Большинству Красных рыцарей предстояло отправиться на север с королем Себастьяном Тирисом, командующим армией рыцарем Тристрамом и кардиналом Мобиусом, а Риллион с пятьюдесятью рыцарями и сотней простых воинов должен был остаться в Ро Канарне в качестве оккупационных сил. Певайну и его ублюдкам обещали заплатить еще за месяц вперед; очевидно, они должны были помогать Риллиону поддерживать порядок в городе, но Магнус знал, что они остаются только потому, что тот еще не разграблен до конца. Итак, под командованием Риллиона оставалось жалкое число воинов, всего триста пятьдесят человек, и Магнус был поражен тем, что никто не подумал об опасности появления драккаров у крепости, где находилось так мало защитников.

Магнус был не настолько самонадеянным, чтобы счесть Риллиона, Мобиуса или короля глупцами. Вероятно, у них имелась некая информация, недоступная ему, жрецу Рованоко.

Странно, но Амейра, волшебница, также осталась в Ро Канарне и не собиралась сопровождать короля в Травяное Море. Магнус подумал, что древний закон Рованоко насчет того, что ведьма не может ступить на Свободные Земли раненов, еще действует и, возможно, Семь Сестер не так уж вольны в своих действиях и неуязвимы, как они считают.

Когда его вели обратно в камеру, Магнус снова вспомнил брата и произнес про себя: «Прошу тебя, будь осторожен, брат, у этих людей нет чести, и здесь творится нечто такое, чего я не могу разгадать».

Все дети народа раненов выросли, слушая легенды о монстрах. Халла помнила, как каждый вечер приставала к матери с просьбойрассказать историю и только после этого соглашалась идти спать; и мать никогда не отказывалась, охотно сидела у ее постели, и девочка, затаив дыхание, слушала предания о страшных существах и раненских героях, которые побеждали чудовищ.

Жрецы ордена Молота поддерживали эту традицию. Дети раненов не должны были забывать, что они не одни в этом мире, и что люди здесь не хозяева, и что они не так уж давно получили свой кусок земли во владение. Халла помнила рассказы о троллях, Ледяных Людях Рованоко, которые населяли Нижний Каст, питались камнями, деревьями и неосторожными путешественниками. Она любила слушать о гигантских Горланских пауках, появлявшихся неизвестно откуда в летние месяцы и рывших потайные ходы, из которых вылезали и охотились на землях Хаммерфолла и на Глубоком Перевале. Она помнила, что пряталась под одеялом, когда мать описывала безобразных, покрытых шрамами каннибалов из Джекки, что находилась далеко на востоке; эти существа, которых нельзя было в полном смысле назвать людьми, нападали на деревни и поедали жителей. Любимыми историями матери были рассказы о восставших из мертвых, пугливых существах, живших на этой земле в глухих лесах дольше людей и которых священники ро изо всех сил старались уничтожить.

Халла обожала слушать эти занятные истории, но сильнее всего ей запомнились истории отца. Алеф Летний Волк, недавно погибший вождь Тиргартена, ждал, пока не уснет его жена, а потом рассказывал дочери об Иткасе и Аквасе, слепых безумных кракенах, обитавших во Фьорланском море. Кракены были не просто чудовищами, и поэтому мать Халлы не одобряла этих преданий. Однако будущая женщина-воин любила их слушать и часто притворялась спящей в надежде, что, когда мать уйдет, Алеф займет ее место и продолжит свое повествование о морских страшилищах.

Говорили, что кракены – это древние боги, Гиганты, которым поклонялись существа, давно исчезнувшие с лица земли и затерявшиеся в туманах Глубинного Времени. Они были повержены Рованоко, он заставил их питаться рыбой и камнями на дне самых глубоких пропастей океана, и гнев Ледяного Гиганта лишил их разума. Часто раненские моряки возвращались из плаваний с наводящими ужас рассказами о встреченных в море чудищах; мачты кораблей были сломаны, корпуса пробиты, половина команды погибла. Иногда эти катастрофы относили на счет кракенов, иногда – нет, но Халла любила играть у пристани в надежде увидеть входящий в гавань корабль и услышать еще что-нибудь о монстрах.

Самый страшный случай произошел однажды зимой, когда Халле было всего семь лет. Пять кораблей покинули Тиргартен, направляясь к гористым островам Самнии, но вернулся только один. Он едва держался на плаву, а моряки прятались в трюме – они сошли с ума, когда повстречались с кракенами. Ни один из выживших не смог внятно рассказать о том, что они видели, и все умерли вскоре после возвращения; просто лишились воли к жизни и растаяли, до последнего вздоха выкрикивая предостережения насчет щупалец и смерти. Никто так и не узнал точно, что же произошло, но безумные речи моряков записал жрец, и они вошли в письменную историю Тиргартена. Говорили, что древний рог мог достичь слуха кракенов и вызвать живущих на глубине существ, и с древних времен этот медный рог постоянно охраняли члены ордена Молота, что входило в их обязанности. Им воспользовались только однажды. Безумный распорядитель собраний Хаммерфолла во время оккупации ро, чтобы добраться до рога, убил двух жрецов. Он разбудил кракенов, но те мало чем смогли помочь раненам в войне против ро, потому что просто сожрали распорядителя, потопили его корабль, а затем вернулись в свою подводную бездну.

Халла стояла, прислонившись к перилам на палубе корабля своего отца, и смотрела на волны Фьорланского моря. Теперь этот корабль принадлежал ей, и хотя она гордилась тем, что находится на его борту, все равно чувствовала себя как-то странно. Она всю жизнь боролась за то, чтобы ее считали равной мужчинам, но теперь, когда она командовала одним из боевых кораблей, могла думать только о старых детских историях.

Флот быстро собрался во Фредериксэнде, Алдженон Слеза велел своим лордам прибыть как можно скорее и взять с собой как можно больше людей. Они вышли в море больше недели назад и приближались к проливам Самнии; далее лежали воды Канарна и Тириса, служившие северной границей Тор Фунвейра.

Корабль Халлы назывался «Морской волк». Она знала, что, если бы Алеф был еще жив, воины Тиргартена находились бы впереди, но без вождя, который мог бы представлять их интересы, они оказались вынуждены занять скромное место. Под командованием Халлы находились триста двадцать пять воинов и три корабля. Они образовывали арьергард флота, хотя обычно моряки старались избежать попасть в «хвост». Боррин Железная Борода, распорядитель собрания Тиргартена, капитан судна, дал морякам понять, что одно лишь пренебрежительное слово в адрес Халлы, и виновного просто вышвырнут за борт. Он был хорошим человеком, преданным семье Летнего Волка, и знал женщину-воина с детства.

Далеко впереди она различала штандарт Слезы, черный флаг с изображением плачущего дракона. Туман еще не полностью окутал флот, и корабль Алдженона, «Молот Фьорлана», едва виднелся. Она знала, что Вульфрик, церемониймейстер Алдженона, пытался заступиться за нее перед вождем и обеспечить ей более престижное положение в построении для боевых братьев Тиргартена, но Рулаг Медведь и люди из Джарвика буквально заставили верховного вождя приказать ей плыть в арьергарде. Военачальник из Джарвика сильно оскорбился тем, что женщину-воина считали как бы наследницей вождя, и, как единственная наследница, Халла представляла свой народ – иного выбора не было. Тиргартен являлся вторым по величине городом во Фьорлане, и она не собиралась допустить, чтобы со смертью отца к ее людям и ее землям перестали относиться с подобающим уважением. Владения Летнего Волка кормили весь Фьорлан. Севернее Глубокого Перевала можно было выращивать зерно, потому что почва здесь была черной и плодородной. В лесах обитали также немногочисленные тролли, а это означало, что иногда хутора и селения просто исчезали за одну ночь, как это время от времени происходило в Нижнем Касте.

Туман сгущался, и Халла услышала, как на кораблях зазвонили в колокола, чтобы оповестить капитанов о местонахождении друг друга. За спиной у нее гребцы прислушались и подняли смуглые суровые лица. Поблизости от Самнии следовало постоянно опасаться подводных камней.