- Ты представляешь! Представляешь! Это же «Мечта Океана»! – наскочил на меня Николенька, возбужденный сверх всякой меры.

- И чё?

- Как чё??? Тут же должна быть подводная лодка в комплекте. Спроси у Государя, есть ли подлодка!

Я внимательно посмотрел на него.

- Я тебя не пойму. Ты же не хотел ехать. Кричал, что никого не любишь...

- Нет! Нет! Ну хватит тебе! – он попытался зажать мне рот ладошкой.

- А сейчас тебе уже нравится. Давай скажем Государю правду.

- Нет! Не надо!

- А вот и сам повелитель. Государь! – обратился я к появившемуся Пушку. Мальчик вцепился мне в руку. – Наследник тут хотел... хотел спросить про лодку... подводную.

- Есть, – улыбнулся Пушок. – Должна быть. Я спрошу у капитана, готово ли. А ты хочешь?

- А можно, да?

- Конечно можно, если хочешь, – улыбнулся Пушок.

- Поедешь с нами?!! Поехали! – кинулся на меня Николенька.

- О, нет! Без меня. В Нахаловке говорили так: «Не лезь туда, куда собака свой хер не совала!» Так что я пас. Да и представьте себе, какую карикатуру нарисуют на нас в Вангданде, когда узнают, что мы под воду полезли.

- Не узнают, не волнуйся, – уверил Пушок.

- Кстати! – я допил бокал, отставил его и сел. – А ты знаешь, что наш юноша является убежденным сторонником кардинального решения вангландского вопроса? – я взял мальчика за плечи и немного потряс его.

- Это правда? – серьезно посмотрел на него Пушок.

Николенька кивнул, замявшись.

- Ты можешь конкретно расписать свои мысли по этому поводу? Четко – что, кого, за что и как, и дать мне? Можешь?

Николенька посмотрел на меня, потом на Государя и опять на меня.

- Конечно могу! А можно? Прямо сейчас нужно? Я могу!

- Нет, не сейчас. Сейчас у нас погружение.

Как ни странно, но Лия тоже согласилась нырять. В руке ее был элегантный бокал с шампанским. До этого момента она никогда не пила, но, видно, Пушок ей предложил, и она не смела отказать.

Подводная лодка была похожа на хот-дог и состояла из трех длинных капсул. Две из них, правая и левая, были железными, и тут, видно, находились двигатели и вся аппаратура. А сверху на них лежала полностью стеклянная «труба», в нескольких местах перехваченная стальными обручами.

У штурвала сели оператор, Пушок и Николенька, Лия за ними, а я, с бокалом, в самом конце.

Лодка немного покачалась на волнах, а потом зашипела и уверенно пошла в воду.

Под водой оказалось весьма скучно. Мы просто висели в одной сплошной массе голубовато-серовато-зеленоватого цвета до тех пор, пока прямо перед нами не выскочило морское дно. Оно появилось совсем внезапно и представляло собой ровный слой песка.

- Вон кто-то! – вскрикнул Николенька.

По дну ползли «камни» размером с кулак.

- Это моллюски, – ответил оператор.

- А можно ткнуть в них чем-нибудь? Я хочу посмотреть, как они бегают.

- Они очень медленно передвигаются...

И подводная лодка не спеша ползла дальше.

Я все смотрел на них, на этих двух блондинов. На то, как быстро Пушок его «купил». Подводная лодка... Проект уничтожения Вангланда... Теперь они были прямо настоящие друзья.

Я откинулся в кресле и закрыл глаза.

- Ну вот, больше совсем ничего нет... – расстроился Николенька.

- Милях в десяти лежит затонувший легкомоторный самолет. А еще можно подойти к Русалочьим скалам. Там несколько подводных скал в бухте, они обросли ракушками, и вокруг них много рыбы.

- Ой, нет! – вдруг подала голос Лия. – Я думаю, хватит с нас подводных приключений на сегодня.

- Давайте всплывать, – согласился Пушок. – Хочешь за штурвал?

Мальчик кинулся к штурвалу. Пушок держал его за руки, направляя.

- Вот так, не спеша...

- Тяжело идет! – усмехался Николенька.

- Тяжело...

Голубовато-зеленая, густая, как мармелад, вода расступилась, и по глазам опять резануло солнце.

Не знаю почему, но в голову ударила мысль:

- Я хочу рыбачить! Есть удочки?

- Я тоже! – тут же подскочил Николенька.

Удочки нашлись. Я уселся в специальное кресло на самой корме. Вскоре мне принесли спиннинг на крупную рыбу и еще один большой бокал виски со льдом. Я напялил соломенную шляпу от солнца, темные очки и зажал у зубах сигару.

- Хочу поймать какого-нибудь здоровенного марлина или тунца, или, мать ее, акулу! – я был весел и решителен, опьянение только начиналось.

Мальчик расположился с удочкой у правого борта. Даже Лия, повозившись с крючком, забросила поплавок в теплую бездну моря.

Пушок тихо исчез. Прислуга сказала, что он утомился на солнце и прилег отдохнуть. Эта фигня, головная боль как у бабы, недавно появилась у него. И я все никак не мог понять – правда ли ему плохо или это все его царский выпендреж? С другой стороны – молодой парень, здоровый, не пьет, не болеет, не работает, у него вообще ничего не должно было болеть!

Виски в бокале заканчивались быстро, а рыба все не хотела прыгать на крючок. Наверное, она была не так уж и глупа. Но опять же, к такой дорогой элитной яхте могли бы уж и косяк рыбы подогнать.

- Поймал! Поймал! Я поймал, мама!

И действительно, в воздухе что-то трепыхалось, и тут же на идеальное деревянное покрытие палубы упала небольшая красная рыбка.

- Я принесу ведерко, – сказала Лия.

Не жалея себя, рыбка билась о доски, а он сидел на корточках и наблюдал. Когда она принесла ведерко, они начали в четыре руки ловить рыбку. Оказавшись в ведре, рыбка поначалу хотела всплыть белым брюхом кверху, но потом передумала, оклемалась и стала плавать как ни в чем не бывало.

- И у меня тоже! Ой!

Поплавок Лии уже давно нырял под воду, и она неловким суетливым движением достала довольно большую серебристую плоскую рыбу. Когда доставали из нее крючок, она чуть не улизнула назад в море. Но ее поймали и отправили в ведро.

У одного меня ничего не было. Я обиделся на гадкую рыбу и уснул.

Проснулся уже под вечер. Небо потухло. Раскаленное, жёлтое, какое-то подслеповатое солнце устало жарить и сонно заваливалось на бок за край моря. Был полный штиль. Удочка моя, какая-то не счастливая, все так же молчала. Я потер лицо ладонями и огляделся, никого не было вокруг. Со второй палубы, что была у меня над головой, доносился треск жаровни и запах рыбы и зелени. Я стянул с себя рубашку и шорты, и, не раздумывая, рухнул в воду. Море было теплое и соленое и почти не освежало. На всплеск прибежали к перилам Николенька и Лия. Мальчик тут же спустился на мою палубу и подошел к площадке на корме.

- Прыгай! – крикнул я из воды.

Он разделся и посмотрел в воду.

- Прыгай, поймаю!

Он мешкал.

- Нет! Дна не видно. Мне страшно! Было бы дно видно.

- Прыгай, говорю! – я обрызгал его.

Он отбежал и приблизился снова. Я видел, как его раздирает страх и желание.

- Ты спрыгни и тут же руку протяни – схватишься за бортик, и залезешь назад, – резонно посоветовала Лия.

Он набрал полную грудь воздуха и вдруг рухнул в воду.

- Мама! – он вынырнул и стал барахтаться прочь от яхты в мою сторону.

- Куда ты поплыл??? Хватайся за бортик! Тебе не нужно было никуда плыть... за бортик!

- Мама! – с дикими глазами, загребая по-собачьи, он плыл ко мне. – Мама!

Дрожа всем тельцем, он намертво вцепился в меня.

- Тебе нужно было нырнуть и тут же залезть! – смеялся я.

- К тебе... я к тебе! – колотило его.

- Плыви.

- Нет! Я не умею!

- Это глупости! Все умеют плавать! Барахтайся, лягушонок! Барахтайся и плыви! – смеялся я.

- Кинуть вам жилет? – спросила Лия.

Кажется, ей никто не ответил. Я хотел отцепить его от себя, чтоб поучить плавать, но он вцепился в меня не хуже кошки.

- Ладно, перелазь на спину.

Солнце покраснело, словно бы воспалилось, и стало сонно тонуть в голубоватой дымке. Где-то там, очень далеко, где море переходило в небо...

- Ныряем!

И я нырнул. Он не отцепился и только ахнул, когда мы вынырнули.