Карета подвезла нас к подъезду какого-то небольшого здания из красного кирпича, скупо подсвеченного двумя фонарями. Я достал из сумки переносной светодиодный прожектор, включил его и под сдержанное оханье гвардейцев осмотрел место своего пребывания на ближайшие несколько дней.
А ничего так, подумалось мне. Главное, никакой излишней роскоши. Где-то я уже видел очень похожее строение, но вот где? А, вспомнил, это же вылитый Савеловский вокзал, только без застекленного проема над главным входом. Прямо чем-то родным повеяло, вот ей-богу. Если дело дойдет до установления нормальных дипломатических отношений, надо будет купить у короля этот домик под наше посольство, решил я, поднимаясь за камердинером на второй этаж, где меня ждал Вильгельм.
Так как вообще-то уже был довольно поздний вечер, король ограничился кратким приветствием, после чего самолично проводил меня с моей командой в отведенные нам комнаты.
Их оказалось четыре — два раза по две смежных — плюс небольшая прихожая, в которой нас уже ждал какой-то лакей. В его сопровождении я прошелся по всем четырем помещениям, полюбовался на горящие свечи в развесистых канделябрах, предупредил свою команду насчет пожарной безопасности и велел устраиваться в комнате, смежной с моей. Ибо ни туалета, ни ванной апартаменты не имели, и требовалось их срочно организовать. Так что лакей был озадачен наказом немедленно притащить сюда бочку чистой воды, а мои парни полезли под кровати за ночными горшками. Все эти богато разукрашенные посудины они сволокли в одну из свободных комнат, и я оранжевым маркером изобразил на ее двери два ноля, пояснив, что теперь тут у нас сортир. Во второй комнате — ванная, там к стене был на скорую руку привернут походный умывальник, а на полу разложены два небольших надувных бассейна. После чего я уточнил расписание дежурств и отправился в свою комнату.
Она была поменьше той, где осталась моя свита, но зато имела огромную кровать с балдахином. У них тут что, потолок течет, а иначе зачем кровати крыша, хмыкнул я, приглядываясь к простыням. При свете свечей они выглядели еще ничего, но стоило включить фонарь, как обнаружились подозрительные пятна. Вообще-то чистое белье мы тоже захватили с собой, но пока я просто скинул тряпки на пол, а сам улегся на освободившееся место, сняв только сапоги, ремень и куртку. В конце концов, мне ведь приходилось спать и в куда более антисанитарных условиях, подумал я, проваливаясь в объятия Морфея. Нельзя же требовать от простого королевского дворца немыслимой роскоши Савеловского вокзала!
Проснулся я довольно поздно, когда за окнами уже начало светать. Умылся, причесался и спросил у лейтенанта, есть ли новости. Их не было, так что я поинтересовался, запомнил ли он короля. Получив утвердительный ответ, отправил Кешу пройтись по коридорам. Если по дороге встретится кто угодно, кроме Вильгельма, этого встречного надо остановить и сообщить, что их светлость герцог изволили восстать ото сна. Если же попадется король, следовало поклониться и по возможности почтительным тоном сказать: «Ваше величество, позвольте вас осведомить, что герцог уже проснулся».
Лейтенант Кеша вышел и вскоре вернулся в компании двух лакеев, один из которых был вчерашним. А тот, коего мы видели в первый раз, вдруг нагло, никого не спросясь, попер в мою комнату. Вака потянулся было к кобуре, но я покачал головой и, велев Васе Баринову разобраться, но без членовредительства, осведомился у оставшегося рядом с нами труженика дворцового сервиса:
— Милейший, не подскажете, что там забыл этот невежа?
Тот с истинно английской невозмутимостью ответствовал, что этот, которого сейчас держит за шиворот спутник моей светлости, является…
Далее оратор выдал какую-то фразу, из которой я понял только ее окончание — «выносящий ночные сосуды».
— Так он за горшками, что ли? — дошло до меня. — Тогда пусть идет вон туда, они все уже там. И, как бы это вам помягче сказать… в общем, моя охрана имеет приказ стрелять во всякого, кроме короля, посягнувшего на меня или мое имущество. А под той кроватью лежит моя сумка! В общем, скажите спасибо, что я успел вмешаться, а то ведь все могло кончиться куда печальней.
Лакей кивнул, сказал, что он обязательно примет к сведению сказанное мной, после чего встал в позу и торжественно сообщил, что его величество Вильгельм III приглашает меня на завтрак. И опять застыл столбом.
— Показывайте дорогу, — велел я, перепоясываясь ремнем с кобурой.
Завтракали мы с Вильгельмом вдвоем, если не считать того, что нам прислуживал тот самый камердинер, обязанности которого, судя по всему, далеко выходили за рамки помощи его величеству в раздевании и одевании. В процессе поглощения пищи король проявил вежливый интерес к животному и растительному миру Австралийской империи, но, так как я специально с вечера еще раз перечитал свой блокнот с конспектами на данную тему, все прошло гладко.
— Жаль, что во время своих визитов я не знал всех этих занимательнейших вещей, — фальшиво огорчился король. — Подумать только, мне не довелось увидеть, как светится яйцо ледяной птицы!
На самом деле ему было начхать на это свечение с высокой колокольни, как мне показалось. Ведь его уже видели Свифт с Темплом и подробнейшим образом описали, да и свидетелей взрыва галеона в Себу более чем достаточно. В общем, король даже не потрудился потщательней изобразить сожаление, а перешел к чуть более интересной теме — моему парабеллуму. Причем его заинтересовала не конструкция или тактико-технические характеристики, а тот факт, что я постоянно ношу его на ремне.
— Так ведь ваши дворяне тоже почти все со шпагами, — пояснил я, — и у нас, судя по немногим сохранившимся документам, в далеком прошлом тоже так было. Однако уже как минимум несколько сот лет личным оружием дворянина является не шпага, а пистолет.
— Кстати, у вас есть дуэли?
— А как же, — подтвердил я и подумал, что и впрямь не помешает на обратном пути накатать какой-нибудь соответствующий кодекс. — Далеко не все дела можно решить через суд, иногда единственным выходом является дуэль. Правила?
Тут я на минутку задумался, ибо в моем образовании именно по этому вопросу наличествовал зияющий провал. Единственное, что я хоть как-то помнил, была сцена дуэли Ленского с Онегиным. Где Евгений, кстати, совершенно хладнокровно пристрелил молодого поэта, а сокрушаться начал уже сильно потом и, скорее всего, исключительно для публики.
— Они таковы, — разъяснил я основы нашего еще не написанного кодекса. — Дуэлянты расходятся на заранее оговоренное расстояние, обычно на сто шагов. И по команде секунданта могут либо начинать стрелять, либо идти к противнику. Назад — нельзя. Таким образом, перед каждым стоит не столь простой выбор, ибо со ста шагов из пистолета попасть в человека весьма затруднительно. Но чем ближе подойдешь к противнику, тем больше вероятность, что он начнет стрелять раньше. В общем, дуэль, как и многие другие стороны человеческой деятельности, по сути, требует хорошего владения искусством вовремя остановиться.
— Вот здесь вы совершенно правы, — усмехнулся собеседник и наконец-то перешел к действительно важному вопросу: — Англия не против установления дипломатических отношений с Австралией и даже готова предоставить ей режим наибольшего благоприятствования в торговле, но только при условии признания Навигационного акта.
В ответ я сознался, что оба эти слова по отдельности мне знакомы, но вместе я их слышу в первый раз.
— Ничего удивительного, — улыбнулся король, — вот вам его текст. Читайте прямо сейчас, это ни в малейшей степени не пойдет вразрез с этикетом.
Документ оказался не очень объемным, но весьма содержательным. В нем просто и незамысловато объяснялось, что все товары из Азии, Африки и Америки могут ввозиться в Англию исключительно на английских кораблях. Для европейских товаров было сделано послабление — кроме английских, их могли ввозить и корабли стран-производительниц. То есть направлен он был против посреднической морской торговли, чем в основном пробавлялись голландцы. Кстати, Вильгельм, несмотря на свой нидерландский титул, вполне данную меру поддерживает. И в общем-то понятно почему. Как и всякий закон, этот ведь может иметь избирательное действие, так что вряд ли голландские негоцианты, близкие к Вильгельму, терпят большие убытки. Небось тут изначально понапихано лазеек, но пропускают в них только нужных людей, это и ежу понятно. Да вот одна из них, которую видно даже с первого прочтения: «Или в гаванях той страны, где они впервые могли быть нагружены на корабль». Каков слог, а? «Могли быть». А могли, значит, и не быть, и дальше уже начинается теория вероятности. Прямо камень с души, честное слово! Ибо я начал уже самую малость, почти незаметно, но все же волноваться.
