- Кого?

- О том господине, с которым вы говорили по видеосвязи, вы еще называли его Пушок.

- А-а-а-а! Ясно! Да-да! Веди меня. Где он?

- Пожалуйте вот в этот шатер, там можно поговорить в приватной обстановке.

Охранник откинул полог, и я шагнул внутрь. Помещение было небольшим, крахмально-белым, светлым, приятным. Тихо жужжал невидимый кондер. Все пространство занимал стол, уставленный множеством разносолов и фантастически сортированных блюд. На углу, возле фруктового лебедя, сидел человек и с удовольствием хлебал борщ, щедро подливая себе на запивку водки в стопочку. Среднего роста молодой мужчина, немного постарше меня, стройный. Волосы светлые, густые, глаза серые, нос сломан и от того чуток кривоват. Усы и густая щетина, почти борода, тоже были светлые, как мед с молоком. Дорогой черный костюм сидел на нем как влитой, белоснежная сорочка расстегнута до груди, галстук сорван и валяется рядом. Увидев меня, он резко поднялся, вытер руки и протянул одну мне для рукопожатия.

- Костя.

- Перч... Дима... – я с трудом привыкал к своему “старому” имени.

- М? – он поднял предлагающим жестом стопку водки.

Я отказался, он пожал плечами и выпил. Было тихо. Свежо и остро пахли морем устрицы на льду. Я взял одну, раздавил над ней лимон, втянул и проглотил.

- Был уже у Алешки? – доедая борщ, спросил он. – Ты прости, но я сутки не жравши! Столько дел! Пропасть! А тут, пока ждал тебя, вот не вытерпел! – он улыбнулся. Я тоже. “Алешка” – это, скорее всего, был Государь Алексей Сергеевич. Я не выдержал и тяпнул рюмочку вкусного коньяка, зажевал долькой лимона. – Ну и как он тебе? Несчастный человек! Хоть и дурак, а все равно жалко! – я молчал. Костя доел борщ и выдохнул: – Ух! Надо бы рассупониться! – он ослабил ремень и с наслаждением закурил. – Толкал тебе эту ересь про Вангланд?

- Да.

- Ну и чё ты ответил?

- Ничего. Я ничего не знаю. Я там ни разу не был. А живут они хорошо потому что, наверно, воруют меньше, – я пожал плечами.

- Фигня это все! Так же они воруют, как и наши. Поменьше, ладно тебе! А уровень жизни у них в целом такой же, как и у нас. Зарплаты выше, не спорю, и социалка тоже, но у них и цены выше, и налоги, и штрафы – так что, то на то и выходит.

- Может, они и вправду башковитее? – проговорил я задумчиво, рассматривая коньяк в бутылке.

- Херня! – он так шлепнул по столу, что посуда жалобно звякнула. – В то, что Вангланд поднялся только за счет технологий – в это может верить либо придурок, либо предатель! Ты видел этот Вангланд? Там одни камни и песок! Просто, блядь, голые скалы и озеро соленое, вот и все! И каким бы башковитым ты ни был, на голых камнях ты ничего не создашь! А поднялись эти твари на войне! Они так любят говорить о мире, о правах человека, а сами, скоты, забыли, как стравили государства и как поднялись на этой войне! Откуда бабки?!! Ну откуда?!! Вот оттуда все! Продавали и продают оружие обеим сторонам, за бесценок покупают у них нефть, перерабатывают и продают как свою уже по нормальной цене! Вот и все! Много ума не надо! У них же ведь ничего не было! У них даже питьевая вода – и то привозная! И вот расцвел оазис в пустыне! Скоты! – он съел вишню, плюнул косточку в кулак и метко швырнул ее в пепельницу. – А сейчас война уже заканчивается, кормушка прикрывается, и они ищут к кому бы еще присосаться! И выбрали нас! Они всегда нам завидовали! Конечно! Как это так! У нас все, а у них ничего! У нас и пресная вода, и пахотные земли, и нефть, и руда, а у них только камни и песок! Силой они нас взять не могут, поэтому пытаются разложить нас изнутри. Чтоб мы сами сгнили, и потом бы они нас раздавили, как трухлявый пень. Нет! Это будет не оккупация! Все будет культурно! Заставят нас самих же упразднить монархию, введут выборы, выберут марионетку предателя, который все нужные им контракты подпишет, и все! Заедут они к нам, как к себе домой, и начнут выкачивать из нашей земли все, что хотят! Из НАШЕЙ ЗЕМЛИ! – проговорил он вкрадчиво, интонацией выделив два последних слова. – А Государь наш их поддерживает! Ты понимаешь всю серьезность сложившейся ситуации?

- А говорят... там, в земле, уже ничего не осталось... – заикнулся я.

- Ложь! – он опять жахнул по столу кулаком. – Это ИХ ученые специально так говорят! Мутят воду! А наши четко ответили: по всем показателям ресурсов хватит на сто-сто двадцать лет! Ну сам посуди – если бы мы все уже вычерпали, зачем бы им столько внимания нам уделять? Только не надо говорить, что их волнует, сколько прав имеют наши извращенцы, что у них душа за бежек болит, что там школ нет! Лицемеры поганые! – Он замолчал. Я не выдержал, плеснул себе еще рюмку коньяку, отломил от фруктового лебедя дольку ананаса, занюхал, вздохнул и положил дольку на тарелку. – Ошиблись мы, ошиблись... И один раз, и второй... но ведь с другой-то стороны и выбора у нас, как такового, не было, – проговорил он задумчиво, словно бы рассуждая сам с собой. – Николая надо было ставить! Николая. Батянька твой чувствовал это, а все остальные – нет, – он посмотрел на меня. – Жалко батяньку-то, хороший был мужик, хоть и своенравный до жути! Да че ты на меня так смотришь! Не убивал я его! Я тогда и сам только в наследниках ходил, а вот отец мой, тут не спорю, приложил руку. Ладно! – вздохнул он, шлепнув себя по ляжкам, поднялся, плеснул в две рюмки коньяка и одну подал мне. – Выпьем! Мой отец тоже уже в могиле. Будем надеяться, что там, в загробном мире, они разобрались и живут в мире, ведь хотели-то они одного и того же! – мы выпили не чокаясь. – Ну что же! Не получилось с Сергеем, не получилось с Алексеем, Николашку убили, остался последний вариант – Феликс.

- У Государя было три сына, – как-то настороженно проговорил я.

- У Государя было четыре сына.

- Я ничего не знаю о четвертом...

- О нем никто не знает! Ну... почти никто. Феликс самый младший. Государыня была очень суеверная женщина, Государь тоже был суеверен, но она просто помешалась на всех этих знамениях, предсказаниях и прочей ереси. Когда она узнала, что беременна, ей часто стал сниться один и тот же сон: темная комната, она одна и как бы парализована. И вот тьма сгущается и принимает облик высокого человека в плаще, и этот черный забирает ее ребенка, а ее саму душит. Этот сон мучил ее не один раз, и она уверовала в то, что ребенка нужно спрятать. Всеми правдами и неправдами уговорила Государя. И этого, еще не родившегося ребенка решили спрятать от всех.

- Но если Государыня была беременна, то все бы увидели живот... и ... всякое.

- В самом начале беременности, когда живота еще не было, ее вывезли на виллу, под предлогом, что у нее рак.

- Помню! Я помню! Говорили! Рак кожи! – вскрикнул я.

- Рак кожи, – кивнул он. – Год она не показывалась на люди и втайне родила сына. Его прятали с самого рожденья. Сначала отвезли в Джунгли. Долго держали там. Как он стал совершеннолетним, сделали ему пропуск в город, и там он работал в одной кафешке. Он ничего не знал о своих истинных родителях, о том, кто он. Его вели всегда издалека, следили, охраняли, но незаметно. Сначала его вела личная служба охраны самого Государя, ну а после его смерти он достался нам. Все было хорошо, пока он не столкнулся с этой проклятой ведьмой. У него в теле был маячок, но когда он в первый раз превратился в собаку, устройство перестало функционировать. Короче говоря, мы искали парня в Городе, а нужно было искать собаку в Джунглях, немудрено, что мы его потеряли. Но потом все равно нашли. И тут, кстати да, ты прости, когда мы его брали, то и тебя потрепали, так что за мной должок. Но у меня есть оправдание, мы не знали тогда, что ты, это... ты!

- И он сейчас...

- Я не знаю, где он! Честно! Я приказал не говорить мне, где его держат. Мало ли, вдруг меня повяжут, и я все расскажу, а его нужно сохранить живым, это дело государственной важности!

- Не верю... – выдохнул я.

- Ну ты же видел Алешку! Они же похожи! Нос, глаза! Ну!

- Похожи... – прошептал я. – Вот тебе и Пушок...