В третьей главе мы побываем на тренировках «морских котиков» и изучим такое новое веяние в науке, как исследование выносливости и гибкости. Доктор экономических наук научит нас определять, когда нужно удвоить усилия, а когда лучше отступить. От мастеров кунг-фу мы узнаем, когда позиция хлипкого слабака – самая выигрышная. И мы выучим одно глупое слово, которое помогает решить, когда проявлять упорство, а когда лучше сдаться.

Из четвертой главы мы узнаем, что важнее: что ты знаешь или кого ты знаешь. Мы обнаружим, что самыми продуктивными обычно оказываются работники с широким кругом общения, но при этом лучшие профессионалы (в том числе 90 процентов топовых спортсменов) практически всегда считают себя интровертами, а также послушаем самого социально активного резидента Кремниевой долины и выясним, как налаживать связи, не чувствуя себя лицемером.

В пятой главе мы обратимся к внутреннему настрою и увидим, как уверенность помогает преодолевать пределы своих возможностей и что ее нужно уравновешивать трезвым взглядом на будущие трудности. Новые исследования указывают на то, что мрачные пророчества научных фантастов могут подсказать секрет максимальной производительности, а также что вся парадигма уверенности может быть в корне неверной. Мы узнаем, как люди, пережившие катастрофу, находили в себе силы держаться и как «мысленное противопоставление» помогает определить, когда нужно идти на риск, а когда лучше дважды подумать.

В шестой главе мы взглянем на общую картину со стороны и попытаемся понять, как успех в карьере согласуется с успехом в жизни, а когда этого не происходит. Есть ли место разумному балансу между карьерой и личной жизнью в современном мире? Клейтон Кристенсен из Гарвардской школы бизнеса и Чингисхан показывают нам примеры того, как обрести покой среди бурлящей офисной жизни. Мы извлечем уроки из трагических биографий легендарных людей, которые добились успеха, но заплатили слишком высокую цену, пожертвовав семьей и счастьем.

Успех необязательно должен быть тем, что мы видим только по телевизору. Он определяется не столько достижением совершенства в какой-то определенной области, сколько пониманием своих сильных качеств и умением оптимально использовать их с учетом контекста. Не нужно сходить с ума, как Юре Робич, ведь иногда гадкий утенок может оказаться прекрасным лебедем, если найдет себе подходящий пруд. То, что отличало вас от остальных, те привычки, от которых вы пытались избавиться, то, за что вас дразнили в школе, – все это в правильном контексте может оказаться вашим уникальным преимуществом.

Что ж, с этого и начнем…

Эшлин Блокер не чувствует боли.

Так было всегда. Со стороны она кажется обычной девочкой-подростком, но из-за мутации гена SCN9A ее нервные окончания сформировались не так, как у нас с вами. Сигналы боли не доходят до головного мозга.

Вам кажется, что это дар Божий? Не спешите завидовать. В справочниках врожденная нечувствительность к боли называется «крайне опасным заболеванием». Дейн Инойи пишет: «Большинство маленьких детей мечтают быть супергероями. Пациенты с врожденной нечувствительностью к боли могут считаться суперлюдьми, потому что не ощущают физической боли, но по иронии судьбы эта суперспособность становится для них и криптонитом».

Джастин Хекерт, корреспондент New York Times Magazine, пишет, что Эшлин два дня ходила с переломом ноги, прежде чем родители заподозрили неладное. У Карен Канн, еще одной женщины с таким же заболеванием, во время родов произошел перелом костей таза, о котором она не подозревала несколько недель, и обнаружилось это, лишь когда ей стало трудно ходить.

Продолжительность жизни пациентов с таким заболеванием обычно короче; многие умирают еще в детском возрасте. Половина младенцев с врожденной нечувствительностью к боли доживает лишь до трех лет. Укутанные сердобольными родителями, они не плачут, когда организм перегревается. Те, кому удается выжить, нередко откусывают себе кончик языка или растирают глаза до повреждения роговицы. Взрослые носители этого заболевания, как правило, покрыты шрамами и имеют множество переломов костей. Они вынуждены по нескольку раз в день осматривать свое тело в поисках признаков повреждения. Только по синяку, порезу или ожогу они определяют, что причинили себе вред. Особенно опасны воспаления и повреждения внутренних органов: зачастую эти люди не ощущают симптомов, пока не становится слишком поздно.

Но кто из нас хотя бы однажды не мечтал быть таким, как Эшлин?

Пока не столкнешься с конкретными повседневными опасностями нечувствительности к боли, наивно видишь только преимущества. Больше никаких ноющих болей в ушибленной конечности. Больше никакого страха в кресле стоматолога. Жизнь, свободная от неприятных ощущений после болезней или травм. Никогда не болит голова и поясницу не «прихватывает» так, что не разогнуться.

С точки зрения утраты работоспособности и затрат на лечение боль обходится США в 560–635 миллиардов долларов в год. Пятнадцать процентов американцев ежедневно сталкивается с хронической болью, и многие из них с радостью поменялись бы местами с Эшлин.

Один из злодеев в романе-бестселлере «Девочка, которая играла с огнем» страдает этим заболеванием, и в книге оно преподносится как суперспособность. С навыками профессионального боксера и отсутствием чувствительности к боли он превращается в непреодолимую силу и ужасающего противника.

Отсюда вопрос: когда наши слабости превращаются в достоинства? Кем лучше быть: отщепенцем со своими изъянами и сверхспособностями или крепким середнячком? Как правило, нас учат не рисковать. Но куда ведет этот путь – делать то, что считается правильным, и не впадать в крайности? К успеху или к посредственности?

Чтобы разрешить эту загадку, давайте сначала взглянем на тех, кто все делает правильно. Что происходит с лучшими выпускниками школ? Вот она – мечта родителей и залог успешного будущего. Мама говорит: хорошо учись, и ты добьешься успеха. А мама часто бывает права.

Часто, но не всегда…

Карен Арнольд из Бостонского колледжа проследила судьбу 81 отличника после окончания школы, чтобы проверить, кем становятся лучшие ученики.

Преобладающее большинство, 95 процентов, пошли в колледж. Их средний балл составлял 3,6, и 60 процентов из них получили дипломы. Не было оснований сомневаться в том, что успех в средней школе предопределял успех и в высшем учебном заведении. Спустя годы после окончания вуза почти 90 процентов строят профессиональную карьеру, а 40 процентов занимают высокие должности. Они надежны, последовательны, хорошо приспособлены, и большая часть во всех смыслах довольна жизнью.

Но многие ли из этих отличников учебы изменят мир, будут им управлять или оставят свой след в истории? Ответ: ни один.

Комментируя траекторию успеха участников эксперимента, Карен Арнольд сказала: «Несмотря на то что большинство достигло явных успехов в своей сфере деятельности, основная масса бывших школьных отличников не имеет шансов достичь высшей точки в этих сферах». В другом интервью она добавляет: «Отличники обычно не становятся пионерами прогресса… Они, как правило, умело устраиваются в существующей системе, вместо того чтобы изменить ее или создать собственную».

Может быть, только этим отличникам – 81 участнику данного исследования – не довелось достичь стратосферы? Нет. И другие эксперименты показывают, что именно те качества, которые помогают добиться успехов в учебе, мешают человеку совершать нечто экстраординарное за пределами класса.

Так почему первые в классе так редко становятся первыми в жизни? На то есть две причины. Первая заключается в школьной системе ценностей. Выше всего оценивается способность постоянно делать то, что тебе говорят. Оценки за учебу лишь частично отражают уровень развития умственных способностей (стандартизированные тесты эффективнее измеряют IQ). Зато они являются отличным показателем самодисциплины, добросовестности и способности подчиняться правилам.