Я посмотрела за её спину, когда послышались торопливые шаги.

Влад.

Мои глаза слегка расширились, когда я увидела его в тёмном костюме, идеально сидевшем на его широких плечах и узких бедрах. Мое дыхание участилось. Не думала, что розовая бабочка на шее может смотреться так ослепительно. Его волосы неряшливо зачесаны назад, будто у него не осталось времени привести их в порядок.

Он уверенно смотрел прямо перед собой. Я не смогла чётко рассмотреть его лицо, мешали нахлынувшие на меня эмоции.

Я быстро опускаю глаза в пол, пытаясь сбавить скорость своего сердцебиения.

Что это со мной?

Я закусываю губу. Больно.

Надо опомниться.

Я посчитала до пяти прежде, чем снова вернуться в необходимую позу.

У меня получается поднять голову, не забывая при этом задрать ещё и подбородок. Я застыла. Любое движение может выдать разбушевавшуюся стихию в моих внутренностях. Еще, чего доброго, возьму и покраснею.

Я вижу, как мама Влада смотрит на меня. На её щеках от едва заметной улыбки появились ямочки. Что ей так понравилось? Точно не моя внешность.

Влад остановился возле матери. Он пожал руку моему отцу, здороваясь.

– Ты едва не опоздал, – пожурила его Зинаида Александровна.

Влад не ответил, повернув голову в мою сторону. Его зелёные глаза просканировали меня, после чего он нахмурил свои густые брови, сжав рот в комок.

– Мина, какое у вас чудесное платье, – его мама так и излучала доброжелательность.

Влад в ответ на её реплику усмехнулся. Я знала, что ужасно смотрюсь в этом платье. Именно поэтому я его и выбрала.

Свободное белое платье без рукавов, но с горловиной. Оно не достигало колен и сидело на мне мешком. Визуально платье разделялось на три зоны. Первая – горловина. Она состояла из трёх полосок: красная, белая, красная. Дальше шла основная зона. Красная широкая линия брала свое начало с левой части груди, опускаясь под правую подмышку и уходя вниз за спину. Пятая же линия – чёрная. Она начиналась от зоны левой подмышки, шла поперек платья, разделяя его пополам. Очень сложное геометрическое сложение. Платье гениальное, но сшито оно было явно для девушки повыше меня.

– Дизайнерское? – продолжала Зинаида Александровна, не реагируя на сына.

– Да, – мой голос, хвала небесам, не дрожал, – это Christian Dior.

Влад кривит губы. Он помнит инцидент, произошедший на выставке, когда я усадила его невесту на задницу посредине зала.

– Фанатка Dior?

Его ехидное замечание привлекает внимание моего отца, до этого сосредоточенное на Александре Ивановиче. Я бы могла сказать, что обожаю Christian Dior, смесь элегантности и чувственности. Но вместо этого открываю рот, чтобы произнести:

– Нет, у них просто очень дорогие платья. А я люблю тратить папины деньги.

Шок отразился на лице Зинаиды Александровны. Александр Иванович нахмурился, а Влад поднял брови. Отец же схватил меня за локоть.

– Она просто пошутила. Правда, Мина? – притворно-ласково спрашивает он.

Его рука еще сильнее сжалась, чтобы у меня не осталось выбора, кроме как согласно кивнуть.

– Что ж, давайте пройдём в банкетный зал, – отец указывает рукой куда-то в сторону, но меня не отпускает.

После такой неловкой паузы родители Влада поспешили в указанном направлении. Влад же странно посмотрел на мой локоть, слегка прищурившись. Я сжала зубы.

Когда они скрылись, отец резко развернул меня лицом к себе.

– Я прекрасно понимаю, что ты задумала, – процедил он. – Думала, что если не понравишься Аристовым, они отменят сделку?

– Нет, папа, – сквозь стиснутые зубы выплюнула я. – Я просто считаю, что не нужно скрывать, какая я.

– Еще одна такая выходка, и я сам отменю эту сделку. И тогда… ты сама знаешь, что случится.

– Нет!

Отец делает ещё шаг. Теперь он стоит вплотную ко мне, достаточно близко, чтобы сказать мне на ухо:

– Я знаю, что ты пытаешься меня одурачить. И дело не в твоём языке. Ты забываешь, что я всё о тебе знаю. И я осведомлён о каждом твоём шаге. Думала, что сможешь скрыть от меня своё хобби, Инна?

Я вздрогнула, зубы стукнули друг о друга. Мне стало холодно. Такое ощущение, что разом открыли все окна, и сквозняк вмиг пробрал до костей.

Страх.

Отец смог вогнать меня в панику одним предложением. Я сильнее стиснула зубы, чтобы избавиться от противного стука.

– Хорошенько подумай о том, с кем затеяла игру, Мина. Тебе меня не переиграть – сама увидишь. Сегодня.

Я отчаянно заморгала. Отец отпускает мою руку, поворачивается и скрывается с моих глаз.

Время. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Я свернула за угол, прижавшись к стене.

Он знает?

Знает, что я рисую?

Знает!

Меня потряхивавает. Я закрываю лицо руками, зажмурившись.

О, Господи!

Отец знает, что я пытаюсь заработать на картинах, чтобы избавиться от его влияния. Тогда почему он не мешает мне? Он что-то задумал.

Игра в кошки-мышки. Сперва он даёт мне почувствовать себя спасенной, но уже скоро затянет петлю на моей шее. Что будет этой самой петлей, я не знаю, но уверена, что остаётся недолго ждать.

POV Влад

Жемчугов вошёл в зал несколько минут назад, но Мины не видать. Куда же она делась? Забилась в угол, чтобы подточить свои острые когти?

Максим Сергеевич не вызывал у меня каких-либо положительных эмоций. По нему сразу видно, как лжива и лицемерна его сущность, хоть он и прикрывает её показной вежливостью. Они со своей дочуркой – два сапога пара.

Странные у них отношения. То, как он схватил её за руку, не предвещало ничего хорошего. Что они задумали?

Готов поспорить, что на какую-то секунду в её глазах промелькнул страх. Хотя он быстро исчез, сменившись холодной расчетливостью. Нельзя описать, как меня раздражает этот её вздернутый подбородок.

Я посмотрел на своего отца, он спокойно потягивает шампанское, здороваясь только с теми, кто сам подходит к нему. Мама тоже довольно улыбается. Только вот почему они такие спокойные? Неужели не видят, в какой капкан попадут, если сделают этот шаг?

Неужели маме понравилась Мина? Да она же не идет ни в какое сравнение с Алиной! Хотя родителям плевать на внешность, главное, чтобы была звучная фамилия и увесистый багаж с приданым.

Толстая похудеет, страшная сделает пластику: всё легко и просто.

Вдобавок я не мог выкинуть из головы слова Санька. У них есть ещё одна дочь?

Инна.

Кто она? Где она?

Слишком много вопросов касаемо этой семейки, и нет ни одного ответа.

Мина Жемчугова появилась в зале, слегка покачиваясь на своих шпильках. У этой девушки нет вкуса. Лишь дура набитая могла купить что-то настолько безвкусное. Как она там сказала?

– …у них просто самые дорогие платья… люблю тратить папины деньги…

Я поморщился. Вот она её сущность и причина согласия.

Я искоса наблюдаю за ней. Вижу, как она улыбается, но улыбка больше похожа на оскал. Вот она здоровается с каким-то толстопузом. Он, надо же, целует ей руку. Мина поворачивается к нему спиной, морщится. Я усмехаюсь.

Она подходит к официанту с подносом, берет у него бокал. Красное вино исчезает со скоростью света, я даже моргнуть не успел. Мина берёт ещё один, отходит. Её тут же обступают со всех сторон. Они о чем-то постоянно спрашивают. Я вижу, как она отвечает, едва сдерживаясь. Знаю, ей хочется послать их к черту на куличики.

Я так увлекся, наблюдая за Миной, что не заметил, как ко мне подошла мама.

– Она милая.

– Что? – Я даже вздрогнул от неожиданности.

– Я говорю, – мама прикрывает рукой свою улыбку – что смешного? – что твоя невеста очень милая девушка.

– Тебе нужно проверить зрение.

– Не будь букой, – она смеется. – Тебе она понравится, как только ты узнаешь её получше.

– Это вряд ли.

– Мина напоминает мне ежа.

Я поднимаю правую бровь, мама качает головой.

– Она прячет свою уязвимость под слоем колючек.