— Аль, нам тут Глеб подсуропил, — начал Павел, прислонившись плечом к косяку.
— Да?
— Устроил прослушивание. Надо съездить сегодня вечером.
— Дурацкая шутка.
— Это не шутка, — Павел тяжело вздохнул и подошел ближе. — Аль, ну давай съездим, а то Глеб обидится. И этот его продюсер на Глеба обидится…
— Что за чушь ты несешь, вы с Глебом на радостях бухали, что ли?
— Ну не умею я дипломатично…
— Попробуй логично и связно, — посоветовала Алька.
— В больнице от тоски Глеб пел, его услышал проходивший по коридору продюсер, предложил попробоваться в группу…
— А мы тут каким боком? Не помню, чтобы ты когда-нибудь пел.
— Нас пригласили сыграть дуэтом, — страдальческим голосом произнес Павел.
— Угу, сегодня вечером. Это, значит, — Алька посмотрела на часы, — через каких-то три часа. Да без проблем. Шнурки только поглажу.
— Аль, я все понимаю, но деваться некуда. Глебова идея дурацкая, но попробуй сама ему скажи. Понятное дело, что ни в какое сопровождение нас не возьмут, даже будь мы суперсыгранной командой. Так что полчаса позора, и все разошлись по домам.
— С Аликом иди.
— Нет-нет, я тут совсем ни при чем! — открестился Алекс.
— Продюсер ждет меня с сестрой…
— Короче, едем все вместе, на месте объясняем ситуацию, вы играете с Аликом, и все. Вопрос закрыт.
— Я не…
— Алик, вам даже репетировать не надо. Не бойся, — Алька задорно улыбнулась: — Я сама боюсь.
— Ну с Аликом-то да, — Павел просветлел лицом. — Ты же не откажешься?
Алекс молчал, опустив глаза на недоклеенный пестрый пакетик: что за залетный продюсер разгуливал по коридорам больницы, он себе примерно представлял, как и причины его там появления. Надежда на то, что тот его не узнает, была откровенно слабой, но, может быть, оно и к лучшему. Разрубить гордиев узел одним махом, не дать Павлу опомниться и взять его в оборот…
— Я согласен. Посмотрим, что из этого выйдет.
Он едва не спалился, когда вместе с Павлом и Алькой вышел из метро и уверенно пошел к нужному входу необъятной высотки.
— Алик, погоди, — остановила его Алька. — Тут без проводника не разобраться.
Павел пытался с помощью спешащих по своим делам людей определиться, куда идти. Алекс хотел было подсказать, что на визитке должен быть и телефон, но прикусил язык: большой мальчик, разберется. Да и будет ли господин продюсер так любезен, что объяснит незнакомому парню, как пройти в офис? Насколько Алекс знал, Мякинин был тем еще снобом и до простых смертных снисходил редко, только в случае собственной заинтересованности. Как в случае с Глебом, например: явно чувствовал, что может неплохо заработать.
— Нам, кажется, сюда, — Павел все-таки нашел нужную дверь.
Охранник, если такой и был, очень удачно отлучился, и они беспрепятственно поднялись на шестой этаж. Дверь с нужной табличкой нашлась в конце коридора. Павел долго мялся, прежде чем деликатно постучать. Алекс закатил глаза: эту дверь желательно открывать с пинка или стучать сапогом, тогда, может, и услышат. На всякий случай он натянул шапку еще ниже, поправил на шее шарф и распушил бороду, а затем просто нажал на ручку.
— Есть кто? — звонко крикнула Алька, перехватив инициативу, и пару раз стукнула кулачком в косяк.
— Вы к кому? — Мякинин развернулся вместе с креслом и нахмурился.
— Мы на прослушивание, от Глеба.
— Проходите, но почему вас трое?
— Потому что я ушибла палец и не могу играть, да и не репетировали мы с братом, а вот они могут. Вам же все равно важен результат, — Алька улыбнулась и сжала руки под грудью — ни дать, ни взять бедная сиротка на паперти.
Алекс восхитился. Какая умница!
— Играйте уже, время идет. Петр Леонидович торопится.
Алекс покосился на спину второго человека, тот и не подумал обернуться.
Павел расчехлил гитару и взял первый аккорд. Алекс выкинул из головы все посторонние мысли, как обычно это бывало на концертах. Все потом, музыка первична.
Едва замолк последний аккорд, Мякинин встал, покосился на того, второго, но реакции не дождался — он продолжал смотреть в окно.
— Ну что я хочу сказать, — протянул Мякинин, — гитара еще туда-сюда, но вот скрипка… Техники не хватает, техники, юноша. Где вы учились?
— Э-э, в колледже, — Алекс растерялся.
— В Лондонском королевском музыкальном колледже, — возле окна упал стул, и второй мужчина стремительно подошел к ним. — Техники не хватает! Ты где был, сука?! И что это на тебе надето?
Алекса разобрал смех, несмотря на то, что личный агент тряс его за грудки.
— Что ты имеешь против этого замечательного винтажного пальто? — возмутился он, кусая губы.
— Где ты был?!
— Мне требовалось время на переосмысление жизни после трагической потери близкого человека, — с надрывом произнес Алекс.
— Удавлю, — прошипел агент.
— Дима, успокойся, тебе нельзя нервничать.
— Успокойся?! Да у тебя гастроли через две недели!
— Через три. И нам гитариста нашел. И мы репетировали каждый день, честное-пречестное слово!
— Репетировали они, — агент отпустил пальто и неверными шагами дошел до кресла, рухнув в него как подкошенный. Опустил голову и принялся массировать виски пальцами одной руки. — Петь, ты ни черта не разбираешься в музыке, только с помощью своего невероятного звериного чутья на прибыль как-то выкручиваешься, и каждый раз я задаю себе вопрос: как?!
— Ну вот так, — развел руками тот. — Нашлась, что ли, твоя пропажа?
— Нашлась, — вздохнул агент. — Думал уже все, сорвался наш Алекс во все тяжкие, плюнул на ненавистную скрипочку и забил на долги и обязательства, ан нет… Ты возвращаться-то думал, страдалец?
— Кхм, — Алекс покосился на застывшего соляным столбом Пашку. — Думал. Собирался после праздников поговорить с этими милыми ребятами…
— Не ругайте его, пожалуйста, — вступилась за него Алька. — Он первые дни вообще потерянный такой был, что отправить его восвояси было бы преступлением. Не дай бог бы опять запил, а люди редко обращают внимание на пьяных. Мог бы серьезно заболеть.
Алекс закусил губу и покачал головой: Алька сдала с потрохами, но, может, и к лучшему. Он стянул с головы шапку и расстегнул пальто — в помещении стало жарко. Волосы рассыпались по плечам, и он пятерней отвел их назад.
— Алекс, значит, — потерянно произнес Павел и сунул руку в карман. — А я, дурак, подарок купил, только он теперь тебе без надобности. Выброси тогда.
— Спасибо, — Алекс прижался щекой к щеке Павла, хотел сказать, что ничего не изменилось и что этот подарок очень дорог, но под тремя парами глаз не смог. Вместо этого положил Алькину скрипку на стол и заколол мешающие патлы.
— Мог бы и не держать нас за дураков.
— Паш, ты чего? Ты разве не знал? — удивленно воскликнула Алька.
— Чего я не знал? Что Алик у нас известный Алекс Грант? Мне никто не сказал.
— Паш, мне и в голову не пришло, что ты не догадался, это же очевидно. Я потому и имя такое предложила, что созвучно Алексу, чтобы он не путался и не привыкал.
— Кхм, — Алекс кашлянул, потрясенный искренним недоумением в глазах Альки.
— И что, ты прямо так сразу догадалась, еще в переходе?
— Ну нет, потом уже, когда из ванной вышел. В переходе у меня были подозрения, что он спивающийся музыкант, а дома все встало на свои места.
— Фанатскую фоточку нашла и сравнила? — съязвил Павел.
— Нет, шапка мешала, борода дурацкая тоже. Первое — руки, — она взяла Алекса за руку и перевернула ладонью вверх. — Характерные мозоли человека, который не выпускает скрипку из рук, который играл до последнего. Второе — волосы. Когда он вышел из ванной, то стало видно, что волосы у него крашеные, причем окрашены недавно, иначе была бы более темная полоса, вот как сейчас. Краска явно дорогая, потому что структура волос не нарушена, они как шелк, даже после дешевого шампуня. Ну и одежда. Когда я пошла ее выбрасывать, то не поленилась посмотреть ярлыки — Бриони и Дольче и Габбана, даже если не знать, что это любимые марки Алекса Гранта, то перед нами явно не бомж.
