Арье глубоко вздохнул:

– Так что дела обстоят примерно так, как в известной детской сказке: у нас есть ключ, но нет двери, которую можно открыть этим ключом.

– Ты что, хочешь, чтобы мы искали какую-то непонятную дверь, которая неведомо как выглядит?! – Ника бросила на Арье яростный взгляд.

– Нет, я этого не хочу. Но вам придется ее искать.

– Это еще почему? Ты что, нас силой заставишь?

– Я?! – Арье возмущенно всплеснул руками. – Как ты могла такое подумать! Просто я хотел вам сказать, что не искать вы уже не сможете. Вы будете обязаны все время двигаться и двигаться вперед. Двигаться безостановочно. И это движение вовсе не обязательно должно быть перемещением в пространстве. Ты можешь хоть всю жизнь прожить на одном месте. Главное, чтобы твоя душа, твой дух не стояли на месте. Иначе, если вы остановитесь…

– То… что?

Арье помолчав, ответил:

– …есть много разных сущностей, в этом мире и в других, которые были бы очень заинтересованы, чтобы свет Слова не вернулся к людям. И эти существа постараются задержать вас там, где вы сами сделаете остановку. Остановку по глупости, по неведению или польстившись на чьи-то обещания…

– Но что же нам теперь делать? – спросил Глеб.

– Их оружие – ложь, корысть, тьма и предательство. Наше оружие – свет, верность и правда. Не надо бояться жить по правде, тогда любые недруги будут бессильны. Они всегда будут отставать на шаг. И тогда даже окончание земного пути, которое обязательно придет к любому из нас, не станет катастрофой…

Арье, подняв голову, посмотрел на ночное иерусалимское небо, и Ника увидела на правой стороне его смуглой шеи длинный, очень тонкий и почти незаметный шрам, уходящий вниз, за воротник рубашки. Она задумалась о том, что могло бы стать причиной его появления, а Арье вполголоса закончил:

– Да… смерть в этом случае не станет крушением для нас. Мы не умрем, но изменимся. И пойдем дальше. Туда, откуда пришли очень давно.

Глава 8. Тиртханкары

Мощные турбины самолета загудели на пониженных оборотах – раскрашенный в сочные синий и зеленый цвета «Боинг-737» выруливал на стоянку аэропорта Шереметьево в Москве, а Ника уже искала в списке контактов телефона нужное ей имя. Чертыхаясь на неудобный интерфейс гаджета, она пролистывала одну страницу контактов за другой и, найдя, наконец, того, кто ей был сейчас так необходим, нажала кнопку вызова. Невыносимо долгие гудки, потом неясная музыка, и вот хрипловатый мужской голос ответил:

– Привет, Ника! Извини, я сейчас не могу разговаривать, я сейчас очень за...

– Тагир, мы должны с тобой встретиться прямо сейчас! Слышишь? Прямо! Сейчас! – Ника затараторила с пулеметной скоростью, не давая собеседнику опомниться. – Это очень, невероятно важно! Я же тебе звонила вчера из Иерусалима. Мы уже в Москве!

– Ника, Ника…

– Мы уже рядом! – Ника поглядела в иллюминатор аэробуса, пожала плечами и продолжила: – Мне очень надо, очень!

– Ну хорошо, хорошо… я еду тебя встречать… кстати, и Саян тоже тут, тоже приедет.

– Саян?! Ура! Да… я не одна… мы уже почти на выходе из самолета…приезжайте на Ленинградский проспект…

Отключив телефон, Ника облегченно откинулась на широкую спинку кресла и сказала сидевшему рядом Глебу:

– Тагир и Саян нас встретят в городе. Тагир, я тебе вчера рассказывала, помнишь? Он тоже антрополог, доктор наук, они с Саяном вместе работают над каким-то проектом.

– Над каким проектом?

– Я не помню… что-то о тюркоязычных народах Сибири.

Глеб забеспокоился:

– Ох, не знаю, Ника, удобно ли это. Я ж их не знаю.

– Ничего, – Ника была категорична как всегда, – я вас познакомлю.

Терминал, таможня, аэроэкспресс, несущийся из аэропорта в город, все это промелькнуло как мгновение. Выйдя на привокзальную площадь, Ника поискала глазами и через минуту увидела возле припаркованного у обочины автомобиля невысокую фигуру Саяна, одетого в свой обычный темно-серый мешковатый костюм. Тагир, стоявший рядом, эффектно с ним контрастировал – элегантно одетый высокий кавказец с тонкими чертами лица, черными усами и аккуратной бородкой, в которой кое-где уже проглядывала благородная седина.

– Саян! Мы тут!

– Что случилось, Ника? – Саян был по-настоящему взволнован.

Она обняла его за плечи и заплакала, бормоча со всхлипываниями:

– Там, там… они… Поедем, пожалуйста, мы все вам расскажем…

***

– Так значит, говоришь, Ника, он его назвал… – Тагир отвернулся от окна и внимательно посмотрел на Нику, забравшуюся с ногами в мягкое плюшевое кресло.

– Ну, я же уже говорила, Тагир. Шейм… ммм… шеймгамфойрош.

– Ты ничего не перепутала? – вмешался Саян, – хотя... То, что с тобой происходят всякие невероятные вещи, это всем известно. Мне рассказывали, что как-то раз в Туве ты влезла на скалу, в середине которой были пещеры. Между прочим, на высоте десяти метров!

– Да, конечно, помню – улыбнулась Ника, – в этих пещерах когда-то селились отшельники. Буддисты, да?

– Не совсем буддисты. Как говорят некоторые ученые, это были последователи религии бон, искавшие там «пробуждения»… и ты потом заснула в одной из пещер, да?

– Ну и что, – Ника возмущенно округлила глаза, – я просто немного вздремнула… И что такого?

– Ничего, конечно, если не считать того, что тебе потом полгода снились необычные сны… Помнишь, какие-то одетые в цветастые одежды люди приходили к тебе во снах. Ты тогда рассказывала, что их лица были размалеваны яркими красками, словно боевой раскрас североамериканских индейцев…

– Они все время как будто что-то напевали или бубнили себе под нос… – Ника поморщилась, – стоят рядом и бормочут, бормочут…

– Религия бон, она же на том и стоит, – пояснил Тагир, – непрерывные молитвы, заклинания, призывание божеств их многочисленного пантеона. В тех пещерах, похоже, селились последователи самой архаичной из известных сейчас форм религии бон – последователи шаманского бона. Но вот вопрос, как они там оказались? Бон это же тибетская религия…

– Если правда то, что, как говорят сами представители этой религии, бону уже пятнадцать тысяч лет, то нет ничего удивительного, что какие-то ответвления могли дотянуться и до Тувы, – заявил Саян. – Даже вполне мог существовать там некий центр добуддийской анимистской религии, остатки которой сохранились в форме современного шаманизма.

– Пятнадцать тысяч лет? – с сомнением покачал головой Тагир. – Этого никак не может быть, Саян. Просто ты сам родом из Тувы, поэтому предвзято относишься к такого рода вещам. Тебе очень хочется, чтобы все, связанное с Тувой было очень древним.

– Мен тыва мен… – улыбнулся Саян. – Я – тувинец. Потому и верю в шаманов и их силу. А Ника, она ведь очень чувствительная. Те пещеры в течение, может быть, целых веков были пристанищем молящихся людей. Так что даже сами стены их пропитаны молитвами и заклинаниями. Вот Ника и впитала их в себя.

– Ну да, ну да… – Тагир скептически поднял брови. – Извините, я, как ученый, такого принять не могу. Как можно впитать в себя то, чего нет? Никаких таких эффектов «намоленного места» не существует. Это антинаучно. Психологический эффект от присутствия в незнакомых местах – ну да, с этим еще можно согласиться, но и то это происходит далеко не с каждым.

Ника в ответ на эти слова только подняла брови и фыркнула.

– А может быть, это были вовсе и не представители тибетского бона, – Тагир оживился, – я почти уверен, что в тех пещерах сидели тэнгрианцы.

– Это кто такие? – без энтузиазма поинтересовалась Ника.

– Это религия такая была, тэнгрианство, – пояснил Саян, – по тюрко-монгольскому слову тэнгри, то есть небо. Принято считать, что оно получило распространение еще в эпоху хунну, в третьем веке до нашей эры.

– Да, а может быть даже еще раньше… – подтвердил Тагир, – еще в период кочевой древнеарийской цивилизации, в третьем тысячелетии до новой эры. Тэнгрианство было в то время передовой религией. От него, как считается, произошли некоторые восточные религии, например, зороастризм.