— Прикольно, правда, — ухмыляющийся Догнат махнул рюмку. — Потомственные воины мля…

— Прикольно, — мрачно повторил Апрель. — А почему твоя страсть к мозаике пагубная?

— Потому, что она отнимает все силы, как физические, так и душевные. Присмотрись…

Апрель провёл рукой по панно. Прямо перед ним было лицо викинга искажённое зверским оскалом. Каждая складка кожи, каждый зуб был отчётливо выражен. Внутри самого крайнего зуба виднелось тёмное пятнышко. Апрель стал внимательно его разглядывать. Он где-то видел похожие пятна.

Догнат протянул ему небольшое увеличительное стекло. Апрель взглянул через него и чуть не задохнулся от открывшегося перед ним ужаса. Это была зубная пломба. Зубы настоящие. Апрель пригляделся к материалу мозаики. Это не пластмасса, а человеческие кости. Он выронил стекло, теперь окружающее приняло совсем другой оттенок.

— Круче чем Капелла де Оссос в Фару. В последнее время всё чаще и чаще хочется излить кому-нибудь душу. Например, тебе, — тихо сказал Догнат. — Послушай… Сначала я раскапывал могилы, очищал кости от мяса, потом перешёл на живых. Меньше гемора, сами приходят в гости из любопытства, как ты… Искусство требует жертв…

Догнат взял в руку нож, равнодушно посмотрел в глаза будущему материалу для панно, поднялся из-за стола. Апрель так же встал, вытащил из-под рубахи обоюдоострый клинок, зло и одновременно со страхом, взглянул на того, кто по выдуманным преданиям выдуманной семьи поможет ему с липовым вступлением во взрослую жизнь. Догнат рывком перевернул стол, освобождая место для схватки. Противники, молча, бросились друг на друга, не заметив, как входную дверь вскрыл приставленный к Апрелю боевик по кличке Бицепс.

Генерал Валювач ехал на служебном автомобиле в Первую Городскую Больницу. Дела по очистке города шли превосходно. Даже ради эксперимента в одном из домов самого неблагополучного района вот уже неделю не запирали двери. Ни одного намёка на проникновение или попытку кражи.

— Потом что? — спросил генерал у сидевшего рядом секретаря.

Тот порылся в записях:

— После посещения встреча с ветеранами.

Генерал вошёл в больничную палату, где на кровати лежал перебинтованный с ног до головы парень.

— Ну, что ж, — произнёс генерал, — молодец. Мужик, можно сказать, хотя и из семьи Бро. Какая никакая польза от тебя Апрель. Грёбанного мозаичника обезвредил, а вот боевичку твоему повезло меньше. Не откачали.

Апрель посмотрел на генерала единственным уцелевшим глазом, потом уставился в потолок.

— Поправляйся, — сказал Валювач, выходя из палаты. — Нам с тобой придётся о многом поговорить. В основном о делах семейных. Ты единственный из всех, кто уцелел. Леон вздёрнулся в лагере. Твой поганый род появился из моря крови невинных жертв, в ней он и захлебнулся.

Генерал вышел, хлопнув дверью. Звук громом отозвался в исполосованной ножом голове Апреля.

В палату вошла пожилая медсестра, она поправила сползшее на бок одеяло, проверила капельницу, встала напротив пациента, задумалась. Прислушалась к шуму в коридоре, потом вытащила из-под головы Апреля подушку, молча, положила её тому на лицо. Подождала, пока парень перестанет дёргаться. Убедившись, что он мёртв, сунула подушку обратно под голову и вышла в коридор.

Неделю назад её сына убили, когда он поспешил на помощь девушке вышедшей из продуктового магазина. Следователь рассказал, кто был убийца. С этого момента она возненавидела семью Бро.

Женщина не считала убийство Апреля преступлением, она бы уничтожила любого из них. Для неё это был некий материнский долг.

Бесславно появившийся кровавый род, бесславно существовал за счёт жизней других и так же бесславно нашёл свой конец.

2017.

Сентябрь 20… года.

Полковник Яров стоял в разгромленной и залитой кровью лаборатории Института Транспорта Красного Литейщика. В углу лежало пять, изрубленных в «винегрет», тел лаборантов. Чуть дальше странный мужчина лет тридцати одетый в шкуры, кожаные штаны, простреленную в нескольких местах кольчугу. Рядом с ним лежал меч и круглый деревянный щит. Двое стрелявших в него ВОХРовцев виновато жались у дверей. Позади них столпились служащие института, сдерживаемые полицейскими.

— Давненько такого не было, — сказал полковник, разглядывая помещение лаборатории. — У нас ведь теперь образцовый город без нищеты и произвола. Ни те хулиганства, ни те краж, а тут вдруг мокруха…

Он обернулся к ВОХРовцам:

— Как ряженый сюда проник, конечно, не знаете.

Охранники кивнули.

— А это что? — он указал на две утыканные проводами металлические платформы с сенсорными пультами, стоявших напротив друг друга.

— Экспериментальные транспортные платформы, — ответил один из служащих. — Грубо говоря, нечто вроде телепортатора.

— Телепортатора? — удивился Яров.

— Пока что перемещает на пару метров. Дальше не получается.

— Погибшие работали над этим?

— Да.

— Ну-ка продемонстрируйте.

Сотрудник направился к приборам, аккуратно переступая лужи крови и отрубленные конечности сослуживцев. Он поставил на одну из платформ разбитый монитор, понажимал на пульт. Аппарат загудел, монитор исчез и тут же появился на противоположной платформе.

— Занимательно, — одобрил полковник. — А сейчас всем очистить этаж! Будут работать судмедэксперты!

Полицейские стали вытеснять любопытствующих к лестничной площадке.

Май 07… года.

Рыбаки ставили сети поперёк речки Деревянки. Рыба в ней никогда не переводилась, поэтому, как всегда они ожидали богатый улов, но рыбы не было. Это встревожило мужчин, ведь от улова напрямую зависела жизнь и торговля племени. Подумав, что сегодня просто неудачный день, рыбаки решили вернуться завтра. Стали вытаскивать сети.

Неожиданно один из них громко вскрикнул. Река загнала в сети мужской труп, но не это напугало рыбака, к утопленникам он давно привык, тело было без рук и ног.

— Это ж Микитка! — закричал другой рыбак. — Пятого дня, как на охоту ушёл!

Во дворе заставы было многолюдно и шумно. Воевода рассматривал тревожимое мухами тело Микитки, лежащее на подводе окружённой толпой местных жителей.

— Не топор и не меч, — сделал он вывод, присмотревшись к срезам.

— А чего? — спросил топтавшийся поодаль писарь.

— Шут его знает. Что-то острое и быстрое.

— Мож лесяне аль степняки балуют? — предположил писарь.

— Не похоже.

Находившийся рядом кузнец бросил ореховую шелуху под подводу, отряхнул руки.

— В прошлом месяце бортника нашли без рук. Слыхал? — спросил он, разгрызая мощными челюстями очередной орех.

— Нет, — воевода приподнял веко Микитки, из-под которого на него уставился взгляд полный ужаса и страдания.

— Смотрите! Смотрите! — крикнул кудрявый парень, указывая куда-то в сторону.

К ним двигалась ещё одна подвода, ведомая седым стриком. На ней лежало два безногих женских тела.

— Надо князя уведомить, — тихо сказал писарь.

— Добро, — ответил воевода.

Сентябрь 20… года.

Полковник Яров читал отчёт о происшествии в Институте Транспорта.

— Они что там с бадуна?! — возмущался он, поражаясь напечатанному.

В отчёте говорилось, что возраст оружия и одежды «ряженного» равнялся примерно тысячи годам. Сам мужчина, не проходил ни по каким базам данных, его вообще официально не существовало. Всё тело покойника было покрыто жуткими шрамами от сильных ожогов. Так же обнаружены зажившие раны от холодного оружия и сросшиеся переломы. Плюс от него исходил повышенный радиационный фон.

Из лаборатории пропали три единицы дорогостоящего оборудования. Каких, не знали, так как оно прибыло днём ранее и его никто, кроме погибших лаборантов, не видел. Судя по надписям на упаковке, оно принадлежало Министерству Горной Промышленности, хотя доставили его военные грузовики.