Первое сообщение гласило: «От Министерства Обмена Продуктов. Второй транспорт пшеницы прибыл из Киевского района и передан комиссии для распределения между мукомолами № 1-10».

Второе сообщение: «Метеорологическая станция предсказывает еще большее понижение температуры сегодня ночью. Завтра, во вторник, дожди с вероятным повышением температуры к вечеру».

Третье сообщение: «Министерство Обороны государственных границ извещает о происшедшем обвале Всероссийской Пограничной Стены в двух верстах к северу от Эйдкунена. За последние пять лет это министерство неоднократно получало рапорты о неудовлетворительном состоянии стены, пришедшей в ветхость в этом месте. Происшедший обвал, к счастью, обошелся без человеческих жертв. Приняты меры к изучению обстоятельств, приведших к обвалу, а также причин непрочности стены в этом пункте».

За этим сообщением последовал перерыв; очевидно, Информационное Бюро признавало, что такая крупная новость, естественно, должна возбудить особый интерес в каждом доме, а потому и позволило некоторое время для семейного собеседования. Иван Васильевич предвидел этот перерыв и счел вполне правильным для себя принять участие в обсуждении события, которое в настоящий момент занимает умы многомиллионного населения Великой России. Он обратился к своей младшей дочери:

— Анна, а ты скажи мне, где это место… В двух верстах к северу от Эйдкунена?

— Я не знаю, папа, где находится это место, — ответила Анна.

— Разве в школе у вас не проходили этого сектора Всероссийской Пограничной Стены? — пытливо заметил Иван Васильевич.

— Мы, папа, знаем только названия главных стратегических пунктов всех секторов.

— Да, да, — заявил Иван Васильевич, — это верно… Эйдкунен не числится среди главных стратегических пунктов Германского сектора. Министерство поэтому и оставило так долго без внимания рапорты о неудовлетворительном состоянии наших укреплений в этом месте.

После непродолжительного перерыва на доске показались бюллетени для Петербургского района и его кварталов. Для двадцать восьмого квартала, где именно жил Иван Васильевич, распределение времени на текущую неделю было следующее:

Вторник — трудовые функции до шестнадцати часов; семейные функции: обед из трех блюд, одно мясное блюдо; семейно-общественные функции: посещение театра № 14; будут представлены: «Укрощение строптивой», трагедия Шекспира (модификация), и опера «Евгений Онегин».

Среда — трудовые функции до шестнадцати часов; семейные функции: обед из четырех блюд, одно мясное и одно сладкое; семейно-общественные функции: прием гостей и ответные посещения. Примечание: следовать порядку, предложенному Бюро Общественных Функций в специальных бюллетенях, разосланных вместе с необходимыми исключениями в квартальные и домовые бюро.

Четверг — трудовые функции до шестнадцати часов; семейные функции: обед из четырех блюд, одно мясное блюдо и одно сладкое; семейно-общественные функции: посещение художественного музея № 10, где профессором Добролюбовым будет прочитана лекция на тему: «Уклонения от Правильности в произведениях древнерусских классиков».

Пятница — трудовые функции до шестнадцати часов; семейные функции: обед из четырех блюд, рыба, фрукты; семейно-общественные функции: прогулка в парк № 5.

Суббота — трудовые функции до пятнадцати часов; семейные функции: обед из пяти блюд, птица жареная, мясное блюдо, сладкое; семейно-общественные функции: посещение комического театра «Смех № 14».

Воскресенье — отдых; семейные функции: ранний обед из пяти блюд, птица жареная, мясное блюдо, сладкое; семейно-общественные функции: посещение площади для народных игр № 28; семейные функции: ужин холодный; семейно-общественные функции: чтение и обсуждение государственных и местных сообщений.

Понедельник — трудовые функции до шестнадцати часов; семейные функции: обед из трех блюд, одно мясное блюдо; семейно-общественные функции: чтение и обсуждение государственных и местных сообщений.

Заключительное распоряжение было следующее: «Дети моложе десяти лет в семейно-общественных функциях не участвуют, но поручаются надзору домовой медицинской помощи». Десятилетний возраст был поворотным пунктом в жизни детей, так как лишь по достижении десяти лет дети допускались в народные школы.

Когда последнее сообщение было снято с доски, семья Ивана Васильевича осталась сидеть на своих местах еще в продолжение четверти часа, сохраняя глубокое молчание. Потом все встали и разбрелись по разным углам гостиной. Иван Васильевич подошел к шкафу, в котором хранилось сто одобренных Психологическим факультетом книг для домашней библиотеки. Вынув книгу № 54 и усевшись в одно из удобных каменных кресел, он принялся за чтение. Название книги было: «Революция как социальный психоз». Марья Павловна села неподалеку от своего мужа, развернула «Инструкции о правилах первой встречи молодых» и с большим вниманием разбирала в своем уме, при помощи этих правил, все подробности церемониала. Время от времени она прерывала свое чтение, чтобы посоветоваться с мужем и, вместе с тем, сообщить ему его собственную роль в торжественном приеме гостей. Иван Васильевич охотно слушал свою жену и с удовольствием заучивал ее наставления; ему приятно было отрываться от чтения своей книги, от событий древности, от кошмара отдаленных времен, когда люди боролись между собой и враждовали друг с другом.

«Как это, — говорил он сам себе, — люди могли решать общественные вопросы большинством голосов: если пятнадцать говорило — да, а четырнадцать говорило — нет, то вопрос решался в пользу пятнадцати и против четырнадцати. Воля большинства господствовала, хотя в меньшинстве могли быть люди достойнейшие и умнейшие, а может быть, в спорном случае, по обстоятельствам, и более заинтересованные. Если же на одной стороне стояло пятьсот десять тысяч человек, а на другой стояло пятьсот тысяч, то в этих огромных множествах ведь исчезали личные особенности отдельных лиц, и спорный вопрос и здесь решался численным превосходством. Большинство могло зависеть от слепой случайности, или, еще ужаснее, от преступной воли немногих, но могущественных людей; тогда вся миллионная масса ослепленных или устрашенных людей голосовала против своих интересов и желаний и в пользу немногих людей, их угнетавших».

Особенно тяжело было Ивану Васильевичу вчитываться в хитрые манипуляции выдающихся людей, посредством которых власть имущие обманывали многомиллионные массы и низводили их природную сопротивляемость к ничтожности. Мирно беседуя со своей женой, Иван Васильевич чувствовал спокойствие во всем своем существе и думал о том, как приятно жить в новейшую эпоху, эпоху Правильности.

Димитрий Иванович сидел в стороне и был занят сам собою, погруженный в свои мысли. Он перебирал в своем уме случаи, которые были представлены на обсуждение психологов во время утренней сессии факультета, а также мнения, которые были высказаны в каждом отдельном случае его старшими и более опытными коллегами.

Раздался квартальный гудок. Домовые часы особенно мелодично пробили двадцать два раза. Иван Васильевич встал, положил книгу на место и запер шкаф на ключ. Все вышли из гостиной и отправились в свои спальные покои.

Человек достиг совершенства. Физический, умственный и моральный уклад индивидуума завершился. Наука о здравии и порядке господствует. В продолжение веков человеческий разум боролся с предрассудками и уклонениями от Правильности и победил зло. Наука о болезнях и недостатках превратилась в науку о здравии и соразмерности. Человек достиг совершенства, но злая природа ему крыльев не дала; поэтому, когда раздался квартальный гудок, все жители квартала, совершенные люди, усладив свой слух приятным и мелодичным боем домовых часов, немедля вошли в свои спальные комнаты и, одевшись в ночные рубашки, улеглись спать.