В конце концов, она покинула МакКадена, оставив его на произвол судьбы, уверенная, что больше никогда не заговорит с ним вновь.

«Как он может смотреть на меня с такой добротой?»

Она хотела, чтоб он ругал и орал на неё.

— Я всё ещё люблю тебя, — сказал он.

Она непреклонно покачала головой.

— Ты не можешь. Я отправила тебя в ад.

Он стукнул кулаком себя в грудь.

— Я знаю, что чувствую.

У неё начало пощипывать глаза. «Не плачь. Не здесь».　

— Чувства меняются, — прошептала она. — Более того, осмотрись вокруг себя.

Тысячи криков раздались в её голове… и все её собственные. Она хотела накричать на него: «Ты просто дурак! Защити себя от большего вреда!». Виола будет поступать только во благо себя и своего питомца, а значит, демона.

Она служила извергу так долго, что он возвел крепость внутри неё. Заковал её в невидимые цепи. Сейчас она полностью ему принадлежала.

Но так действует все зло, разве нет.

Вначале тьма демона казалось незначительной, как крошечное зёрнышко. Но чем больше внимания она ему уделяла, тем больше и сильнее становилась тьма, тем быстрее разрасталась. Пока не пустил корни слишком глубоко внутри неё, а ветви и листья надёжно укрыли его от малейшего проблеска яркого света.

— Мой брат поклялся найти тебя и вернуть то, что ты у меня украла, — промолвил он.

— Ничего не осталось.

Это была правда. Скоро смертному Зефирку понадобится новая доза силы, и Виола начнёт охоту на нового Посланника. Любой бессмертный подойдёт, но, эй, почему бы не убить двух зайцев? Спасти Зефирка и угодить Нарциссизму.

Кроме того, Посланники олицетворяли чистейшую силу.

— Не хотелось бы говорить плохие новости, но передай своему брату, что с ним я поступлю, как и с тобой.

«Не могу потерять моего пупсика. Просто не могу». Он стал её настоящим другом… её семьёй. Её клыкастой, яростно счастливой, защищающей семьёй.

Она возненавидит себя за причинённый вред другому бессмертному, возможно, поплачет, но ей необходимо это сделать без колебаний.

МакКаден сжал кулаки, и она заметила маленькие когти, растущие из его ногтевой пластины. Он начал меняться. Очень часто падшие Посланники становились похожими на демонов, за которыми когда-то охотились.

— Имя моего брата Брохан, — продолжал он, будто она ничего не говорила. — Он… был… лучшим уничтожителем демонов. Он вырезает целые толпы, словно они из сливочного масла.

— Его зовут Брошка? Серьёзно? — Бедный малый, его развели прямо с пелёнок.

МакКаден продолжил.

— Произносится Б-Р-О-Х-А-Н. Возможно, ты слышала о нём. Он пал, но у него остались крылья. Он сбежал с небес прежде, чем потерять их. — В его тоне появилась зависть. Он скучал по своим крыльям, но, она не почувствует вину… не может себе этого позволить. — Зло заразило его, изменило… превратило в монстра.

Падший… с крыльями… измененный…

Монстр.

Должно быть её преследователь. Тот, кто сказал её «отдай».

На несколько секунд её сердце перестало биться. Она узнала незнакомца с синей кожей и серебристыми глазами, который имел на неё свои планы.

Он планировал её уничтожить. Наказать за преступление против его брата.

Но почему он не нанёс удар? Возможностей у него было много, но он только предупредил её.

Возможно, Брохан пытался привлечь её ложным чувством доверия? Возможно, планировал поступить с ней, как она с его братом: забрать её сердце и оставить ни с чем?

Ей следовало опасаться предстоящего сражения, но она не боялась, а ждала.

— Если ты здесь останешься, — сказал МакКаден, — я смогу тебя уберечь. Другие тоже встанут на твою защиту. Они поклялись.

«Сломать его раз и навсегда. Покончить с ним, чтобы он не за мной присматривал, а за собой».

— Остальные глупцы, — ответила ему Виола. Наконец-то, она встретилась с ним взглядом, придавая лицу равнодушное выражение. — Но ты хуже. Ты стремишься защитить того, кто навредил тебе — и навредит снова — и просишь друзей делать так же.

«Из жалости жестока». Этот лозунг так же обманчив, как и демон, но она цеплялась за него, чтобы совсем не опуститься.

Его глаза потемнели от ярости, а из дёсен прорезались клыки. Он становился похожим на демонов, которых когда-то уничтожал.

— Ты не специально так говоришь. — Он впервые заговорил неуверенно.

Из. Жалости. Жестока. Она накрутила локон белокурых волос на пальчик и самовлюблённо улыбнулась.

— Ты не первый влюблённый мужчина в моей жизни и далеко не последний. Но у других хватило мужества возненавидеть меня. Советую сделать так же, пока я не лишила тебя этой самой мужественности.

Его тело задрожало… завибрировало от возрастающей ярости. Когда он сделал шаг в её сторону, дверь внезапно открылась, и в комнату ворвался Брохан. Он приземлился между Виолой и МакКаденом, не сводя глаз с Виолы.

Зефирок зарычал, его маленькое тельце затряслось от гнева.

Она никогда не была так близка к своему преследователю, только наблюдала за ним издалека. Стоя на земле, он возвышался над ней, представляя собой гору мускулов и враждебности. Его крылья появились, простираясь от стены до стены, темные концы которых были покрыты кровью и пеплом. Его лицо… она раньше не замечала, но в нём сочеталась странная смесь гротеска и изысканности. Сейчас она знала. Он был прекрасен. Его длинные ресницы чуть изогнуты на концах. И веснушки! У него было три веснушки под левым глазом. И ямочка на подбородке, делившая его на две части, как знак «лизни здесь».

Нарциссизм задался вопросом, не будет ли это величайшим достижением, если заставить такого мощного воина влюбиться в Виолу. У нее начался приступ паники.

Брохан указал на неё когтистым пальцем.　

— Отдай.

МакКаден схватил своего брата за плечи, но Брохан с лёгкостью оттолкнул его руки.

Сердце бешено билось в груди, когда Виола подхватила Зефирка и отскочила в сторону. Отступление. Хотя она обещала себе этого не делать.

Но ей нужно время. Время, чтобы спланировать следующий шаг.

Лазарь изо всех сил старался обуздать ярость, ошеломление и жгучее возбуждение.

Камео здесь, наконец, в пределах досягаемости, и ее осмелился обнять другой мужчина. Собственнический инстинкт охватил его, и вены Лазаря наполнились новыми кристаллами.

С шоком он решил разобраться сразу, не желая помех для своего приза. Его женщиной и смертью Посланника, обнимающего её.

Он сделал это. Он действительно вошёл в мир смертных.

Войдя в портал, у него отказали все органы чувств. Он думал, что рискнул и проиграл. Эти мысли пробудили внутреннего монстра, его клыки и когти прорезались, кристаллы в венах запульсировали. Но вместе с ними начал мигать и расплываться огни. Через секунду он начал падать, и падал, пока не очутился среди цветочного поля. Никого вокруг. Ни души, ни человека, ни бессмертного.

Осторожно, все еще не веря, не смея надеяться, он переместился к дому, который построил и спрятал много столетий назад. Он находился на субтропических островах Новой Зеландии. Одно из мест, до которого он не смог добраться в реальности духов.

Увидев хижину, Лазарь встал на колени. Да, древесина сгнила, дикие животные оставили свой след, но какое это имеет значение? Лазарь выжил. Выжил! После обезглавливания.

Его отец был прав. Он будет жить вечно. Лазарь не был уверен, как и почему, но подозревал, что кристаллы послужили катализатором. Их пульсация…

Невозможно. Кристаллы — его гибель. Они не делают его сильным, только ослабляют, а слабому мужчине не выжить. Лазарь уже двигался медленнее, чем обычно, амплитуда движений стала ограниченной.

Он думал найти и соблазнить Камео. Убить Джульетту и Геру пока не стало слишком поздно.

Он скрылся за иллюзией невидимости и переместился в Будапешт. Лазарь проник в дом Камео, оставаясь незаметным для всех обитателей. Прочитав мысли у двенадцати бессмертных, он понял, что Камео ушла рано утром. Лазарь спрятал магическое зеркало в её комнате, радуясь, что оно перенесло дорогу, и отправился на охоту за своей женщиной.