– Дед, а она сильно изменилась после того, как я появился?

Дедушка призадумался и грустно ответил:

– Да. Жестокой стала. Раньше курицу забить не могла без истерики, а сейчас зайцев пачками стреляет. Разделывает тушу так, словно всю жизнь мясником работала…

– Малышня! – крикнул Валентина. – Чего сидим?! Помогаем собираться! А вы тут расселись! Завтра день охоты!

– На которую берут только мужчин, за исключением тёти Ули и тёти Марины, – добавила Катя обиженно.

– Но-но, ягоза! Стрелять научись для начала не себе в ногу, а в цель, тогда возьмем!

– Как будто Вовка стрелять умеет!

– Террориста-Вовку дома оставлять страшно, – встрял сын Валентина – Максим с загадочным видом томного гота. – Проведет ритуал призыва товарища Гитлера.

По тому, как скривился Валентин, за ересь отпрыска ему было стыдно. И в первую очередь стыдно перед старым отцом, покачавшим укоризненно головой. У Валентина имелось два сына, но Антон – гордость отца, аспирантуру заканчивал, а Максима все чаще хотелось где-нибудь забыть.

– Тебя страшно брать с собой, сатанист, еще в жертву кого принесешь, – хмуро заметил усатый Денисыч, едва взглянув на готический макияж.

– Прошу не путать, дядя, я – гот. Такая субкультура к вашему сведенью.

– Вот же развелось всякой нечисти…

В доме стоял шум до самого вечера, потом все разошлись по комнатам, и со всех уголков слышался разнообразный храп. О происшествии днем всё благополучно забыли.

***

В четыре утра люди были на ногах, даже те, кого на охоту не брали. Мужчины матюгались, подготавливая оружие и припасы.

– Мальчики, давайте не будем ругаться матом! – подошла к ним Светка в розовом спортивном костюме. – Мы же все интеллигентные люди!

– Иди отсюда, женщина, твое место на кухне! – отмахнулся от неё Валентин.

Светка обиделась на брата и дала ему по почкам. Мужики загоготали с ошеломленного выражения лица рыжего задиры, не ожидавшего подлости от младшей сестры.

Пристроившаяся возле окна Катя грустно провожала охотников взглядом, а когда они расселись по машинам и уехали, в доме стало тихо. Только с кухни доносился приглушенный разговор оставшихся дома женщин.

«Повернись» – словно в тумане услышала Катя и невольно подчинилась голосу, которому не придала особого значения из-за сонливости. На глаза попался рюкзак, из которого торчал уголок книги в тёмной обложке.

Пару движений и Катя бежала на чердак, где любила запираться. Практически все дети обожали это место, но тут работал принцип «кто первый успел, того и чердак».

Катя с удобством расположилась в старом гамаке возле окна и приступила к чтению.

«Как только начал таять снег и ушел обратно к сородичам Рахо, Дара стала собираться в дорогу. За зиму она неплохо заработала и выбрала город, где планировала устроиться, чтобы начать жизнь с чистого листа. Дахот хоть и был недоволен её решением, но препятствовать не пытался.

Таня со страхом ожидала её отъезда, ведь хвост за собой Дара не планировала брать. И самое страшное, что после ухода Дары дом стал тем, чем был изначально – обычным камнем. Магия Дахота перестала действовать с уходом его дочери.

Уезжающая Дара, ни разу не обернулась на бывший дом и провожающую её Таню. Дочь духа не привязывалась к людям и выбрасывала их из жизни с той же легкостью, как когда-то выбросили её. Дальнейшая судьба молодой матери её нисколько не заботила. В наследство Тане были оставлены иголка, спицы, пара башмаков, потрепанное платье со штанами и свитер. За свой труд Таня не получила ни копейки, все имеющиеся деньги Дара забрала в уплату за жилье и пищу.

С самыми мрачными мыслями Таня по памяти направился к домику, где начинала жить в лесу. Дом она не узнала. В него вросли ветки и оплетали так плотно, что виднелись лишь очертания прежнего строения. Вокруг дома была выровнена и вспахана большая площадь земли, из которой уже показались первые ростки. Появился колодец.

Несмотря на опасения, дверь подалась без труда и внутри Таню тоже ждали изменения. Все стены были оплетены ветками, появилась мебель из плотно сплетенных лиан и посуда из природного стекла. Вместо печки–буржуйки стоял синий кристалл, от которого исходило тепло.

– Благосклонность Лафо, – появился сидящим за столом Жахо. – Теперь тебе есть, где жить.

– Спасибо… – Таня осторожно положила Пашу в висящую на лианах люльку с высокими бортиками.

– Можешь оставлять ребёнка нам, мы позаботимся о нем в твое отсутствие, – исчезая, добавил Жахо.

– Удача очень любить глупый женщина, – рассмеялся Дахот где-то с потолка.

Но Татьяна как будто не услышала его, села за стол и почему-то заплакала…

***

С наступлением весны появились проблемы в виде непоседливого годовалого ребёнка, которому все хотелось попробовать на зуб. И если бы не Жахо… Тане было страшно подумать, что случилось бы.

Вернулась старуха.

– Ай-яй-яй, – покачала она головой, укоризненно посмотрев на затрапезный вид Тани. – Со мной в город.

Женщина принесла Тане грубое платье и велела переодеться. Ткань кололась, но она было лучше, чем те лохмотья, в которых ходила Таня пока жила у Дары.

Всю дорогу до города Паша капризничал и вечно норовил свалиться с рук вниз головой, едва не устроил камнепад… Только ближе к городу он успокоился и, засунув палец в рот, с интересом смотрел по сторонам.

У знакомых старухи Таня наконец-то смогла избавиться от украшений и получить деньги. Возможно, она продешевила, но ей нужно было жить прямо сейчас, а не задумываться где бы продать украшения подороже, да и никто не исключал возможность кражи.

Люди обращали на неё внимание из-за необычной внешности, но едва замечали глаза Паши, как сразу теряли к женщине интерес. Жена камня и ребенок камня – это проблемы.

– Тэй хала!

Таня вздрогнула от знакомого названия и едва не побежала, когда к ней устремился мужчина в мантии.

– Тэй хала! – указал на Пашу и быстро затараторил.

– Я не понимать, – неловко улыбнулась Таня, – говорить медленно.

– Тэй хала дар!

Из-за странного говора Таня понимала его через слово и обращалась за помощью в переводе к старухе. Совместными усилиями ей удалось понять, что тэй хала – это редкий вид волшебников с огромной магической силой.

Подошедший к Тане мужчина был учителем в местной школе магии и хотел, чтобы тэй хала учился в его учреждении, потому что это почетно и престижно для школы обучать тэй хала. Волшебник пожелал говорить с мужем Татьяны, чтобы договориться об обучении мальчика.

– Говорить со мной, – показала на себя Таня. – Муж много работать. Не может говорить.

Волшебник находился в таком восторге от встречи, что готов был говорить с кем угодно, только чтобы тэй хала обучался в его школе. Он еще долго восхвалял богов и благословлял женщину, родившую тэй хала, чем успел утомить Таню и её спутницу.

– Тебе повезло, что твой ребенок – тэй хала, – медленно сообщила Тане старуха, после того как волшебник все-таки отстал от них. – Тэй хала – почет в семье. Богатство. Везение. Слава.

– Говорить его убить, – мрачно напомнила Таня.

Старуха гневно и больно хлопнула ладонью женщину по спине.

– Молчать! Ты молчишь, и никто не узнает! Тэй хала – добрый камень!

– Почему тэй хала – почет? – задала мучавший её вопрос Таня.

И старуха принялась объяснять неразумной, что для тэй хала открыты все двери, что их возьмет на службу любой правитель, что из них часто получаются талантливые волшебники. Даже если тэй хала не умны и не талантливы они все равно могут хорошо устроиться.

– Женщина – тэй хала тоже почет?

– Женщина нехорошо, – посетовала старуха.

И Таня точно так же узнала, как плохо, когда тэй хала – женщина. За неё много льется крови, она переходит из рук в руки и не может никак устроить женское счастье, потому что её мужей постоянно убивают. Но самое поганое свойство женщины тэй хала в отличие от мужчины, который использует силу единолично, что она может служить подпиткой для своего слабого мужа и сделать из него могущественного волшебника.