В оформлении обложки использована фотография, сделанная Дмитрием Блиновым.

Рисунки в тексте произведения выполнены Дмитрием Блиновым.

Проходя по коридору от кабинета отца, Джефри Лоуренс чуть не сшиб с ног худенькую горничную Адель, которая направлялась на кухню, чтобы поболтать с кухаркой по имени Розанна.

Молодой человек так пронесся мимо, что девушка едва успела прижаться к стене, пробормотав: «О, простите, сэр, я не хотела вас побеспокоить!», но Джефри, казалось, даже не услышал ее. Не глядя на служанку, он быстро взлетел вверх по лестнице и захлопнул за собой дверь спальни.

Неодобрительно покачав головой, Адель расправила передник и стряхнула невидимую пылинку с униформы. Войдя на кухню, девушка тут же расслабленно плюхнулась на стул и небрежно бросила подметавшей пол кухарке:

– Наш Джефри что-то сам не свой. Наверное, наконец догадался, что свадьбы ему не миновать.

Повариха уронила веник на пол и устало взглянула на подругу:

– Ты меня удивляешь! Столько лет работаешь в доме и не научилась понимать настроение хозяев.

– А что такое? – встрепенулась горничная.

– Он уже давным-давно знал, что Ребекку не просто так притащили на тот торжественный семейный ужин после его возвращения из колледжа. Ну как же, дочка самой баронессы Каррингтон! Аманда явно решила быстренько все состряпать и женить своего сынка на этой бесцветной моли, – Розанна вновь взялась за уборку. – Не сомневаюсь, что эта свадьба младшему Лоуренсу была совсем не по душе с самого начала.

– Но сейчас его что-то по-настоящему расстроило, – задумалась Адель. – Сдается мне, что причина кроется в Энни.

– А при чем здесь она? – кухарка резко выпрямилась, живо заинтересовавшись словами горничной.

– Я думаю, что он положил на нее глаз! – выпалила Адель.

Розанна хмыкнула.

– Ну, это ни для кого не секрет. Кроме нашей хозяйки, разумеется. Если бы она только узнала, что ее единственный сын крутит шашни с прислугой, то быстренько уволила бы нашу красотулю Энни.

Адель поморщилась.

– Сомневаюсь, что между Джефри и Энни что-то было. Сэр Генри не допустил бы этого, сама знаешь почему.

Девушки захихикали, вспомнив интересный эпизод, свидетелем которого оказалась горничная Адель несколько недель назад.

– Ладно, хватит сплетничать. А то не ровен час и до нас с тобой доберутся, – понизив голос, сказала кухарка.

– Ты о чем?

– Хозяйка наверняка давно сообщила Энни, что та должна будет скоро оставить Риджес-Холл. Ведь ее наняли только на время болезни Джефри. И надо же было ему схватить простуду перед самым приездом Ребекки Каррингтон. Она так расстроилась, что не смогла увидеться тогда с ним.

– Да, я помню, он был еще нездоров и не мог спуститься к ужину. Поэтому баронессу и ее дочь весь вечер развлекал старый Лоуренс своими пошловатыми анекдотами, – Адель подавила смешок.

– И все равно не понимаю, как Энни удалось ухватить это место, – недоумевала Розанна. – Она вовсе и не горничная, раньше работала сиделкой у какой-то тяжело больной леди, но даже не взяла у нее рекомендации.

– Да нет, – махнула рукой Адель, – она бы их взяла, да только та женщина так скоропостижно умерла, что даже не успела оставить ни завещания, ни других бумаг.

– А мне Энни рассказывала по-другому, – уверенно заявила кухарка. – Ее нанимательнице мисс Пиллоу – кажется, так ее звали – стало плохо еще под вечер. Доктор долго не мог приехать, а потом, уже ночью, когда он все-таки прибыл к умирающей, она была совсем плоха и ничего не соображала.

– Но свою сиделку-то она, конечно, узнавала, – возразила горничная. – Все-таки та проработала у нее почти семь лет. Могла бы и оставить ей что-нибудь за долгую службу.

Розанна наконец прекратила поднимать пыль и уселась на стул напротив подруги.

– Так она и оставила ей небольшое наследство и, по-моему, что-то из своих украшений, – убежденно заявила кухарка. – Энни говорила, что перед самой смертью бедная женщина ужасно мучилась: металась по постели, все звала кого-то и бормотала о своем прошлом.

– Я бы никогда не смогла вынести такое! – покачала головой Адель. – У Энни, видимо, крепкие нервы, если она продолжала оставаться рядом с больной даже в эти страшные минуты.

– Кто знает, – протянула Розанна, медленно покачиваясь на стуле. – Наверняка Энни понимала, что это ей приходиться делать в последний раз, и скоро она станет свободной. Ведь после смерти матери она, конечно, хотела уехать из родного городка Уилтшира, но не могла оставить беспомощную женщину совсем одну.

Горничная встала из-за стола и прошлась по кухне, остановившись у распахнутого окна.

– А почему она решила переехать сюда, в нашу глушь? Деревушка Литл-Медоу – еще большее захолустье, чем этот Уилтшир. Здесь одни поля и пастбища для выпаса овец, да и работать толком негде. Разве что в какой-нибудь лавке или прислугой, как мы с тобой.

Розанна пожала плечами и шмыгнула носом.

– Ее тетка Хелен живет в Литл-Медоу. Наверное, Энни вспомнила про нее и решила, что бессмысленно тратить деньги на съемное жилье в другом городе, а лучше наконец наладить отношения с родственницей и переехать к ней. Моя мать рассказывала, что Хелен Ховард последний раз видела племянницу лет десять назад на похоронах своего брата, отца Энни, и с тех пор они не встречались.

– Тогда, действительно, ей стоило отправиться именно сюда, тем более тут ей быстренько подвернулся этот пастух с фермы Фоксхед. Как его там? – прищурилась, вспоминая, Адель.

– Поль Залески! – подсказала Розанна и жестом пригласила подругу присесть. – Вот что я скажу тебе. Я нисколько не удивлюсь, если Энни в конце концов бросит этого худосочного парня, чтобы заняться кем-нибудь побогаче.

Адель снова села на стул и придвинулась ближе к кухарке.

– Думаешь, она на такое способна?

– Еще как! – убежденно вставила Розанна. – Энни показывала мне то кольцо, которое Поль подарил ей по случаю их обручения. Так вот, она даже не носит его, когда находится здесь! Надевает, только возвращаясь в деревню на выходной! Я уверена, что она согласилась выйти замуж за несчастного влюбленного пастуха только из жалости. А он, как видно, просто потерял голову, раз даже не замечает, насколько безразличен этой рыжеволосой бестии Энни Ховард.

– Может, выпьем чаю? – вдруг спохватилась Адель. – Я сегодня так устала, разбирая вещи Аманды, что даже не успела поужинать.

Розанна с готовностью поднялась и достала посуду.

Когда чай был разлит в бледно-розовые фарфоровые чашки, девушки снова продолжили беседу.

– Значит, ты думаешь, что Энни долго не задержится в Риджес-Холле? – начала Адель.

– Спорю на что угодно! – рассмеялась кухарка и с грустью добавила: – На все воля божья. Кто знает, что уготовано судьбой каждому из нас?

Подруги приуныли и продолжили пить чай в полной тишине.

– И можете не беспокоиться, никто не узнает об этом! – дрожащим голосом произнесла Энни Ховард и, шмыгая носом, вышла из кабинета Генри Лоуренса. Она была явно расстроена и тихонько всхлипывала, но как только дверь закрылась, слезы тут же высохли на ее щеках, а на губах заиграла насмешливая улыбка. Девушка и подумать не могла, что это получится так легко – она разыграла все как по нотам, а этот болван сразу проглотил наживку. «Старому ловеласу даже в голову не пришло, что я им просто воспользовалась и ловко обвела вокруг пальца», – довольная собой хихикнула Энни, возвращаясь в свою комнату. Теперь-то уж она точно уволится отсюда, а значит, сегодня – последний день ее работы в Риджес-Холле. Энни повезло получить здесь место горничной, когда сын Генри Лоуренса Джефри свалился с тяжелой формой гриппа.