В 1724 году Терстеген начал преподавать Закон Божий своим племянникам – детям брата Иоганна и другой своей сестры, также жившей в Мюльхайме. Для этих уроков Терстеген составил своеобразный катехизис под названием «Беспристрастное изложение основополагающих истин христианства». Эта первая книга Терстегена была издана только после его смерти. Уже из неё видно сформировавшееся и в продолжение жизни Терстегена не менявшееся основное направление всех его сочинений – призыв к практической внутренней жизни во Христе и научение этой жизни. В книге уже в полной мере проявляется и стиль мышления Терстегена – систематичность, зрелость и полнота выводов, исчерпывающее рассмотрение поставленных вопросов.

Много занимался Терстеген переводами. Круг интересовавших его авторов исключительно душеназидательный: это мистико-аскетические сочинения, преимущественно квиетистской направленности. Первая переведённая и изданная им книга (1726) – «Руководство к истинному благочестию» Жана де Лабади[26]. К своему переводу Терстеген написал обширное содержательное предисловие, которое затем вошло в сборник «Путь истины». Сразу вслед за этим Терстеген опубликовал выдержки из главного труда Жана де Берньера-Лувиньи «Внутренний христианин». Свой перевод Терстеген озаглавил «Сокровенная жизнь со Христом в Боге» (1727). Мы уже сказали выше о популярности этой книги. Предисловие Терстегена к «Сокровенной жизни…» также вошло в состав «Пути истины». Переводил он и других авторов, в частности, известную книгу Фомы Кемпийского «О подражании Христу», приспособив её для чтения протестантов.

В эти годы Терстеген начал писать и духовные стихи. Он обладал выдающимся поэтическим талантом, и до сих пор его песнопения включаются во все церковные протестантские сборники. Уже упомянутая вначале главная поэтическая книга Терстегена, которая, пополняясь всё новыми стихотворениями, много раз выходила при жизни автора, – «Духовный цветник стремящихся к Богу душ» – издаётся и поныне.

К 1728 году проповедническая, душепопечительская и литературная деятельность Терстегена возросла настолько, что он решил оставить занятие ленточника и полностью посвятить себя духовным трудам. Его доходы теперь складывались от продажи книг, а также из пожертвований друзей. К этим пожертвованиям Терстеген относился с крайней щепетильностью. Как и прежде, себе он оставлял лишь «прожиточный минимум», а всё остальное раздавал бедным. Кроме этого, Терстеген заинтересовался медициной и фармацевтикой и с помощью Генриха Зоммера стал изготавливать у себя дома простые лекарства, которые также бесплатно раздавал всем нуждающимся. Впоследствии эта его деятельность получила достаточное развитие, так что он стал одним из главных благотворителей и благодетелей Мюльхайма.

Своими трудами за эти годы Терстеген приобрёл любовь и авторитет среди многих христиан. Имя его сделалось известным не только в Рейнской области Германии, но и в Голландии. «Мирные земли́» желали слышать проповеди Терстегена и пользоваться его духовными советами не только в переписке, но и лично. «Его любовь, его терпение и готовность понести немощи слабых и падших, его удивительное умение расположить к себе всякого человека, его помощь во всяких искушениях и испытаниях, его действенная молитва – всё это глубоко отпечатлевалось в сердцах людей», – повествует «Старое жизнеописание»[27]. Терстеген стал проводить много времени в путешествиях, хотя из-за слабого здоровья ему это было нелегко. Он объезжал окрестные города, бывал и в Нидерландах – и сам воочию убеждался, сколь массовым было то Великое духовное пробуждение, о котором мы говорили выше. «Я хотел совершить это путешествие инкогнито», – писал Терстеген об одной своей поездке, – «но это сделалось невозможным, ибо не только в том месте, где я был, множество людей, коих я никогда доселе не видел, засвидетельствовали предо мною своё духовное пробуждение и достаточно глубокое обращение к Богу, так что я, видя искреннее излияние чувств новообращённых душ, весьма растрогался и не знал, как удалиться оттуда, – но и по всей Бергишской стране[28] я должен был в продолжение одиннадцати дней переезжать от места к месту, и с утра до вечера был окружён людьми. В одном селении я хотел отдохнуть хотя бы час, но меня заметили на пути и просили пожаловать в амбар, где меня ожидали около двадцати человек, в большинстве своём мне незнакомых, желающих услышать от меня назидательное слово. Вы можете себе представить, возлюбленная сестра», – обращается Терстеген к своей собеседнице, – «каково было и моей душе, и телу – я должен был совсем забыть о них. Но я был бы крайне неблагодарен, если б я не признал, что Господь весьма укреплял меня Своею благодатью. В последние дни я почувствовал жар и так простудился, что у меня совсем пропал голос. Господь показал мне этим, что пора возвращаться домой. Но в восемь утра, когда я уже хотел сесть на лошадь, появилось около двадцати пяти человек, некоторые из которых дожидались меня несколько часов (дело происходило в деревне); я мог их только очень кратко приветствовать. – Из всего этого Вы можете увидеть, сколь необычен и совершенно несвойственен моему внутреннему устроению такой образ жизни. Моя всегдашняя склонность к уединению и безмолвию, похоже, дана мне для того, чтобы сделать всё, противоположное сему, крайне обременительным для меня, – но также, может быть, и для того, чтобы я не слишком увлекался и не полагал своей жизни во всей этой внешней деятельности»[29].

Как видим, внутренняя жизнь во Христе была для Терстегена на первом месте. Именно её он всегда проповедовал и старался всячески ей способствовать. С этой целью в 1727 году он учредил даже некое подобие монастыря. Это может показаться странным – как возможна монашеская жизнь в протестантизме, который так решительно отказался от неё в XVI веке? Тем не менее реформатский пиетизм относился к аскетическому безбрачию отнюдь не отрицательно. Хохман фон Хохенау, Жан Лабади, Вильгельм Хоффман не вступали в брак, всецело посвящая себя духовной жизни. Эту традицию продолжил и Герхард Терстеген.

Причины этого были следующие. Как мы уже сказали выше, реформатский пиетизм некоторым образом предрасполагал к радикализму; в частности, в его среде воскрешались учения, давно отвергнутые Церковью. К их числу принадлежал хилиазм – учение о тысячелетнем царстве Христовом, которое наступит на земле перед концом света. Многие пиетисты (Лабади, Хохман фон Хохенау) ожидали пришествия этого царства уже вот-вот; понятно, что в перспективе скорого изменения всей земной действительности было не до традиционного размеренного семейного существования. Акцент на индивидуалистической внутренней жизни во Христе также предполагал безбрачие как более удобную форму осуществления этой жизни. Наконец, большинство пиетистов (в их числе и Терстеген) разделяли историческую концепцию Готфрида Арнольда[30], согласно которой Церковь проводила подлинную христианскую жизнь только в первые три века своего существования, а со времени Миланского эдикта произошло её духовное падение. Арнольд подробно рассматривал формы жизни первых христиан, среди которых важное место занимало аскетическое безбрачие. Поскольку одна из интенций протестантизма – возвращение к жизни Первенствующей Церкви, то (во всяком случае, в среде реформатского пиетизма) безбрачие ради жизни во Христе рассматривалось вполне серьёзно. Так на протестантской почве возрождался дух древнего монашества.

Терстеген хорошо знал и любил творения святых отцов-подвижников – Антония Великого, Макария Великого, Нила Синайского, Кассиана Римлянина, Ефрема Сирина, Иоанна Лествичника и других[31]. Имел он и собственный опыт как уединённого жительства, так и «скитского» сосуществования со своим собратом и единомышленником Генрихом Зоммером. Всё это дало ему возможность успешно осуществлять и «монашеское» душепопечение. Несколько братьев, желающих проводить отрешённую от мира молитвенную жизнь, приобрели в предместье г. Хайлигенхауза дом (по имени его бывшего владельца он назывался «Оттербек») и стали жительствовать в нём, питаясь от дел рук своих. Терстеген написал для этой «обители» своеобразный устав под названием «Некоторые важные правила для совместно проживающего братства». В нём, в частности, говорится: