Я побежала разжигать печку, радуясь, что не придётся выходить на улицу. Сейчас это было самоубийством. Слишком сильный был снегопад. Грукт сам отнёс в комнату воду. Мурта больше не кричала. Но потребовались ещё полотенца.

– Закончились, только постельное бельё осталось, – принося в комнату целую стопку, сказала я.

– Давай. Главное, чтоб были чистые, – забирая их, ответил Грукт. После этого накинулся на лекаря, который достал инструменты. – Ты что хочешь сделать?!

Лекарь ответил на своём рычащим языке, который было сложно понять. Переводить вызвался мой собеседник.

– Ребёнок лежит поперёк. Нужно резать.

– Я не дам! Мурта…

– Хочешь, чтоб она жила? Тогда уйди из комнаты.

Пока Грукт ругался с переводчиком, лекарь уже начал делать своё дело. Увидев надрез и кровь, я потеряла сознание. Меня просто выключило. Никогда раньше не думала, что боюсь вида крови. Да и не боялась особо. Но у меня на глазах никто не делал операции.

Темнота была притягательной и совсем не пугала. В ней было приятно находиться. Она обнимала тёплой шалью. Ласково гладила по щекам. И почему-то рассмеялась. Странная речь проникла в сознание и заставила резко сесть.

– Проснулась?

– Да. Не знаю, что на меня нашло, – ответила я, смотря на двух мужчин, что склонились надо мной. Один был мой знакомый, а другой был лекарь. Чёрная борода с ниточками седины была заплетена в паутину из косичек. Две косички шли по бокам и вплетались в общий узор на бороде. Нос картошкой и внимательный взгляд, что смотрел прямо на меня. Он что-то сказал.

– Ты устала. Тебе надо отдохнуть, – перевёл мне переводчик.

– Как Мурта?

– Спит. Ребёнок то же спит. Всё обошлось.

– Это хорошо, – ответила я.

Я села и оглядела комнату. Отмывать придётся много. А ещё больше стирать. Меня шатало, но от этого никто не отменял работу. В корзине спал малыш, укутанный в одеяло. Я пошла за бельевой корзиной, в которую мы складывали грязное бельё. Потом стала мыть полы. Усталость. Спать хотелось так сильно, что глаза слипались на ходу. Грукт ушёл к себе. Гости уже разошлись по своим спальным местам. Да и мне нужно было ложиться, только заплакал ребёнок. А подойти к нему было некому. Мурта всё ещё спала. Грукт не слышал. Гостям дела нет до малыша. Пришлось идти мне. Только что делать я не имела ни малейшего понятия. Детей у меня никогда не было, как и опыта обращения с ними. Кое-как дошло поменять ему пеленку.

– Наверное есть хочешь. Только есть нам с тобой нечего, – ответила я, укачивая его. Малыш только обиженно разразился громким криком. В комнату заглянул лекарь. Он подошёл к Мурте. Взял её за руку. Потрогал лоб. Потом подошёл ко мне. Достав из сумки какой-то тюбик, он подцепил немного мази смазал им губы малыша. Тот принялся причмокивать, но плакать перестал. Через какое-то время раздалось его спокойное дыхание. Уснул. Я вернула его в корзину. Перед глазами всё поплыло. Лекарь мне что-то сказал, но я его не поняла. Пора было лечь и немного отдохнуть. Только я смогла добраться лишь до столовой. Я села за стол на свободную лавку и положила голову на руки. Меня тут же выключило. Меня опять обняла темнота. Стало так уютно и тепло, что не хотелось просыпаться. Она что-то мне нашёптывала. Я пыталась разобрать слова, но не получалось.

Глава 4

Утро я проспала. Грукт меня довольно грубо растолкал и выгнал на кухню помогать ему готовить. Я физически чувствовала его злость, которая просто давила морально. Ясно, что он злился на Мурту, которая оказалась беременной и скрыла своё положение от него. Доставалось только вместо неё мне. Я отнесла бульон Мурте. Выглядела она слабой. Ребёнок лежал рядом в корзине. Маленький такой. Ей нужна была помощь, но у меня катастрофически не хватало времени. Нужно было помогать Грукту на кухне. Очистить снег перед крыльцом. Дров принести. А ещё меня ждала целая гора стирки.

Руки горели в колючих варежках. Без них же холодно. Снег продолжал идти, только стал не таким сильным. Намело огромные сугробы, сквозь которые приходилось продираться с лопатой. Бесконечная работа. Бесцельная жизнь. Только разве человек может жить без цели? Утопия с побегом. Вот приедут пираты, например, сейчас. Смогу ли я убежать? Смогу ли я найти их корабль? Не заблужусь ли в лесу? Я всю жизнь прожила в городе. Выжить в диких условиях у меня не получится. Работа изматывает. Тело не успевает отдохнуть и привыкнуть к нагрузке, которой становится с каждым днём больше. Грукт не позволял в течение дня лишний раз сесть. У него работы было всегда много. Питание было скудное и лишний раз ничего не утащишь. Влетит так, что потом синяки останутся.

Если всё это сложить, то какой шанс у меня было вернуться на корабль к пиратам? Может действительно стоило согласиться на предложение торговцев и с ними уйти? Только какие будут условия? Не получится ли, что я поменяю шило на мыло?

После снега я вернулась в дом. Пока Гуркт был чем-то занят, я заглянула к Мурте. Она занималась ребенком. Уже сидела на кровати.

– Как ты? – собирая грязные вещи, спросила я.

– Хорошо. Завтра уже смогу делами заниматься, – ответила она. – Грукт сильно ругается?

– Нет. Но злой.

– Понятно. Ты ему не попадайся под руку. Он может долго сдерживать злость, но потом его может резко выплеснуть её, – сказала она.

– Знаю.

– Торговцы ещё не ушли?

– Нет. Метель не закончилась.

– Ты сними осторожнее будь. Они обещают много, а на деле ничем не лучше других родов, – сказала Мурта. Я на миг замерла.

– Ты о чём?

– О том, – хмыкнула она. – Орты, гнамы, карты – они все похожи. Пусть и внешне имеют различия. В их родах почти не рождаются девочки, поэтому они берут жён со стороны. Карты живут в степях. Они нападают на деревни и уводят женщин насильно. Орты выкупают. Как и гнамы. Сироты, дети из бедных семей охотно идут за красивыми обещаниям, а в итоге оказываются в горах, где их сажают в камеры под землёй и заставляют насильно детей рожать. Оказавшись в горах ты не увидишь больше солнца.

– Почему в горах?

– Потому что они там живут.

– Ясно.

Стало совсем грустно. Я забрала бельё. Думала уже сбежать на реку, чтоб постирать, как раз снег валить перестал, когда меня поймал Грукт. Схватил за шиворот и впихнул на кухню. Его когти царапнули кожу шеи. Дыхание перехватило.

– Ты знала, что Мурта ребёнка ждёт? Отвечай! – прорычал он. Да я с перепугу слова забыла.

– Не знала, – ответила я, на своём. В ответ он меня опять встряхнул, да так, что затрещала кофта.

Вот чего он добивался, когда приблизил когти к моему лицу? Думал, что я так испугаюсь, что дар речи потеряю? Но точно не ожидал, что я завизжу. Я и сама этого не ожидала. Визг  заставил Грукта отпустить меня, чтоб закрыть себе уши. Я же сразу бросилась с кухни. Он быстро отошёл. Кинулся следом. Я петляла между столами, за которыми сидели постояльцы. При виде нас разговоры стихли. А я не знала, что делать. Метнулась в какой-то угол. Грукт остановился. Решил, что больше мне деваться некуда. И чего его переклинило? Только думать об этом не было времени. Его когти приближались ко мне. Бежать нужно было не в угол, а в сторону двери. Тут же слева стоял стол, справа наступал Грукт.

– Не знала я ничего! – выпалила я.

Шаг, второй. Он медленно подходил ко мне, выставив вперёд чёрные когти. Страшно. Решение пришло быстро. Можно было проскользнуть под его рукой и кинуться к двери. Там была свобода. А ещё там был снег, но я не думала об этом. Сейчас главным было сбежать от Грукта и его когтей. Ложный выпад в сторону стола с моей стороны. Грукт рванулся в мою сторону. Я же пригнулась и прошла под его рукой и побежала в сторону двери. Ноги в деревянных башмаках запутались. Дверь была уже в нескольких шагах, но я уже не бежала, а летела в её направление. Жёсткий деревянный пол. Ладони в крови. Нос разбит. Лоб болит. На глазах слёзы. Сзади Грукт со своими когтями. Я быстро поднялась. Размазала кровь тыльной стороной руки.

– Чего к ней пристал? – заступился за меня вчерашний собеседник.