– Привет, вот и я, – говорит Марина.

– Как ты сюда попала? – спрашивает Гоша.

– Через заднюю дверь гаража, – объясняет она. – Это гараж Николая Ивановича, папиного знакомого. Я взяла у него ключи, сказала, не хочу лыжи в школе оставлять, попросила у него оставить – он зимой все равно машиной не пользуется. Ну, я вчера заранее дверь открыла, а когда Ника отвернулась, пролезла туда, через переднюю дверь вышла… и вот я здесь!

– Ты – здесь, а Ника – там? – почти кричит Лёва. – Они же сейчас прибьют ее!

– Не прибьют, – отвечает Гоша и шепотом командует: – Открываем огонь на счет «три». Прикрывайте меня и не попадите в девочку!

Гоша встает и с разбега – раз, два, три! – прыгает прямо во внутренний дворик. В тот же миг град льдышек и снежков обрушивается на пятнашек.

Гоша хватает Нику за плечи, прикрывая от метательных снарядов, летящих со всех сторон. Девочка брыкается, но Гоше удается затащить ее в дальний угол. Пытаясь выбраться из ловушки, пятнашки бегут к выходу, но, отталкивая друг друга от узкого прохода, еще плотнее сбиваются в кучу – отличную мишень для обстрела!

У выхода из гаражей разгромленный отряд Вадика поджидают Марина и Лёва.

– Ну что, Вадик, – кричит Марина, – ты все понял? Ты хорошо запомнил моих друзей, правда? Их самих, их младших братьев и сестер, домашних животных, если они у них есть, всех-всех-всех? Я тебя спрашиваю, Вадик: ты хорошенько запомнил?

На Вадика жалко смотреть: куртка разорвана, губа разбита, под глазом наливается фиолетовым огромный синяк. Он кивает и бурчит себе под нос:

– Ничего, мы еще встретимся…

Нападающие торжествующе кричат, пятнашки орут от ужаса и боли, Гоша тащит Нику в безопасный угол, девочка ничего не понимает. Все происходит слишком стремительно, слишком быстро, словно она не успевает за собственной жизнью, как когда-то – за папой, как сегодня – за Мариной.

Вжавшись в угол, Ника видит: ее недавние гонители сбились в кучу, словно стадо баранов, а неведомо откуда появившийся Гоша поднимает с земли льдышки и швыряет им вслед. Теперь она, кажется, понимает, что случилось: ее заманили в ловушку, а Гоша ее спас. От этой мысли Нике становится тепло и радостно, словно она вдруг попала в какую-то сказку, в книжку со счастливым концом, в добрый фильм о крепкой школьной дружбе.

– Спасибо, – говорит Ника.

– Чего? – переспрашивает Гоша.

– Спасибо тебе, – повторяет Ника, – что спас меня.

– Я? – удивляется Гоша. – Да я тут ни при чем. Это Марина все… – тут он замирает на секунду и, смутившись, добавляет: – Ну, неважно. Я потом расскажу.

Пятнашки уже покинули внутренний дворик, оставив на утоптанном снегу несколько варежек и одну вязаную шапку.

– Пошли, – говорит Гоша, – разберемся, чего там происходит.

Ника снова протискивается через узкий лаз – не одна куртка порвалась здесь сегодня! – и следом за Гошей возвращается тем же лабиринтом, каким сюда попала. Она пытается вспомнить древний миф о лабиринте, герое, чудовище и дочери местного царя. Герой – это, конечно, Гоша. Она, наверное, дочь царя. А чудовище? Чудовище – это все остальные: ее бывшие одноклассники, Оля, ее подруги, Лёва, Марина… Только она никудышная дочь царя – герою от нее никакой помощи.

Ника идет следом за Гошей и думает, что мифы ведь были придуманы еще до Проведения Границ и, значит, еще в те времена, когда Граница была прозрачной, мертвые могли свободно приходить к живым, а живые – к мертвым. Наверное, думает она, это была совсем другая жизнь. Наверное, тогда люди совсем иначе относились к смерти. Не как к вечной разлуке, а как к путешествию, что ли. Жил в одной стране, уехал в другую, захотел – вернулся, не захотел – остался, а твои друзья приезжают в гости к тебе.

Может быть, Проведение Границ – это вовсе не так здорово, как все говорят?

Хотя как же тогда Великая война, ромерос, фульчи и упыри?

Она не успевает додумать эту мысль – Гоша выводит ее из лабиринта.

На утоптанной площадке перед гаражами теснятся ее одноклассники, старые и нынешние, стоят еще какие-то ребята. В метре от нее Вадик – куртка разорвана, губа разбита, руки трясутся. Сполна получил, злорадно думает Ника – но в этот момент Гоша бежит к Вадику – это тебе за Лёву! – и с криком хэ! с разворота бьет его ногой.

Это очень красивый удар. Раньше такие удары Ника видела только в кино. У нее даже сердце замирает – и в этот момент ей совсем неважно, кого и зачем бьет Гоша. Нике просто нравится картинка: мальчик в прыжке, одна нога согнута, другая вытянута в сокрушительном ударе.

– Эй, пацан, покажи класс! – кричит кто-то.

Вадик падает. Гоша наносит еще несколько ударов.

– Так его, так! – неожиданно для себя кричит Ника и замечает удивленный взгляд Лёвы.

Что этот предатель делает, думает она и вдруг слышит позабытый знакомый голос:

– Что, Георгий, справился?

Ника оборачивается. Высокая девочка лет пятнадцати, почти девушка. Она одета в высокие ботинки, черные штаны и кожанную куртку с серебряными рисунками.

Ника сразу узнает ее: это же Аннабель, смертница, знаменитая девушка-боец. Когда-то Ника училась с ней в одной школе.

Сейчас Аннабель смотрит с презрением на Гошу.

– Приемчики показываешь, да? В уличной драке? Еще и дружков назвал полюбоваться! Или нет, не любоваться, а помочь – вдруг сам не справишься?

Ника оглядывается – остальные пятнашки уже разбежались. В самом деле, всё выглядит так, словно толпа окружила беззащитного Вадика, а Гоша избивает его, чтобы повеселить друзей.

– Лёля, – говорит Гоша, – я все объясняю!

– Дружкам своим объясняй, – отвечает Аннабель и, развернувшись, уходит, а Ника чувствует, что опять не успевает, а надо бы нагнать девушку и рассказать, как все было на самом деле, объяснить, что Гоша сегодня спас ее, что он здесь – единственный достойный человек.

– Мы за тебя отомстили, Шурка, – говорит Лёва, – мы поймали их всех и избили. Самого главного Гоша вообще так отметелил – ты не представляешь! Я тебе говорил, что я с ним дрался? Нет? Ну, я хотел один на один, а они навалились всей кодлой, ну и конечно, справились. Я к Гоше тогда пошел, умыться там, привести себя в порядок. И мы поклялись, мы с Гошей и Марина, что отомстим пятнашкам – и за тебя, и за меня, и за других ребят. Да, другие ребята тоже были, не только из нашей школы, вообще – они же над всеми издеваются, эти пятнашки.

У нас девочка в классе есть, Ника зовут, я тебе говорил, наверное. У нее еще рыбки дома в аквариуме. Так вот, она раньше в «пятнашке» училась, и тот же парень, с которым я дрался, издевался там над ней. Его Вадик зовут, тот самый, как ты и рассказывала. А у нас в классе есть девчонка, Оля Ступина, страшно противная, и она с этим Вадиком знакома, оказывается. У их родителей дачи рядом или что-то в этом роде. И все, что мы придумывали, чтобы пятнашек наказать, она ему передавала.

Так Марина вот что сделала: она сказала Оле, что хочет разыграть Нику – отвести ее, ну, в одно место. Тебе не нужно знать какое, а то еще сама туда пойдешь, а мне от папы влетит. Короче, в одно место. Отвести туда Нику и там бросить. Типа вроде как шутка. А на самом деле Марина это придумала, чтобы Оля пятнашкам рассказала и они все туда прибежали. А мы там устроили засаду и вломили им! Мы их сначала обстреляли льдышками, а потом еще Гоша этому Вадику добавил.

Короче, клево получилось! Марина здорово придумала.

Тут только одно нехорошо вышло – с этой девочкой, Никой. Марина же ей не сказала, что собирается делать. Почему? Ну, может, боялась, что Ника не согласится. И когда Ника оказалась одна, в этом месте, она страшно испугалась. Даже заплакала, представляешь?

И когда все уже кончилось, Гоша пришел к Марине и говорит: Марина, это неправильно, как ты поступила с Никой. Ты сказала, что это такой план: плохие люди могут сделать хорошую вещь (в смысле Оля сделала хорошую вещь, завлекла пятнашек в засаду). А получилось наоборот: хорошие люди могут сделать плохую вещь.