– А кто такая мисс Чезвик? – с любопытством спросил Эрнест, жадно впитывавший любые новые сведения.

– О, это чудесная старушка, – отвечала Дороти. – Ее семья много лет жила в местечке Чезвик-Несс, но потом брат мисс Чезвик проиграл все состояние в карты, и поместье было продано за долги. Его купил мистер де Талор, этот ужасный толстяк, который приезжал сегодня утром, ты, должно быть, видел его.

– Она живет здесь одна?

– Да, но у нее есть прелестные племянницы – дочери ее покойного брата, мать которых тяжело больна; если она умрет, то одна из девочек переедет сюда. Она моя ровесница, и я очень жду ее приезда.

На некоторое время воцарилась тишина, а потом маленькая женщина тихо произнесла:

– Эрнест, мне кажется – ты добрый мальчик, поэтому я хочу попросить тебя кое о чем. Я хочу, чтобы ты помог мне с Джереми.

Эрнест, раздувшись от гордости от такого комплимента, выразил горячую готовность сделать все, что в его силах.

– Видишь ли, Эрнест, – продолжала Дороти, не сводя с мальчика больших голубых глаз, – Джереми все время создает проблемы. Он хочет идти своим путем. Ему не нравится Реджинальд, а Реджинальду не нравится он. Если Реджинальд входит в одну дверь, Джереми немедленно выходит в другую. Кроме того, он вечно дерзит Реджинальду. Это очень нехорошо, потому что, как бы там ни было, Реджинальд очень добр к нам, хотя у него и нет на это причин, кроме того, что он, как мне кажется, очень любил нашу маму. Если бы не Реджинальд, которого я очень люблю, хоть он иногда и бывает странным, то просто не знаю, что бы сталось с нами и с дедушкой. Поэтому я считаю, что Джереми должен лучше к нему относиться и лучше себя вести – вот и хочу тебя попросить обуздать его грубость и постараться подружиться с ним… и научить вести себя как следует. Это ведь не так уж и много – взамен на доброту твоего дяди к нам. Понимаешь, я-то могу хоть как-то отплатить Реджинальду, приглядывая за домом, но Джереми ничего для этого не делает. Прежде всего, я хочу, чтобы ты убедил его не противиться поездкам к мистеру Хэлфорду.

– Хорошо, я попробую, но я хотел спросить – где училась ты? Ты так много знаешь!

– О, я учусь сама, по вечерам. Реджинальд хотел нанять мне гувернантку, но я отказалась. Как я смогу заставить Грайс и слуг слушаться меня, если сама буду вынуждена повиноваться какой-то странной женщине? Так у меня ничего не выйдет.

Они как раз добрались до руин аббатства Тайтбург. Уже почти стемнело, как всегда и бывает зимой – и Дороти внезапно вскрикнула, потому что из-за полуразрушенной стены поднялась высокая широкоплечая фигура с ружьем в руках. Позади нее маячило что-то белое – и через мгновение Дороти поняла, что это Джереми, возвращающийся с охоты и, видимо, поджидавший их.

– О Джереми, как ты меня напугал! В чем дело?

– Я хочу поговорить с ним, – последовал лаконичный ответ.

Эрнест спокойно стоял на месте, ожидая, что будет дальше.

– Послушай! Ты сегодня утром наврал – чтобы попытаться выручить меня. Ты сказал, что драку начал ты – а начал ее я. Я должен был сказать ему сам, – с этими словами Джереми вытянул палец в сторону Дум Несс, – только у меня во рту скопилось столько слов, что я никак не мог с ними разобраться. Но сейчас я хочу сказать тебе спасибо, и знаешь – забирай мою собаку, вот! Он – упрямый злобный дьявол, но он тебя полюбит, если ты будешь к нему добр!

С этими словами Джереми схватил изумленного Нейлза за шиворот и сунул пса в руки Эрнесту.

Несколько мгновений в душе Эрнеста шла отчаянная борьба, ибо ему очень хотелось стать хозяином бультерьера – однако джентльменские чувства одержали верх.

– Не надо мне твоего пса – и я ничего такого не сделал.

– Нет, сделал! – горячо возразил Джереми, испытывая огромное облегчение от того, что Эрнест отказался от Нейлза, которого Джереми очень любил. – По крайней мере, ты сделал куда больше, чем кто-либо за всю мою жизнь. И знаешь что – однажды я верну тебе этот долг. Сделаю для тебя все, что в моих силах.

– Правда? – прищурился Эрнест, бывший весьма сообразительным юношей и вспомнивший просьбу Дороти.

– Правда, клянусь!

– Что ж, тогда пообещай, что будешь ходить со мной к этому Хэлфорду. Я не хочу заниматься в одиночестве.

Джереми задумчиво потер лицо неимоверно грязной рукой. Это было гораздо больше того, на что он рассчитывал – но слово есть слово.

– Хорошо! – ответил он. – Я пойду с тобой.

Затем он свистнул Нейлзу, повернулся и исчез в темноте.

Так было положено начало дружбе, которую эти двое пронесли через всю свою жизнь.

Джереми сдержал данное слово. В назначенный день он оказался готов, по его собственному выражению, «заняться с этим парнем, Хэлфордом». Более того, в этот день он явился в гостиную аккуратно подстриженным, в приличном костюме и – о, чудо из чудес! – с практически чистыми руками.

За все эти муки Джереми был вознагражден открытием, что «занятия» были вовсе не таким уж и страшным делом, как он ожидал. Кроме того, они носили довольно нерегулярный характер, и потому у мальчиков оставалось вдоволь времени на все истинно мужские развлечения. Зимой они блуждали по пустошам и болотам в поисках бекасов и диких уток, при стрельбе по которым Эрнест неизменно промахивался, а Джереми бил с невероятной точностью. Летом они плавали, ловили рыбу и искали яйца в птичьих гнездах. Таким образом, они ухитрялись сочетать необременительное обучение – с истинным опытом приобретения по-настоящему глубоких знаний о жизни животных и птиц, а также с укреплением духа и тела.

То были счастливые года для них обоих, но Джереми, сравнивая их с теми, что он прожил до приезда Эрнеста, находил нынешнее свое положение практически райским. То ли манеры его действительно улучшились, то ли Эрнест умело служил буфером между Джереми и мистером Кардусом – но теперь они с опекуном ссорились гораздо реже. Джереми сам видел, что старый джентльмен (впрочем, так мистера Кардуса можно было назвать, лишь повинуясь местным традициям, на самом деле он был, скорее, среднего возраста) стал более терпим к нему; впрочем, понимал он и то, что ему никогда не стать любимчиком Кардуса.

Что до Эрнеста, то юношу все любили, в особенности женщины, которые всегда были готовы выполнить любую его просьбу. Удивительно, что Эрнеста это обстоятельство совершенно не испортило – но это было именно так. Невозможно было не обратить внимания на Эрнеста Кершо – настолько он был обаятелен, воспитан и начисто лишен даже тени чванства. Всегда готовый помочь, не забывающий добро, он был щедр до такой степени, что, казалось, имел весьма смутное представление о том, что принадлежит ему, всем делясь с друзьями. Обладая всеми этими качествами, а также быстрым умом и врожденным благородством, он, что совершенно неудивительно, всегда был популярен и в мужском, и в женском обществе.

Эрнест вырос красивым юношей; войдя в возраст, он приобрел прекрасное телосложение, глаза у него всегда были красивые и выразительные, а весь облик дышал мужеством и одухотворенностью. Его доброта и острый ум делали его еще более привлекательным.

Что касается Джереми, то он не сильно изменился, став взрослым – разве что сильно увеличился в размерах. Из года в год его плечи становились все шире, а сила возросла до немыслимых пределов. Впрочем, того же нельзя было сказать о его интеллекте – разум его мужал не с такой быстротой, и Джереми по-прежнему с трудом воспринимал новые идеи, однако приняв их, больше уже не отступал с выбранного пути.

У него, этого простодушного гиганта, была в жизни одна истинная страсть – его друг Эрнест. Эта привязанность росла вместе с Джереми, пока не стала его неотъемлемой частью, превратившись едва ли не в преклонение. Они почти не расставались, за исключением того времени, когда Эрнест решил уехать за границу, чтобы изучать иностранные языки, к которым он испытывал тяготение. Джереми очень не нравилась идея разлуки с Эрнестом, но еще больше его отвращала мысль о жизни за границей, поскольку он был очень замкнутым юношей. Только из этих соображений, скрепя сердце, он и согласился на разлуку.