Зачем демону посылать такие угнетающие мысли через ментальный щит Камео?

Ответ прост. Чтобы вызвать у Лазаря печаль.

Несчастье хуже, чем он думал, и это еще одна из причин ненавидеть монстра.　

«Можно убить его за считанные секунды…»

Эта мысль успокоила Лазаря, хоть и привела в замешательство. Он мог убить и Камео за секунды. Она не в безопасности. А он хотел ее уберечь.

«Глупец!»

Она склонила голову в бок.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Как так? — «Словно благодаря тебе я дышу?» — Словно я голоден, а ты шведский стол десертов?

— Да, — прошипела она.

— Потому что ты шведский стол десертов. — Лазарь указал на нее подбородком. — Ты — награда, достойная любого мужчины.

Она потрясла кулаком перед его лицом, что он обожал. Ее гнев всегда его возбуждал.

— Прекрати читать мои мысли.

— Прекрати их проецировать. — Лазарь прошел по выложенной брусчаткой дорожке, бросив через плечо. — Сюда.

Камео ринулась вперед, чтобы его догнать. Они пошли бок о бок, ощущая мучение и наслаждение от такой близости. Тропинку освещали факелы, мягкие золотые огни окрасили ее кожу неотразимым сиянием.

Ее глаза казались расплавленным морем серебристого огня. От теплой ночи на ее щеках появился румянец. Ее кроваво-красные губы были сладкими и сочными, искушая как ничто другое и подвергая особому виду пыток. Они молили о хотя бы одном поцелуе, обещали удовольствие.

— Просто чтобы ты знал, — проскрипела она, — возможно, я желала тебя раньше, но сейчас обижена.

— Возможно? — самодовольно рассмеялся он. — Твоя страсть чуть не сожгла меня заживо.

Она зашипела, поскольку из-за потери памяти не могла опровергнуть это утверждение.

Надеясь усилить ее раздражение и вытеснить несчастье, он взял инициативу на себя и убрал цветущую ветку с пути, чтобы отпустить, прежде чем она пройдет мимо. Мягкие цветочные лепестки ударили ее в грудь.

Камео грозно на него посмотрела.

— Ты сделал это специально.

— Не нужно меня наказывать. Твоего голоса достаточно.

— Получай!

Она обхватила его шею руками и дернула, используя силу всего тела. Тела, которое ловко обернулось вокруг него, словно небесный змей. Вес и сила инерции помогли Камео его свалить.

Он не ожидал такого. Только поэтому атака сработала… конечно.

При ударе она не отпустила его, а перекатилась, уложив на спину. Лазарь не успел среагировать. Камео оседлала его грудь, обнажила один из своих алмазных кинжалов и прижала кончик к сонной артерии.

Это вызвало мгновенный стояк. Никто никогда не укладывал его на землю.

Доказательство того, что она его только ослабляет?

Это вызвало мгновенное опадание.

Камео выгнула одну из своих полуночных бровей, ее обычное выражение несчастья сгладилось самодовольным удовлетворением.

— Что скажешь?

Такая уверенная. Такая хитрая. Может ли женщина быть прекраснее?

Раз ее руки заняты, она не сможет остановить его действия…

Он должен сопротивляться. Мужчина не играет с искушением, искушение играет с ним. Их союз не закончится ничем хорошим.

В данный момент это его просто не волновало.

Лазарь схватил ее за талию и заворчал, когда соприкоснулся с теплой кожей.

— Такая мягкая, — сказал он. — Такая идеальная.

Ее сотрясла дрожь. Его стояк вернулся и стал еще сильнее.

С шипением Камео сильнее надавила кончиком кинжала на шею, пуская кровь. Ее челюсть упала.

— Ты истекаешь кровью. И твое сердце… я могу чувствовать удары своим бедром. Я не понимаю. Ты мертв. Умер. Разве нет?

— Да. Не уверен, чем отличаюсь. Только знаю, что меня нельзя отнести к живым.　

Иначе вернулся бы в мир смертных, когда прошел через портал.

Он помнил слова отца из детства: «Мы последние оставшиеся потомки гидры. Наш вид не может исчезнуть. Не обычным путем, и не путем предательства».

Гидра стала первым девятиглавым чудовищем, когда-либо рождавшимся, с ядом настолько токсичным, что ее дыхание часто оказывалось смертельным. Она могла отрастить отрезанные конечности, даже головы, за секунды.

«Почему я не могу?»

Лазарь провел большими пальцами вверх и вниз по трепещущему животу Камео и обвел пупок.

— Я все еще истекаю кровью, да, — согласился он. Его голос стал глубже. — Также могу пролить еще одну жидкость.

— Прекрати, — потребовала она, задыхаясь.

— Прекратить доставлять тебе удовольствие?　

Он заскользил кончиками пальцев вверх, пока не соприкоснулся с ее грудями.

Под тканью лифчика ее соски превратились с твердые маленькие бутоны.

— Да. Нет. — Она прикрыла свою грудь свободной рукой. — Прекрати издеваться.

— И как именно я издеваюсь?

Одна ночь. Он хотел провести с ней всего одну ночь. Его отец провел с матерью пять лет, прежде чем кристаллы замедлили его в бою. Хотя Тифон навещал свою одержимость, только когда зов тела пересиливал. Одна ночь не принесет Лазарю большого урона. Конечно.

И утром он попрощается.

— Нет? — ответила Камео вопросом, хотя, вероятно, хотела сказать утвердительно.

Выше… выше… Он скользнул ладонями под ее руку и обхватил груди.　

— Восхитительно. — Его разум воспарил от похоти. — Посмотри, как ты отзывчива для меня.

«Только для меня».

У нее по рукам поползли мурашки, а румянец на щеках стал ярче. Давление лезвия ослабло.

— Ты знаешь, что двадцать один процент женщин не могут достичь оргазма?

— Должно быть, этот двадцать один процент не спал со мной. Я поставляю оргазмы.

— Ты признаешься, что кобель?

— Я признаюсь, что растратил молодость впустую. Когда на ком-то юбка — или штаны, или шорты, или видна голая кожа — это делало свое дело.

Она облизнула губы, лучший пример распутства.

— Ты им всем доставил удовольствие?

— Множество раз.

— Уверен? Каждая женщина умеет притворяться.

— Ты забыла, что от меня невозможно скрыть правду. Я могу читать мысли. — Лазарь выгнул спину, заставляя клинок вновь врезаться в кожу. Но ему было все равно, поскольку движение заставило ее скользнуть вниз и оседлать его бедра. — Хочешь протестировать меня, солнышко?

— Я хочу…

Камео наклонилась вперед и потерлась о Лазаря грудью, соски все еще оставались твердыми. Биение ее сердца усилилось.

«Жизнь. Она жизнь».

«Она моя жизнь».

Нет! Они будут вместе одну ночь. Не больше.

Ее губы замерли в миллиметрах от его, а их дыхания смешались. Он вдыхал ее, словно Камео была последним глотком кислорода.

— Лазарь, — прошептала она.

Его ослепило желание.

— Я хочу Лазаря. Ты это сказала. И я не позволю забрать их назад.

Она задрожала, а потом застыла. Хотя ее радужка стала не видна из-за расширенных зрачков, напоминая о шторме, который закрыл солнце, Камео сказала:

— Беру их назад. Я никогда не пересплю с мужчиной, которому не нравлюсь. У меня достаточно причин себя ненавидеть.

— Тогда не спи со мной. — Пока нет. — Я могу доставить тебе наслаждение пальцами или ртом. Выбор за леди.

Ему нужно прикоснуться в ее невероятно нежной коже, нужно также сильно, как и дышать.

Выражение ее лица стало мучительным, и Лазарю даже не пришлось читать ее мысли, чтобы понять причину. Демон протестовал. Громко.

— Сосредоточься на мне, — мягко приказал Лазарь. Когда их взгляды встретились, он обхватил ее лицо и провел большими пальцами по скулам. — Несчастью всегда будет недостаточно твоих страданий. Если хочешь быть счастливой, то борись с демоном. Победа не достается случайно.

Камео выронила кинжал и обхватила его запястья.

— Думаешь, я этого не знаю? Думаешь, я не боролась с ним каждый час каждого дня на протяжении веков?

— Хочешь другого результата, сделай что-нибудь другое.

Легко сказать, но трудно сделать.

— Что? Что я могу? — рявкнула она.

Он… не знал точно.

Ярость промелькнула в ее глазах, но вскоре в них опять поселилась тоска.

— Если я пересплю с тобой, то забуду тебя. Опять же, ты выяснишь, как я выгляжу, что произношу и чувствую в порыве страсти, которую всегда хотела испытать, а я ничего о тебе не узнаю. Я потеряю еще одну частичку себя. Потеряю кусочек памяти, которую другие считают само собой разумеющейся. Эти мысли не будут согревать меня холодными зимними ночами, когда я одна. Всегда одна.