Я хотел найти тех подонков, неважно, кем они были, чтобы они испытали на себе мою систему правосудия.

Но мне надо контролировать себя. В первую очередь, я должен думать о людях. Братство важнее всего. Важнее всяких сучек. В особенности важнее сучек, которых я даже не знал.

Потом я накормил её.

Затем она уснула.

И мне надо сделать очень многое за короткое время, оставшееся до восхода солнца, которое уже начало пробиваться через окно. Я вылез из кровати, прошёл на кухню, чтобы поставить кофе и позвонить своему брату.

– Кэш, – отвечает он, звучит так, как будто он не спал так же, как и я. Ни один из нас никогда много не спал. Мы могли не сомкнуть глаз всю ночь и быть бодрыми рано утром.

– Есть проблема.

Шум, который был вокруг него, прекратился, а его обычно непринуждённый голос стал серьёзным.

– Что за проблема?

– Огромная проблема вселенского масштаба, – признаюсь я, проводя рукой по лицу.

– Я не смогу помочь, если ты не расскажешь мне.

– У меня одна из девочек Ви.

Наступило долгое молчание.

– Какого хера?

– Я ехал из бара домой и услышал грохот аварии. Потом какая-то сучка выскочила из машины и побежала. Я подумал, что она полуживая. И я, блядь, забрал её домой.

– На базу?

– К себе домой.

– Что за херня?

Я фыркнул. Кэш был единственным человеком, кроме меня самого, кто был в моём доме. Привести какую-то случайную, пострадавшую в аварии женщину было не просто неожиданно, а совершенно для меня несвойственно.

– Я понятия не имею. Было поздно. Ураган был просто ужасным. Я не думал. У неё клеймо Ви на заднице.

– Ты трахнул её?

– Нет, я не трахал её, – говорю я, закатывая глаза. – Я просто заметил. Она была у Ви три месяца. Из-за урагана его люди проявили беспечность. Она сбежала.

– Дерьмо.

– Мужик, у неё кошмары.

– Что?

– Кошмары, – говорю я, качая головой. – Ну, типа... такие, что она кричит.

– Блядь.

– Да.

– Что ты собираешься делать?

– Я сказал ей, что она должна остаться до тех пор, пока всё не уляжется, и я помогу ей.

– Серьёзно? Ты скрываешь у себя одну из девчонок Ви?

– А что, мать твою, ещё я должен делать? Вернуть её обратно? Он грёбанный монстр, Кэш.

Кэш издаёт низкий свист.

– Чего ты хочешь?

– От тебя только одно – держи свой рот на замке. Это никак не касается клуба.

– Ты знаешь, что это не...

– Это не должно затронуть клуб.

– Хорошо, – соглашается он, но я знаю, что он хочет сказать намного больше.

– Мне нужны кое-какие штучки, – решаю я, пожимая плечами.

– Штучки?

– Да, для цыпочек. Она выглядит мило в моей одежде и всё такое, но всё спадает с её задницы.

– Одежда, что ли?

– Да. Маленького размера. Она крошечная. И я не знаю... шампунь и мыло, и, твою мать. Какую-то ещё херню, которую они там любят. Ты знаешь, лучше меня. – Это не было секретом, что мой брат был самой большой шлюхой в округе. Он любитель женщин. И он им тоже чертовски нравится.

– Что-нибудь ещё? – спрашивает он, и я слышу смех в его голосе.

– Еды. Я не знаю, что она любит, но я знаю, что они морили её голодом.

– Блядь.

– Да, – согласился я.

– Буду через час.

– Понял, – говорю я, вешаю трубку и возвращаюсь в спальню, чтобы захватить одежду.

Она всё ещё лежала в кровати, свернувшаяся на боку, колени прижаты к животу, запястья прикрывают глаза. Запястья, на которых были едва зажившие следы от связывания. Часть из них. Она была связана большую часть времени, что провела там.

Всё о чём я могу думать, стоя под душем, это её крики.

Через час раздался громкий стук в дверь. Как будто он пинал дверь, вместо того, чтобы просто постучать, от чего дверной косяк содрогался.

Я подошёл, чтобы открыть её.

И это был Кэш.

У нас были похожие черты лица, и на этом, пожалуй, и всё. От нашей матери ему достались тёмно-русые волосы, которые были длинные с одной стороны и сбриты с другой. Его глаза имели более глубокий зелёный оттенок, и у него была чёртова походка «крутого парня». Всегда была. Он типичный дамский угодник. Что-то такое витало вокруг него, чего никогда не было у меня. Невозмутимость, спокойствие, практически всегда весёлый, от чего женщины ломились к нему толпами. Это не значило, что он не мог управиться со всем этим. Он способный, просто охренеть до какой степени, когда ему это нужно. Но всё остальное время, он был парнем, с которым мужики хотели пить пиво, а женщины – кататься по простыням.

– Собираешься пустить меня? У меня полные руки всякой фигни.

И это, на самом деле, так. Дюжина пакетов была у него и на руках, и свисала с них. Был сильный запах яиц, и я заметил коричневый пакет в его руке. В другой руке был поднос с кофе. Так, два кофе. И ещё там была ужасная штука типа холодного кофе с взбитыми сливками на самом верху.

Кэш прошёл мимо меня, двигаясь в направлении кухни, и остановился, глядя в коридор.

– Хэй, дорогуша, – говорит он, одаривая её одной из своих улыбок.

– Вас двое, – робко произносит она, глядя на Кэша так, как будто он мог наброситься на неё в любую минуту.

– Это мой брат Кэш. Он принёс кое-что для тебя.

– Итак, начнём..., – говорит Кэш, опуская поднос и не совсем аккуратно скидывая все пакеты на пол. Он хватает огромный прохладительный напиток и, улыбаясь, протягивает его ей. – ...Вот с этого. Тройной мокко фраппе с эспрессо и взбитыми сливками.

И вот в эту же секунду её лицо просияло.

На хрен. Засияло. Мать твою.

Её грустные глаза оживились, а улыбка растянулась через всё лицо. И на какое-то мгновение она не выглядела, как приведение.

– Я так понимаю, ты одобряешь мой выбор? – спрашивает Кэш, глядя на неё, пока она забирает напиток у него из рук.