– Я покурить, – и не спеша направился на балкон.

Паша Белый насмешливо бросил ему вслед:

– Не простудись там.

– Рад, что беспокоишься о моем здоровье, – ответил тот в тон.

Вроде бы, какое ему дело, кому и зачем Игорь будет сейчас звонить? Паша не слышал, о чем говорят, но не отрывал от Надеина глаз. И почему-то начинало сводить судорогой пальцы, когда увидел, как тот говорит что-то в трубку и смеется.

В какой-то момент они встретились взглядами и тот снова резко оборвал разговор. Белый мог поклясться, что Игорь только что говорил с сестрой. Это почему-то взбесило. Он отвел взгляд и с усилием разжал пальцы.

– Секретные переговоры, Игорек? – спросил с усмешкой, когда Надеин вернулся.

И четко отследил, как на секунду встревоженно плеснулась ртуть в его глазах. Однако Игорь не растерялся, а даже как будто развеселился.

– Та… Девушки донимают, – проговорил он и, как ни в чем не бывало, уселся напротив.

Догадка была верна. Белый непроизвольно дернул шеей, отгоняя нечто темное, что заворочалось у него в груди.

Оказывается, как все становится очень просто, когда примешь решение. А уж когда его одобрят, вернее, пообещают не мешать, так вообще открывается второе дыхание и третья молодость. Но это Кристина так, в шутку хмыкнула. Молодость у нее пока что самая что ни на есть первая. Какие ее годы – наполных двадцать пять!

Зато жизненный опыт. Даже то, что она теперь разведенка.

Шоколадный торт продолжил уничтожаться, а кофе был допит. Она заказала еще чашечку. Черного, крепкого, без сахара. И вернулась к размышлениям.

Так вот, в ее теперешней ситуации был особый изюм. Наверное, именно так ощущают себя ведьмы, когда только-только осознают свою силу. Когда уже есть знание о том, из чего состоит этот мир, и нет иллюзий. Но остается свобода, молодость, сила и красота. И главное, при ней ее мозги.

А мозги не должны простаивать, мозги должны работать, ворочать настоящие мужские дела. Кто сказал, кто это узаконил, что женщина должна сидеть на кухне и варить борщи? Какого черта? Она прекрасно могла потягаться с каждым из этих закоренелых мужских шовинистов на их поле. Она видела как движутся деньги,  улавливала из воздуха эти комбинации, чуяла нюхом. И после этого пытаться снова загнать ее замуж, как комнатную собачку?

– Извини, мама, – пробормотала она. – Но с этим ничего не выйдет!

Впрочем, она мечтательно повела бровями.

– Во всяком случае, пока я этого не захочу сама.

Однако. Кристина поморщилась и причиной этому был не черный кофе. Отнюдь. Просто сама мысль, что рано или поздно придется объясняться с мамой, вызывала у нее досаду и неприятие.

Наверное, потому что Кристина вела себя как капризный ребенок, который продолжает гнуть свое и упираться, хотя и знала, что была не права. Ведь, если вспомнить, как все начиналось.

Мама сказала сразу, что она совершает глупость.

– Дочка, я знаю Власа много лет, он хороший парень. Но. Он не любит тебя. Ты не будешь с ним счастлива, пойми это.

На самом деле, сейчас Кристине было просто стыдно, что напрасно тогда лезла в бутылку и упрямилась. Ей никто не препятствовал, но и выбора не одобряли, да.

Но признать что была неправа… Не готова она была пока. Страшно было, что мама, начнет ее уговаривать, свое продавливать. К этому она тоже не была готова, склонить голову и чужой жизненный опыт принять. Ей всегда особенно тяжело давалось это самое – склонить голову. Бес противоречия срабатывал.

Именно потому она тогда и отмахнулась. Не любит? Ха. Велика важность! Она ли не красавица? Она его заставит. Заставила, как же.

Теперь Кристина понимала, что все было зря, никого нельзя заставить любить себя. Насильно мил не будешь. Но, если честно заглянуть в свое сердце и сказать правду, она ведь не любила Власа. Наверное, потому так легко и отпустила мужа, без боли и сомнений. Хотя до того…

Получить хотела – да. Прогнуть под себя, подмять – да. Он ей нравился.

Но и сотой доли так не возбуждал, как…

Так!!! Стоп!!! Никаких мыслей о Белой сволочи! Больше никогда.

Она резко выдохнула, сжимая зубы и отворачиваясь. Легко было приказать себе не думать о нем. Да не просто вырвать его из памяти. Потому что разом вспыхивала обида, заливаясь горечью в легкие, и жарко становилось, и сухие слезы начинали подступать к глазам, першили в горле, царапали дыханием.

– Довольно, – мягко сказала она себе. – Он сдох для меня.

И улыбнулась. На свете полно мужчин, молодых, красивых, сильных. Разных. А может быть, ей завести себе любовника постарше?

Но только не сейчас. Сейчас что-то ничего этого не хотелось, слишком уж свежо было в памяти. Как ожог, как шрам.

Зато какой опыт, философски съязвила мысль. Ха-ха.

А опыт всегда горчит. Вот как этот шикарный шоколадный торт, вкусный и сладкий, а все равно после него чуть чуть горчит во рту шоколадом. Или это от кофе? Не важно.

Вышла из кафе Кристина уже с совсем другим настроением. Дальше по плану было много-много дел, и слава богу, что теперь все практически можно сделать онлайн. Прежде всего, она хотела открыть ООО и подыскать офис. Ну и конечно, квартиру там же поблизости.

Интернет пестрел рекламой фирм и фирмочек, обещающих оформление чего угодно за неделю. Она выбрала то, что показалось более или менее подходящим, сделала фото всех необходимых документов и за приемлемую сумму (конечно, с учетом всех надбавок за срочность, пошлин и гонораров фирмы получалось прилично, но деньги у нее были) делу был дан ход.

А вот найти подходящее помещение для офиса и так, чтобы недалеко было опять же подходящее жилье было сложнее. Она провозилась весь остаток дня, и только к вечеру опомнилась, что надо срочно ехать домой. Заскочила в парочку дорогих магазинов, вихрем пронеслась и набрала (удачно, кстати, набрала, попала на хорошую скидку) кучу разного барахла.

Теперь можно было спокойно появиться перед мамой.

Тем же вечером Белый получил свой ежедневный полный отчет о том, что делала, с кем общалась, куда ездила женщина, которая, как рыбья кость в горле, застряла у него в мозгах. И то, что он узнавал, ему нравилось. Потому что помогало затягивать вокруг нее сеть.

Белый даже не подозревал, что будет так ревниво отслеживать все перемещения чернявой сучки. Это потому что ему надо вернуть оскорбление, говорил он себе. Размазать тварь так, чтобы начисто отбило охоту грубить серьезным дядям. Кто-то должен воспитывать борзых шлюх, и воспитанием этой он займется лично.

Но ему в кой веки раз хотелось разыграть все тонко, а для этого требовалось время и информация. И потому он наблюдал издали.

Пока только наблюдал.

Однако, когда в ежедневных сведениях обозначилось то, что она ищет подходящее жилье и офис, у него в груди прямо сдвинулось что-то, как будто некая сила затряслась от радости и потекла в нужном направлении. Это уже был новый этап.

Он взглянул на доверенного человека, который занимался сбором сведений и наблюдением. Неизвестно уж, по блеску глаз, или еще по каким признакам, но человек сразу понял, что хозяину это интересно, и сделал стойку. Совсем как охотничья собака над дичью. Паша постучал мальцем по распечатке и прищурился.

– Позволите, Павел Анатольевич? – обратился тот.

– Говори.

– Если вам угодно, то…

– Что? – спросил он резко, вскидывая на доверенного взгляд.

Мужчина тут же отвел глаза и стушевался. Паша знал, каким будет эффект, редко кто выдерживал его прямой взгляд. Привык к тому, что все поголовно в той или иной степени испытывают перед ним страх. Это нравилось зверю, который сидел у него где-то глубоко внутри.

Доверенный прокашлялся, прикрывая кулаком рот и проговорил:

– Если вам угодно… То для удобства дальнейшего наблюдения за объектом…