Глава первая

ПРАВИЛЬНЫЕ ЛЮДИ

Когда домовые часы пробили шестнадцать, Марья Павловна поднялась с мягкого дивана, на котором она предавалась ежедневному получасовому отдыху, и пошла навстречу своему мужу. Она открыла наружную дверь, за которой стоял в ожидании ее муж, приветствовала его с улыбкой и впустила в дом. Она повела его в ванную комнату, где для него были приготовлены теплая вода, свежее белье и домашний костюм. Марья Павловна возвратилась в столовую, занятую посредине длинным каменным столом и каменными креслами, стоявшими вокруг него; она накрыла стол пятью приборами и принесла готовый обед. Чисто вымытый и освеженный после дневной работы, Иван Васильевич вошел в столовую и, поклонившись жене, уселся в каменном кресле во главе стола. Он был человек большого роста и крепкого телосложения и, как все мужчины его квартала, имел правильную, углом постриженную небольшую бороду. Он беглым взглядом посмотрел на стол, затем, улыбнувшись жене, сказал:

— Я вполне удовлетворен ванной: несмотря на холодок, вода в ванне имела как раз температуру, предписанную для меня врачом.

— Да, — произнесла Марья Павловна, — ввиду неожиданной перемены температуры воздуха, квартальная администрация разослала экстренные распоряжения по домохозяйству.

Возвратилась из школы младшая девочка Анна. Она прошла в детскую ванную; вымылась, переоделась в чистое и легкое платье и вошла в столовую.

Марья Павловна имела слабость к своему младшему ребенку. Несмотря на строгое отношение к себе, она не была в состоянии побороть чувства особенной любви к этому ребенку. Она знала, что такое чувство причислялось к разряду эмоций, могущих привести к нарушению Правильности и даже рассматривалось как явление атавизма. Поэтому, когда девочка подошла к своей матери и с детской невинностью заглянула ей в глаза, как бы в ожидании материнской ласки, Марья Павловна, не без чувства некоторого угрызения совести, молча обняла свою дочь.

Вслед за Анной пришли домой старшая дочь Ольга и сын Димитрий. Димитрий Иванович наружностью был во всем похож на отца, но, будучи психологом по профессии, он не носил ни бороды, ни усов.

Все дети, в порядке старшинства, сели за стол в каменных креслах по левую сторону от отца. Начался обед. Марья Павловна сидела против своих детей по правую сторону от мужа и распоряжалась обедом.

Семья Ивана Васильевича не принадлежала к числу правильных семейств. По определению Демографического Бюро, правильное семейство должно состоять из отца, матери и двоих детей, рожденных в правильные промежутки времени. Когда у Ивана Васильевича, пятнадцать лет тому назад, родился третий ребенок, он понял, что его обязанности по отношению к своему кварталу повысились и он тогда же решил, что ему необходимо сделаться строже к требованиям своей плоти и особенно бдительно следить за правильным развитием своих детей. Семья из трех детей причислялась к разряду нормальных семейств. В квартале время от времени происходили несчастные случаи, как ранняя смерть, искалечение, тяжелая болезнь, или встречались однодетные и даже совсем бездетные семьи; но число таких случайностей и отклонений от правильного брака, благодаря точной и научной деятельности Санитарного Бюро, постоянно уменьшалось; это подтверждалось статистическими данными. Психологическое отделение Санитарного Бюро отмечало в своих книгах Ивана Васильевича, Марью Павловну и их детей в разряде правильных индивидуумов. Это им было прекрасно известно, также как и всему кварталу, а потому Иван Васильевич был совершенно спокоен.

Когда домовые часы пробили семнадцать, обед был закончен. Все встали из-за стола. Иван Васильевич в сопровождении своего сына пошел в гостиную, где на газетной доске, помещенной на общественной стене и под самым потолком, можно будет через пятнадцать минут читать государственные сообщения. Старшая дочь осталась в столовой и под наблюдением матери убирала стол.

Ольге Ивановне шел двадцать первый год и, таким образом, она вступила в начало брачного периода для женщин. Она была ростом пять футов и восемь дюймов, была хорошо сложена, красива, умна и по недавнему предбрачному освидетельствованию Пленарной Санитарной Комиссией была признана правильной. Она стала невестой в обычном порядке, так сказать, автоматически. Санитарное Бюро, получив рапорт комиссии со всеми именами правильных девиц брачного возраста, живущих в этой группе кварталов, разослало каждой из них портреты двадцати молодых людей, которые происходят из другой группы кварталов, а потому им незнакомых. Каждый портрет сопровождался именем молодого человека и подробным физико-психологическим описанием. Из этих двадцати имен молодая девица выбирала одного и, назвав его, выражала свое согласие выйти за него замуж. Впрочем, в общих чертах, все эти молодые люди похожи один на другого, почти все они шести футов ростом, все обладают хорошим здоровьем, все были освидетельствованы Санитарной Комиссией и признаны правильными. Отличались они друг от друга многими мелкими деталями, имеющими интерес для специалиста-психолога, а также и своими профессиями, имеющими только общественное значение.

Ольга Ивановна, получив такой пакет, рассмотрела его, и, не размышляя долго, она указала пальцем на портрет одного молодого человека, у которого глаза были серого цвета: она сама была брюнеткой, и глаза у нее были черные. Марья Павловна была довольна выбором своей дочери, в особенности ее простой и правильной манерой выбирать. Она об этом сообщила мужу, который одобрил выбор и препроводил все бумаги и остальные девятнадцать портретов в Санитарное Бюро. Выбранный молодой человек, вскоре вслед за этим, получил из Санитарного Бюро, в свою очередь, двадцать портретов молодых девиц, среди которых находилось описание и портрет Ольги Ивановны. Кроме того, он получил указание, что Ольга Ивановна осчастливила его своим выбором. Положение, создавшееся таким образом для молодого человека, было уж не такое затруднительное, каким оно может показаться: во-первых, этот молодой человек сам был и есть вполне правильный индивидуум; во-вторых, различие между этими двадцатью девицами весьма незаметное: они все почти одинаково хорошо сложены, красивы и все признаны совершенно правильными.

Свидание будущих супругов еще не имело места. Порядок первой встречи молодых значительно изменился, упростился и, вместе с тем, усовершенствовался с тех пор, как Марья Павловна сама впервые встретила своего жениха. Время приема, продолжительность свидания, расстановка мебели, украшений, приготовление блюд и роль каждого члена семьи, — все это и многие другие мелочи не могут быть делом случайности или импровизации. Церемониальный отдел Бюро Общественных Функций, в интересах Правильности, рассылал всем матерям печатные инструкции о правилах первой встречи молодых, с которыми они должны были ознакомиться для точного исполнения. Марья Павловна не раз участвовала в этой церемонии как приглашенная, но теперь ей предстояло быть первым лицом; кроме того, ее роль осложнялась еще тем, что у нее семья была трехдетная. Она сознавала, что это событие должно начаться, протекать и завершиться согласно принципам Правильности; она непрестанно думала о своей ответственности и, в свободное от работы время, старательно изучала все подробности предстоящей общественной функции. Однако время, когда муж находился дома, было временем семейной функции и, когда он сидел в гостиной против газетной доски, Марье Павловне необходимо было присоединиться к нему для совместного участия в семейно-общественной функции.

Как раз когда на газетной доске появилось первое государственное сообщение, Марья Павловна, в сопровождении дочери, вошла в гостиную и заняла место рядом с Иваном Васильевичем. Царила безмолвная тишина. Сложный аппарат, находившийся позади общественной стены, с великой точностью регистрировал на газетной доске все движения пальцев домового секретаря, который из своего бюро передавал по всем квартирам получаемые им из Центрального Информационного Бюро последние новости и административные распоряжения. Бесшумно и быстро складывались на доске слова в фразы и целые периоды, которые с торжественным вниманием читались Иваном Васильевичем и его домочадцами.