Макарин покрутил в руках примитивную, явно дикарскую поделку, спустился с холма, отвязал мерина и не спеша поехал обратно по совсем уже стемневшему лесу.

У казаков, стороживших въезд на посад, он спросил где ему найти воеводу Кокарева, после чего повернул к набережной, осадил мерина у корчмы, кинул поводья подбежавшему служке и вошел внутрь.

– О! А вот и наш дьяк!

Воевода был еще не пьяным, но уже принявшим.

Макарин жестом заставил сидящих казаков потесниться, сел рядом с воеводой и достал бляху.

– Видел чего похожее?

Кокарев осоловело пригляделся.

– Похоже на тот значок, что в свое время таскал на себе Одноглазый. Но я у него эту штуку давно не видел. Где нашел?

– Там, где он ее потерял, и где Варза собирал свой караван.

Воевода отстранился и посмотрел на него с уважением.

– Да ты, я погляжу, не робкого десятка, дьяк. Соваться на ту проклятую полянку, да еще и ближе к ночи.

– Нет там ничего страшного. Поляна как поляна. А вот эта штуковина меня заинтересовала. Если твой Одноглазый сдвинулся на почве каких-то местных легенд, то не лишне узнать, что она означает. Может, это приведет нас к тому, что его так с ума свело.

– Навряд ли. Он ее привез издалека, когда ходил в поход аж за Енисей. К местным легендам она отношения точно не имеет. Но если хочешь, я возьму ее с собой и поспрошаю знающих людей.

Макарин кивнул, и воевода затолкал бляху себе в карман.

– А теперь отдыхаем! – Кокарев плеснул в кружку какой-то мутной жидкости, подвинул дьяку. – Дела будут завтра. Насчет толмачей я уже распорядился.

– Толмачи – это хорошо, – задумчиво произнес Макарин, разглядывая маслянистое пойло. – Толмачи нам пригодятся.

Но толмачи на завтра не понадобились.

Макарин проснулся в кромешной тьме от того, что кто-то навалился сверху, заломил руки, зажал рот. Дьяк отчаянно боролся, несколько раз ему удалось заехать коленом по нападавшему, но тот даже не шелохнулся. Враг был огромен, силен, от него воняло зверем, и Макарин было подумал, что имеет дело с медведем, но тут рядом с его ухом раздался шепот:

– Тихо, тихо, ты, государев человек. Зла тебе не будет. Нам бы токмо поговорить надо. Кивни главой, ежели согласен и обещаешь не кричать, не звать на помощь.

Макарин чуть погодя дернул подбородком. На помощь он звать все равно никого не собирался.

Шершавая ладонь, зажимающая рот, исчезла, огромная черная тень отодвинулась.

– Давай, зажигай лучину, – сказал незваный гость куда-то в сторону, и там, во тьме зашевелился, засопел еще кто-то. Пару раз сверкнули искры и, наконец затлел огонек, слабо осветив избу.

Сидящий рядом с Макариным человек повернулся и глянул на него.

Макарин видел его только один раз, да и то издалека, но загрубевшее до черноты лицо и белые, будто полностью выгоревшие волосы, он хорошо запомнил.

– Извини, что так невежливо врываемся, – сказал Плехан Шубин. – Но иначе никак нельзя, ты уж поверь. Слухами земля полнится, а слухи в наше время убивают. Если кто ненужный спознает, что я с тобой разговариваю, и мне несдобровать, да и тебя возможно не пожалеют. Не посмотрят, что ты дьяк из самой Москвы. Им это без разницы.

– Кому – им?

– Не спеши, государев человек, – поморец поднял широкую ладонь. – Всему свое время, все узнаешь, если конечно захочешь. Пока тебе достаточно знать, что я хочу тебе помочь. Ведь ты сам сказал, что ищешь ту безделицу, что увез с собой год назад Степан Варза? Сказал ведь он так, все правильно? – повернулся Плехан в сторону лучины.

В круге блеклого света возникла еще одна знакомая физиономия.

– Сказать, да. Так и сказать.

Самоед Хадри из рода Собачье Ухо мелко покивал и снова спрятался в темноту.

– Вот, – удовлетворенно подытожил Плехан. – Стало быть, дело у нас с тобой, считай, одинаковое. Тебе надо отыскать Варзу с его безделицей. И мне его отыскать надобно. По личной надобности.

Макарин подтянулся на лежаке, усаживаясь поудобнее.

– Почему я должен тебе верить, поморец? На пристани ты сбежал, едва меня завидев. Тебе есть что скрывать? Или вид государевых людей вызывает у тебя непреодолимую тягу к бегству?

Плехан криво ухмыльнулся.

– Твоя правда, дьяк. Особой любви я к вам не испытываю и беседовать лишний раз не хочу. Воспоминания у меня про вас нехорошие. Но ты меня заинтересовал. Я уж было собирался совсем с города уходить, но по дороге меня нагнал Хадри и сообщил, что ты караван Варзы ищешь. Вот и подумал, что мы с тобой можем быть друг другу полезны. Если это не так, и тебе караван не нужен – только скажи. Я уйду. Других дел у меня к тебе нет.

– Зато у меня есть. И давай сперва мое дело обсудим, а потом уж к каравану вернемся.

Плехан пожал могучими плечами.

– Спрашивай, чего хочешь. Смогу, отвечу.

– Мне рассказали, что ты был на короткой ноге с неким Хоэром. Что о том сказать можешь?

Плехан долго молчал, и его взгляд сверлил Макарина как колючий бурав.

– Ничего не могу сказать, – наконец сказал он. – Надеюсь эта тварь сдохла. Так ты из-за него меня разыскивал? Вот бы не подумал. В любом случае, Хоэр ушел с Варзой. А значит дело у нас с тобой опять одинаковое. Караван. Хочешь узнать о Хоэре, узнай о караване и той безделице, что он вез.

– И все-таки. Ты часто дрался с Хоэром. Что вы не поделили?

– Что может не поделить человек со злобным зверем?

– Степан Варза назначил этого зверя главой стражи. Доверил корабли, товар, себя, жизни людей.

– Варза ошибся, – угрюмо сказал Плехан. – И видимо уже заплатил за свою ошибку.

– Хочешь сказать, Варза не знал кого берет в охрану?

– Хочу сказать, что ублюдок Хоэр был хитрым. Умел сладко петь. Я предупреждал, но меня не послушали. Перед уходом каравана я в последний раз подошел к Варзе и просил не брать с собой этого проклятого немца. Варза только засмеялся и сказал, что как раз немец ему и нужен.

До Макарина не сразу дошел смысл услышанного.

– Подожди. Откуда ты узнал, что Хоэр немец?

– Еще бы не знать, – усмехнулся Плехан. – Каждый поморец в городе об этом знал. Сами-то они себя немцами не считают, конечно, названьице другое. Но у нас в Поморье этой разномастной немчуры уж полста лет как собак нерезаных. Неужто мы ихний корявый говор не определим. Да и сам Хоэр особо не скрывался, чуть что сразу начинал по-своему лопотать. Это только вы, низовые люди, можете такое не заметить, а нам сразу все ясно, как стекло. Хозяин питейной избы, Угрюм, знаешь его? Так вот он до сих пор, наверное, думает, что Хоэр его земляк с рязанщины. А все потому что какие-то приезжие скоморохи научили того парочке рязанских поговорок. Не хочу обидеть, дьяк, но тупые вы против нас. А все оттого что за вас царь думает, а вы только шапки ломаете. А как царь сгинул, так у вас сразу такой раздрай случился, что хоть всех святых выноси.

Макарин решил пропустить эту колкость мимо ушей. Зато сам факт он пропустить не мог.

– То есть каждый поморец знал, что в город пробрался чужак, и никто об этом не сообщил воеводам?

– А толку что, – пожал плечами Плехан. – Как пробрался, так и убрался. А главное, любому поморцу к вашим воеводам совсем не с руки ходить. Спасибо точно не скажут, а в подвале сгноят. Мы здесь сами по себе, вы сами по себе.

– Не болтай лишнего, Шубин. Здесь везде власть московская. И у вас на Помории тоже. А за недонесение в таком важном деле – подвал с дыбой самое мягкое наказание.

– Не пугай, дьяк, – миролюбиво сказал Плехан. – Мы пуганые. Хотя сейчас я уж конечно думаю, что надо было с Хоэром решать что-то сразу. Не воеводам шептать конечно. Удавить по-тихому и все дела. У меня был шанс, но он выжил. Здоров, чертяка. Потому и вину до сих пор чувствую. Сдох бы Хоэр, авось и у Варзы дела пошли бы по-другому. Ты вот только приехал, а я уже с прошлого года рыщу в округе, ищу зацепки.

– И что нашел?

– Немного, – нехотя сказал Плехан. – Дело темное. Да и самоеды не любят о нем говорить, боятся гнева предков. Только вот такие, как Хадри, оторванные от больших родов, еще могут помочь. Да парочка стариков. Недавно мне рассказали, что Варза с подельниками привез из пустошей какую-то самоедскую святыню. Или даже не совсем самоедскую, а какого-то народа, который жил в этих краях задолго до нынешних дикарей. То ли украл он ее, то ли из земли выкопал, то ли просто подобрал. Привез в город, погрузил на корабль и вывез.