- Как? Как ты сказал? Пу-шок? А и в правду Пушок! Светленький! Красивый, как девочка! Сейчас я понимаю, почему ты решился ему помочь! Губа не дура! Я его тоже сразу заприметил! – он усмехнулся и налил еще по стопке. – Или ты не... или я гоню, ты только по девкам?

Разговор вдруг заехал совсем не в ту сторону.

- А вот упырь этот, упырь, он ваш же? – попытался перескочить я. – Вот эти, новые, это же ваши?

- Вообще-то упыри – они ваши, – улыбнулся он, – Вы их первые вывели. А вот этот вот, последний вид, это уже наш, да.

- А если вы их создаете у себя на заводах, зачем их вообще на волю выпускать? Зачем эти лишние проблемы?

- Хороший вопрос! – он закурил. – Но мы вынуждены это делать, хотя об этом тебе нужно спросить своих людей, уж круче вас в этом деле нет! Насколько я понял, проблема там в следующем: сердце упыря, выращенного в неволе, на порядок хуже того, кто откормился сам на вольных хлебах. Конечно, изначально их откармливали живым биоматериалом из Джунглей, все было нормально, они хорошо набирали вес. Ну а когда их кололи и сравнивали сердца домашних и диких, то вот тут-то все и выяснилось. Яйцеголовые объяснили это тем, что каждым упырем управляет инстинкт, он говорит ему – когда, кого, и сколько. У каждого упыря своя диета. И ее невозможно просчитать. Вернее, мы до сих пор этого сделать не можем. А ему нужно, грубо говоря, сегодня только женщины, завтра перерыв, послезавтра один ребенок, а потом двое стариков сразу, понимаешь? Вот и пришлось их выпустить. Риск, конечно, но он вложен в конечную стоимость сердца. Все окупается, и потери, и пропажи... Все учтено.

Я молчал. Мне страшно было думать, что стоит за понятием “Живой биоматериал”.

- И раз уж мы заговорили об упырях, я опять должен извиниться. Я знаю, что один из наших тебя тяпнул. И, хоть сам понимаешь, моей вины в этом нет, я все-таки тебе должен. И вот еще что, – он полез в карман и протянул мне маленький кнопочный телефончик-раскладушку. Приятный и гладенький, как морской камешек. – Это тебе. Телефон спецсвязи. Он запомнит твой голос и твои отпечатки пальцев и будет работать только у тебя, прослушать его невозможно, ну... в ближайший год его не смогут взломать точно. Держи его всегда при себе, я могу позвонить в любой момент, и ты должен приехать. Прохор твой в курсе, можешь на него положиться, он верный пес. Ну вот, пожалуй, и все! – он встал, и я тоже. – Жди звонка и будь готов! Большое дело делаем! Если мы позволим Алешке просрать страну, наши дети нам этого не простят! А наши предки – тем более!

- А остальные вожди кланов... что говорят?

- Что они еще могут сказать?!! Меня послали узнать твое мнение, твою позицию. Ты же патриот своей страны?

Я кивнул несколько раз, и мы расстались.

Только опустившись на кровать в своих покоях, я ощутил, как сильно устал. Но сна почему-то не было. Голова была пустая, сухая и все гудела какими-то обрывками чувств, мыслей и фраз. Бухать тоже не хотелось. Я встал и подошел к окну. День уже догорал, успокаивался, затихал. И если тут, в небесах, еще вовсю светило солнце, то там, внизу, были уже сумерки. Фонари зажигались. Некоторые улицы перекрывались и становились пешеходными. На тротуары выходили уличные музыканты, фокусники, акробаты и прочие выдумщики. Офисные здания замирали, а рестораны и бары расцветали вовсю. Публика хотела развлечений.

Сердце мое наполнилось жестокой тоской! Я бы все сейчас отдал, чтобы одеться во что-нибудь легкое, взять достаточно бабла, схватить Пушка и нырнуть в этот сверкающий неоновый мир веселых и легких грехов. Пить, есть, любить, глазеть, удивляться, восхищаться и танцевать до упада... Ну а ежели государь прав? Вдруг и вправду под нами уже ничего нет, и земля уже пуста? Мы потратим все свои накопления и... Нет! Не верилось мне в это! Мегаполис был такой большой, сияющий, богатый! Ну и что, что кончатся ископаемые? Сколько фирм у нас работает, заводов, фабрик!!! Будем получать деньги из чего-то другого. По крайней мере, существующая система крепка и работает без сбоев уже долго. А менять ее на новую? А вдруг будет только хуже? Может, не нужно испытывать судьбу и оставить все как есть? Я тоже не очень-то любил и доверял иностранцам. Зачем они лезут к нам? Не может быть, что они заботятся только о правах и свободах граждан, какая-то и для них должна быть выгода! Нет! Своя рубашка ближе к телу.

В дверь постучали. Я очнулся от своих мыслей и разрешил войти. Сердце ухнуло в пропасть! Замолкло... А потом забилось сразу где-то в горле. Ох, пропал я, пропал! Совсем пропал! Нет! Разобьет мне Пушок голову до крови и будет прав!

Он был высокий, стройный, худой. Длинные, тонкие руки. Тонкая шея, свежие щеки. Носик точеный. Пухлые, сладкие, нежно-розовые губки. Густые темные волосы, волнистые, объемные, они наползали ему на брови, скрывали уши, сзади доходили до плеч. Я стоял завороженный, пронзенный увиденным, и только потом заметил, что парень вошел не один, а вместе с ним завалилась целая толпа. Зашла девушка. Высокая, роскошная, сисястая. С гривой золотых волос и большим красным ртом. Но, несмотря на ее фигуру, на ее лицо, я бы не назвал ее красивой. Эффектной – да, но, как по мне, красоты в ней не было. Она была вся какая-то пластмассовая, не живая, искусственная, хотя и очень, очень эффектная. Помимо парня и девушки в комнату вошел слуга, а за ним несколько человек внесли какие-то подносы, прикатили столик на колесиках, втащили высокую железную вазу с прутьями и палками и даже внесли какую-то клетку – большую, квадратную, в которой смело могла поместиться здоровая свинья.

Я молча и с подозрением смотрел на всю эту канитель. Потом подошел к столику. Он весь был завален какими-то плетками, ремнями, хлыстами, ошейниками и прочей неизвестной мне ерундой. Достав прут из вазы, я еще подумал: “Лошадь они еще, что ли, сюда приведут? Сбруя уже есть, хлысты тоже, тока лошади не хватает!”. Я положил руку на плечо слуги и отвел его в сторонку.

- Это чего такое? – кивнул в сторону приготовлений.

- Это... все для сессии.

- Для какой сессии?

- Вы сказали, чтобы все оставалось, как и прежде, как и при старом хозяине...

- Я сказал?!!

- Вы изволили...

- Хм... не помню, пьяный наверно был! Ну-ну!

- ...чтобы все было, как и при старом хозяине. И вот... Сегодня пятница, а по пятницам у хозяина сессия.

Я опять подошел к столику, но парень стоял слишком близко, и мне стало жарко и душно. Я достал одну розгу.

- А упряжь-то зачем? Лошадь запрягать, что ли? – Все молчали, прислуга вышла, остался только слуга, девушка и ОН. – И клетка еще! Клетка-то зачем? Что мне с этим делать?

- Господин бил мальчика... – негромко подсказал слуга.

Я резко обернулся и еще раз утонул взглядом в его густой шевелюре.

- Как? Зачем? За что? Что он сделал?

- Мальчик ничего не сделал. Он получал от этого удовольствие.

- Мальчик? – почему-то ужаснулся я. Парень закрыл глаза, и, глядя на его приоткрытые губы, я понял, что... вряд ли, наверное... ведь совсем же... – Мальчик получал удовольствие от того, что его били?!!

- Господин получал...

- Господин? А от этого можно получать удовольствие?!! Он что, больной на голову был, ваш господин? – Я посмотрел на клетку, и вот сейчас только до меня начало доходить... – Он что, и его туда... в клетку... человека? Сними-ка! Сними-ка майку! – обратился я к парню. Он молча и медленно стянул футболку, открывая мне свое белое плоское тело. Губы мои вмиг запеклись. Сердце стучало уже где-то в гландах. Я зашел ему за спину, не удержался и простонал. Она вся была в синяках. Разноцветные, старые желтые и свежие синие, кровавые и четкие отпечатки палок и царапины.

- Вашу мать! – выдохнул я. – Вашу мать! Ну как же так?!! Ну он же человек! Ну как же... Бля-я-я-ядь! – я взялся за голову. – Ну что ж вы за люди-то такие?!! – я огляделся, словно бы в поисках людей. – Слушайте! Слушай меня! Слушай! – я взял слугу за ворот. – Я хочу... – начал я на выдохе, закрыв глаза и сосредоточившись. – Я хочу... что бы все это было уничтожено! Ты меня понял? Ты меня слышишь? Все! Все вот это дерьмо поганое! Пытошные все эти приспособы! Вся эта дрянь! Все эти хомуты, ремни, плетки эти, все эти прищепки, все это уродство поганое, ты меня понял?!! Эта клетка! Вашу ж мать! Ну он же человек! Живой человек! Как можно живого человека держать в клетке! Такой херни даже в Нахаловке не было! Ублюдки! Обыщите весь дом! Весь этот небоскреб! Каждый этаж! Каждую комнату! И сожгите, если найдете нечто похожее! Сожгите все эти кожаные хрени! Все эти бичи и плетки! И клетку эту поганую уничтожьте! Господи!