П.С. Помните, что в самые холодные и лютые времена, нас согреет любовь друг к другу. Я люблю вас.

Гермиона хотела убежать. Ужасные и такие яркие воспоминания кружили вокруг неё сумасшедшим калейдоскопом. Она не могла остановить рыдания, которые, подобно бешеным собакам, сорвавшихся с цепи, раздирали её изнутри своими когтями. Она задыхалась в своей боли, ей казалось, что совсем скоро сердце не выдержит. Разорвётся на части. И обе его части последуют за ним. Потому что без него… ничто не будет иметь смысла, девушка это знала.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, она истошно закричала, желая заглушить его голос в своей голове. Вот он зовёт её по имени, а спустя секунду она слышит его заразительный смех. И сердце сжимается до такой степени, что она перестаёт дышать. Эти звуки, эти воспоминания… Они были пропитаны им. Они принадлежали ему. Также, как принадлежала и Гермиона.

Девушка падала, тонула в этой нескончаемой боли. Это жгучее чувство внутри стало частью её самой. Она была уверена, что больше никогда не сможет вдохнуть полной грудью, не ощутив снедающей пустоты внутри.

Это её ломало.

— Герми? — взволнованный голос прорвался сквозь пелену отчаяния. — Гермиона! Гермиона, очнись же!

Кто-то тряс её за плечи, но она отчаянно замотала головой. Ей нужно было остаться здесь. Она хотела снова увидеть его. Она нуждалась в нём. Больше чем в воздухе. Ведь…

Он и был её воздухом.

— Родная!

Кислород в лёгких закончился в одно мгновение. Она распахнула глаза почти против воли, когда услышала своё прозвище. Прозвище, которое дал ей он.

— Ф… Фред? — выдохнула Гермиона и, проследив, как парень треплет свои волосы по такой раздражающей привычке, не выдержала. Закрыла лицо руками и громко разрыдалась.

Ее тело тут же обвили такие мягкие и любимые руки. Гермиону пробрала дрожь: всё было таким реальным, что она не могла понять, спит она или нет.

— Тш-ш, — шепнул Фред, прикасаясь губами к её волосам, — это всего лишь кошмар. Всё хорошо, родная. Я с тобой, слышишь? Я рядом.

Трясущимися руками Гермиона скользнула руками по спине парня, забираясь ладонями под майку. Она всегда так делала. И наконец, когда пальцы ощутили обжигающее тепло его тела, её начало отпускать.

Гермиона глубоко вздохнула, и ноздри защекотал запах мяты. Она подумала, что могла бы раствориться в нём. Видит Мерлин, однажды она сделает это. Неотвратимо. Без остатка.

— О, Мерлин, — прошептала Гермиона, улавливая лишь остаточные воспоминания из сна, и уткнулась носом в грудь Уизли.

— Что такое?

Фред немного отстранился и заглянул ей в глаза. У девушки защемило сердце, когда она встретилась взглядом с сияющими, но всё ещё обеспокоенными глазами. Он всегда беспокоился за неё. И от этого Гермиона любила его ещё больше.

— Это было так реально, — пробормотала она, отводя взгляд, чтобы он не увидел у неё в глазах тот ужас, что всё ещё — Гермиона знала — клубится в задворках сознания.

— Расскажешь мне? — спросил он, прижимая ее ближе к себе.

Фред должен был узнать, что напугало её до такой степени. У него в ушах до сих пор звучал её болезненный крик, и от мысли о том, что она испытала такое, у него болело сердце.

У девушки засосало под ложечкой. Она не знала, стоит ли рассказывать ему. Ведь ужасная правда заключалась в том, что Фред Уизли умер в этом кошмаре. Она всё ещё видела его неестественно бледное и недвижимое тело.

— Пожалуйста?

Глубоко вздохнув, она едва слышно произнесла:

— Ты умер, Фред.

— И как? Бледность мне идёт? Я был всё таким же красавчиком?

Гермиона беспокоилась, не придётся ли ей подбирать свою челюсть с пола. Замахнувшись, она ударила его по спине, и он ойкнул.

— Между прочим, это надругательство над…

— Даже не вздумай заканчивать эту фразу! — предупредила Гермиона и вскочила с кровати.

— Посмотрите на него! Он ещё и шуточки пускает! Да как ты можешь заниматься таким в данной ситуации?! — вне себя закричала девушка. Она не могла понять, как он может так легко относиться к этому.

По его губам скользнула шальная ухмылка.

— Ну, мы не сможем ничем таким, — он выделил это слово, — заниматься, пока ты не не вернёшься в кровать, родная.

— Фред! — завопила Гермиона. Ей хотелось кинуться в него чем-нибудь и начать объяснять, что сны у волшебников — это серьезно.

С таким нельзя шутить!

Вздохнув, Фред поднялся с постели и, подойдя ближе, заключил её в объятья, несмотря на слабые попытки к сопротивлению.

— Конечно, мне не каждый раз заявляют, что видели во сне мою смерть, но, Гермиона, родная, это всего лишь сны. И прежде чем ты начнёшь мне объяснять их важность, позволь сказать: я не верю в предсказания. И ты, насколько я помню, тоже.

— Все было не так, — Гермиона покачала головой, сама не понимая, почему не может отпустить этот сон. — Эмоции были такими, будто это уже случилось. Мне кажется, они до сих здесь, внутри меня. То, что я потеряла тебя, стало для меня началом конца. Я не могла даже дышать, ведь с каждым вздохом эта боль всё больше въедалась в меня. Я даже хотела…

Она внезапно замолчала, не в силах произнести это вслух. Фред нахмурился и, слегка сжав пальцами её подбородок, заставил посмотреть на него. У неё в глазах стояли слёзы.

— Ты хотела что?

Секунду она раздумывала над тем, сказать ему или нет. Но потом поняла: не стоит. Что-то внутри неё подсказывало, что ответ причинит ему боль. Она не хотела ранить его.

Слегка улыбнувшись, она скользнула руками по его плечам, заработав напряжённый взгляд голубых глаз. Ей нужно, чтобы он расслабился. Ей самой нужно расслабиться. Нужно почувствовать его. Поднявшись на мысочки, она поцеловала его. Нежно и почти невесомо. А затем двинулась цепочкой поцелуев по его скуле к мочке уха и едва ощутимо прикусила её.

— Я знаю, что ты делаешь, — прозвучал низкий голос, и шеи коснулось тёплое дыхание. Она почувствовала, как твёрдые руки сильнее сжались у неё на талии, и закусила губу.

Его прикосновения прогоняли ужас недавнего сна.

— Правда? — переспросила Гермиона, скользя руками по его спине, прижимаясь к нему ещё ближе. — И что же?

— Отвлекаешь меня, — тихо-тихо сказал он, губами прокладывая дорожку поцелуев к краю её футболки. Фред дышал также часто, как и она.

— Получается? — поинтересовалась Гермиона, а её пальцы неспешно вычерчивали круги на его животе, задевая пояс штанов.

Он любил, когда она дразнилась, и Гермиона это знала.

— Черт побери, да! — выдохнул Фред и впился в её губы обжигающим поцелуем, лишая Гермиону остатков самообладания.

***

Гермиона завязала волосы в пучок и ещё раз взглянула на своё отражение. Щеки её пылали, и она ничего не могла с этим поделать. Счастье наполняло её изнутри, и ей казалось, что она чувствовала крылья за спиной. Так глупо. Гермиона никогда не верила рассказам об окрыляющей любви. А сейчас?

Она взглянула на дверь, из-за которой слышалось, как Фред напевал какую-то песню, готовя завтрак. Она была уверена, он снова надел тот фартук с машинками. Так по-детски. Но губы сами по себе растягивались в улыбке, стоило ей представить эту картину.

Теперь же? Теперь Гермиона могла поклясться, что летала вместе с ним.

Проведя рукой по волосам, она ободряюще улыбнулась своему отражению и пошла на кухню. Как она и думала, он стоял в своём фартуке и методично помешивал что-то в кастрюле.

— М-м-м, — протянула она, вдыхая приятный аромат, и обняла Фреда сзади. Ей нужно было касаться его. Жизненно необходимо, — что готовишь?

— Рагу, — ответил он, и, отложив лопатку, Фред разместил ладони поверх её.

— Ты умеешь готовить рагу? — изумилась Гермиона.

Фред фыркнул.

— И снова этот удивлённый тон.

Девушка засмеялась и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку, уловив скользнувшую по его губам улыбку.

— Пойдёшь во вредилки? — спросила Гермиона и присела на стул, с тайным удовольствием разглядывая спину парня.