не дурак.

— И по этой причине… — начал Энди.

— Не совсем. Мы порылись в прошлом покойника. Оказалось, что его звали не Толл, а Стурм, и он в свое время был тик-мастером. Думаю, вы знаете, что это такое.

— Конечно, — живо ответил Энди Грейг. — В моем романе тик-мастер, искатель редких пород деревьев, играет определенную роль.

— Наряду с охотником на тигров, не так ли? — еще шире ухмыльнулся Ривз.

— О, да!

— Так вот, нас в данный момент интересует именно бывший охотник на тигров, похоже, настоящий демон в облике человека. Зовут его Берендс, он родом из Голландии, а любимым местом его охоты был… — полицейский выдержал паузу, а потом медленно сказал: — Лингорский лес, что у залива Пегу.

— Боже! — воскликнул Энди.

— Теперь этого человека зовут Спенсер, и он директор школы на Седар-стрит, — закончил инспектор.

Воцарилось долгое молчание, и нарушил его Грейг.

— А не кажется ли вам странным, что в Спенсер-Холл приглашают именно меня, автора приключенческого романа, действие которого происходит в Лингоре. Может, простое совпадение?

Лицо Ривза стало серьезным.

— Ничего не могу утверждать, дружище. Я не верю в совпадения, хотя они вполне возможны. Наше доверие к бюро по найму, а в особенности к данному бюро, далеко не безгранично. Эти люди сообщают сведения по капле, да и то в надежде на всякий случай заручиться поддержкой полиции. Кого ждет Берендс, ныне Спенсер, Эндрю Грейга или Адельсона Летхема?

— В чем суть задания, которое вы собираетесь мне поручить? — спросил Энди.

— Открыть глаза и уши и быть настороже, — ответил сыщик. — Вы, впрочем, как и мы, будете блуждать в потемках.

Графин с пуншем опустел, и инспектор привстал, как вдруг с неожиданной резкостью спросил:

— А как вам в голову пришла мысль написать роман, действие которого происходит в неизвестной, практически запретной для иностранцев местности?

Энди смешался.

— Я всегда писал… скорее кропал, — пробормотал он, — а идея… видите ли, я прочел множество приключенческих книг. Невольно совершишь плагиат…

Лицо полицейского посуровело.

— Мистер Грейг, когда будете более расположены к откровенности, скажете мне больше, чем сейчас, — произнес он и вышел из-за стола.

Выдержка из письма, отправленного Энди Грейгом, преподавателем Спенсер-Холла, мистеру Эдварду Ривзу, эсквайру, по домашнему адресу: Реймонд Террас, 317, Лондон.

…обычная жизнь, как в любой школе. Кроме обязанностей массного наставника, на мне лежит преподавание географии, истории, физики, французского языка и латыни. Ученики послушны, но мало прилежны.

Директор школы Спенсер — ему за пятьдесят. Невысок и толст, кирпично-красное лицо, черные пронзительные глаза, черные волосы и борода. Преподает математику и любит ее, но больше ничем со школьниками не занимается.

Эммануель Галлант. Шестьдесят лет. Выпускник Оксфорда. Неисправимый пьяница, частенько появляется на уроках в нетрезвом виде. Преподает литературу, рисование, чистописание, древнюю историю и основы греческого языка. Иными словами не учит ничему. Во время его уроков школьники занимаются всем, чем хотят, но не шумят.

Аман Шортен — человек без возраста, блондин, болезненный, лимфатический, совершенно отупел от наркотиков. Учился медицине и, возможно, является врачом, так как умеет оказывать больным квалифицированную помощь. Преподает ботанику, основы гигиены, немецкий язык.

Слуги Петерс и Камп — два мужлана невероятной тупости, но крепкие и работящие. Камп к тому же и повар, свое дело знает хорошо.

Гувернантка — по словам Галанта, ее зовут Эдит, однажды он оговорился «Сарепа», но тут же поправился и три раза повторил имя Эдит. Я ее еще ни разу не видел. Она живет в том крыле здания, доступ в которое закрыт для всех, кроме Петерса. Сарепа — имя малазийской принцессы прошлого века.

Питание очень хорошее для столь скромного заведения — меню весьма разнообразное, а продукты отменного качества.

К ученикам относятся хорошо и заботливо. Однако я заметил, что они отличаются от сверстников какой-то усталостью, а также отвращением к физкультуре и силовым играм.

Имеется превосходный, спортивный зал, но туда никто не заглядывает. Шортен, который преподает и физкультуру, прямо валится с ног от усталости, обходя двор во время перемен.

Ученики никогда не покидают стен школы, не ходят на экскурсии, но пока не знаю, как проводят каникулы.

По воскресеньям в зале, используемом как часовня, какой-то священник, мистер Дилмот, служит обедню. Высокий человек с бараньим лицом, распевающий псалмы козлиным фальцетом и останавливающийся затем, чтобы отхлебнуть из плоской фляги, которую носит в кармане рясы.

Мистер Спенсер выдал мне аванс в счет будущего жалованья, хотя я и не просил об этом. До сих пор он только раз обратился ко мне со следующими словами:

— Я заметил, мистер Грейг, что вы слишком мало едите в столовой. Вы подаете дурной пример ученикам.

Больше сказать не о чем. Я могу уходить в город, когда мне заблагорассудится. Но школа расположена на далекой окраине, и надо долго идти по бесконечным пустырям, грязным и заросшим сорняками, пока доберешься до моста через Тиз, который я так тщетно разыскивал в прошлый раз.

Выдержка из следующего письма мистеру Эдварду Ривзу, эсквайру.

…Ничего особенного сообщить не могу. Весьма удивлен, что ни разу не видел гувернантки, а однажды, когда хотел пройти в правое крыло здания, которое про себя именую «запретной зоной», передо мной вырос Петерс. Он знаком велел мне удалиться, и на его лице в этот момент появилось довольно свирепое выражение.

Я чувствую себя усталым. Боюсь, слишком обильная пища мало подходит для моего слабого желудка.

Шортен предложил мне делать уколы, но я отказался, так как в его тусклых глазах зажегся какой-то пугающий огонь.

В общем, нет ничего такого, что могло бы Вас заинтересовать. Кроме, пожалуй, небольшого происшествия.

Ученики мало общаются с преподавателями, но один из них относится ко мне с явной симпатией.

Это некто Мендавен, француз, сын владельца баржи. Он живее других, да и крепче.

Однажды, зайдя в пустой географический кабинет, я увидел Мендавена около одной из карт. Он дружески кивнул мне и, подойдя ближе, шепнул на ухо:

— Знаете… я видел, как вы пытались пройти в правое крыло, но вам помешал Петерс. Если вы хотите ЕЕ увидеть, следует идти в то время, когда Петерс гасит свет в дортуарах.

— Увидеть ее? О ком вы говорите, Мендавен? — спросил я.

— Не притворяйтесь, — ответил он, — ее… гувернантку. Знаете… она — негритянка.

Ничего больше узнать не удалось. Кроме того, у меня складывается впечатление, что после этого разговора Мендавен избегает меня.

Последнее письмо Энди Грейга мистеру Эдварду Ривзу, эсквайру.