– Нет. Слишком крепко они спелись. Подозреваю, Пашка еще тогда работал на два фронта.
– Может, отправить его в отставку?
– Зачем? – хмыкнул Тимченко. – Пускай служит Отечеству. Только в другом месте. Я готовлю приказ о его переводе на юга.
– Хорошо… Ты все продумал?
– Да. Сейчас в городе обосновался мой агент, один из лидеров Руха. Семчук.
– Что-то не припоминаю… – озадачился Качан.
– Ну, как же… Вы сами велели внедрить его в окружение Черновола…
– А… Это тот, который по нашему заданию летал в Канаду собирать дань с диаспоры?
Тимченко кивнул и продолжил:
– Сейчас он тесно сотрудничает с братвой – прохвост Боча надумал сделать политическую карьеру… Где-то ближе к осени они поцапаются, Сема напишет заявление, остальное – дело техники.
– Только не промахнись, Акела ты наш!
Глава 2. Вынужденное расставание
Как только Степан Петрович отправился в столицу, Карпов с Бочаровым стали встречаться не таясь. Не в будке на лугу и даже не в барах-ресторанах, все чаще – дома друг у друга.
После непродолжительного ухаживания Павел женился на Маше; с тех пор наши герои дружили семьями. В конце июня 1994 года у молодых супругов родилась дочь. Девочку назвали Юлей – в то время это имя было самым модным.
Крестины праздновали с широченным размахом в огромном особняке, заблаговременно приобретенном для начальника управления СБУ на средства коммерческой фирмы «Щит».
Тимченко и Качана тоже приглашали, но они отказались, сославшись на занятость. Это насторожило подполковника. Тем более что накануне из Киева пришел приказ о его переводе в Крым… Сам Павел Иванович уезжать не хотел, а вот Маша восприняла новое назначение супруга с нескрываемым восторгом: дочь часто болела, и медики советовали сменить климат на менее влажный.
Укрывшись от многочисленных гостей в тени зимнего сада, Боча и Карпуша обсуждали последние события.
– Вот и все, Валерчик, кончилась наша песня…
– Не переживай, брат, я тебя и там «греть» буду.
– Так ты ничего и не понял! Не за свою шкуру я тревожусь, а за твою.
– Мне то что? Я сам никуда не влажу! Беспредел, мелкий рэкет себя уже изжили… Мой… наш с тобою бизнес… ничуть не хуже остальных. Прибыль мы не прячем, налоги платим исправно… – хмыкнул Бочаров.
– Забыл, как тебя хотели сделать козлом отпущения?
– Так ведь я не дался.
– Думаешь, все затихло, устаканилось? Успокоился, потерял бдительность. А зря… Зря! Такие, как Тима, обид не прощают… Нутром чую: неспроста нас хотят разъединить!
– Ты это серьезно?
– Серьезней не бывает… Может, бросишь все – и на южный берег?
– Нет, Паша… Мое место здесь. Таможни, терминалы, на кого я их оставлю?
– Желающие возглавить прибыльное дело всегда найдутся.
– Личный учет и контроль в нашем бизнесе имеют решающее значение. Еще Владимир Ильич предупреждал об этом. Наемные менеджеры будут работать на свой карман, оставляя нам с тобою жалкие крохи… А я привык к роскоши, комфорту!
– Да… Это с маргарина на икру переходить легко, обратный процесс – болезненный и трудный. Ну ладно, не будем заранее панихиду заказывать…
– Когда ты отбудешь? – положил руку на плечо друга Бочаров.
– Как только передам дела.
– Кому?
– Догадайся с трех раз.
– Зачем с трех. С одного попробую… Брагину?
– Так точно.
– У меня с ним сложились достаточно теплые отношения.
– Извини, но ты совершенно не знаешь нашей специфики. На лице чекиста может быть написано все что угодно, а в душе… Душа чекиста – не просто потемки, а…
– Рассмешил ты меня, брат! Сравнил, судя по всему, нетленную субстанцию с самой что ни на есть материальной задницей.
– Где ты таких слов набрался?
– Из книг, Карпуша, из книг… Как только окреп финансово, взялся за духовное обогащение. В Бога стал верить. Церкви помогать. Глядишь, из меня тоже толк выйдет?
– Все может быть… Годам этак к восьмидесяти… Ладно! Засиделись мы с тобой, брат… Там на нас уже в розыск подают.
Как бы в подтверждение его слов снизу донесся женский голос:
– Мальчики! Где вы?!
– Идем! – отозвался Карпов и снова обратился к товарищу: – Все, дружище, с этих пор я ничем не смогу тебе помочь… Рассчитывай только на себя. Брагину не доверяй, это стукачок Тимы…
– Что ж ты раньше не предупредил, а?
– Какой смысл?.. Я был все время рядом, держал ситуацию под контролем… И потом, не мог же я продать тебе сразу все «производственные» секреты?
– Понял.
– А вот к Мищуку держись поближе, он за меня костями ляжет.
– Конечно, ты ж его начальником ОТО[14] сделал!
– Вот-вот, теперь вся прослушка у него в руках…
– Круто!
– Так что не стесняйся – при малейших подозрениях беги к Андрею: он и телефоны обезопасит, и новые «жучки» поможет обнаружить…
– Понял.
– Гузя тоже не забывай… При случае даже можешь повысить ему денежное содержание.
– Откуда тебе известно о наших отношениях? Я о них никогда не распространялся!
– Капитан, конечно, немного туповат, – проигнорировал реплику друга Карпов.
– Это у ментов профзаболевание… – фыркнул Боча.
– Зато надежен, – завершил свою мысль подполковник. – Предан. За бабки любому пасть порвет. Кстати, ты не в курсе, кто у него Хозяин?
– Мэр. Городской голова. Я с ним в засосе…
– Это хорошо… А компромат на Тиму в надежном месте?
– Да. В ЧАНе – ты же знаешь.
– Дай бог, конечно, чтобы он нам никогда не понадобился… Но все может быть.
– Тьфу, тьфу, тьфу!
– На следующее лето жду вас в гости.
– Спасибо, брат. Дай бог тебе счастья на новом месте!
Глава 3. Спецагент
Анатолия Семчука, земляка Карпова и Бочарова, чекисты завербовали в далекие семидесятые… Тогда он помогал сотрудникам КГБ изобличать пособников буржуазных националистов.
В конце восьмидесятых свежеиспеченного агента внедрили в окружение недавно освободившегося из ссылки господина Черновола. Последний как раз пытался создать во Львове общенациональное патриотическое движение за перестройку и демократию. Впоследствии словесную мишуру решили отбросить, оставив в названии одно-единственное, короткое и емкое слово – Рух[15].
Семчук мгновенно завоевал доверие нового демократического лидера и даже получил билет № 2 в набирающей недюжинную силу организации. Именно ему было поручено налаживать отношения с зарубежной диаспорой. Но денег на командировку не нашлось ни у спонсоров движения, ни у их кураторов из «конторы» – некогда могущественная спецслужба быстро утрачивала былое влияние. Средств на содержание агентуры Центр практически не выделял, призывая в секретных директивах выкручиваться на местах по собственному усмотрению.
Тогда Тимченко и Федик, в распоряжении которых находился в то время ценный информатор, нашли выход из положения. В одном из забитых полесских сел посадили опиумный мак и на средства, вырученные от продажи соломки, отправили Сему (под такой кличкой его знали посвященные) в заокеанское турне.
Обещанной налички Анатолий не привез. Только компьютеры, оргтехнику, идеологически выдержанные книги. Финансовая неудача посланника чекистов огорчила меньше, чем руководство Руха. У последних ведь не было круглосуточно охраняемой плантации!
С обретением Украиной независимости функции агента изменились на сто восемьдесят градусов. Теперь он с прежним рвением был обязан выявлять тех, кто втайне вынашивал планы реанимации Союза Советских Социалистических Республик.
Разработку Черновола в этом плане сочли неперспективной и переправили секретного сотрудника на другой участок работы – в родной город, где он сразу сошелся с предводителем рэкетиров, уже известным нам Бочей. В начале девяностых Валерий стал подумывать о собственной политической карьере, и Анатолий, с его обширными связями, пришелся как никогда кстати.
