разрывом — считая от того участка, где в истинном Лабиринте было начало. — Самый короткий

маршрут. Разрыв во второй линии наиболее близок, — я показал Иде на участок дальше и правее,

— и ты сразу оказываешься за Великой Дугой.

— Это не похоже на дугу…

— Да,  потому что  она  разломана  в четырех местах.  Ты идешь  вдоль  нее  вон  до  того

поворота,   —   мой   палец   сместился   в   указанном   направлении,   —   проходишь   через   разрыв   в

Последней Вуали, делаешь еще четверть круга и входишь в разрыв, ведущий к центру.

— Это кажется несложным. — Ида заставила себя улыбнуться.

— У тебя все получится. — Я обнял ее. — Иди.

Когда   она   вступила   в   разрыв,   и   с   усилием   сделала   несколько   первых   шагов   по

Сломанному Лабиринту, свечение в промежутках между линиями начало перетекать к ее фигуре.

Я смотрел, как она проходит через второй разлом — содрогаясь, словно от ударов электрическим

током — и гадал, сумеет ли она добраться до центра. С каждым шагом свечение окутывало ее все

сильнее, она дрожала и двигалась все медленнее и медленнее. Она зашаталась, и я закричал, когда

она чуть не упала. Но Ида сумела устоять на ногах и продолжила движение.

Теперь она не дрожала, а постоянно тряслась, как будто бы ее било током, не переставая.

Свечение   поднялось   до   уровня   ее   головы   и   полностью   накрыло   мою   ученицу   аурой   из

сверкающего тумана. Она шла очень медленно, выставив перед собой руки — так, как делают

слепые. Но ведь не могла же она в самом деле… У меня перехватило дыхание, когда она подошла

к повороту и сделала шаг дальше, по прямой. Она не собиралась поворачивать. А возможно, уже

не могла…

— Стой!!! — Закричал я. — Поворот!!!

Она   меня   не   услышала.   Словно   в   замедленном   кино,   она   подняла   ногу,   чтобы   идти

дальше…

Перед   ней   простирался   достаточно   длинный   прямой   участок,   и   некоторое   время   она

сможет двигаться по нему, не сворачивая. А что будет дальше? Если Лабиринт ослепил ее, рано

или   поздно   она   наступит   на   черную   линию.   Как-то   раз   я   поинтересовался   у   Фионы,   почему

погибают   те,   кто,   проходя   Лабиринт,   вступают   с   линии   на   промежуток.   Фиона   прочла   мне

длинную   лекцию   о   разности   потенциалов.   Если   тетя   права,   и   если   в   Сломанных   Лабиринтах

действуют те же правила, Ида, перейдя с промежутка на линию, неизбежно погибнет…

К дьяволу!.. Я скинул плащ и отцепил ножны с мечом — чтобы не мешали. Затем я вошел

во   второй   промежуток   и   зашагал   по   узору   с   максимальной   скоростью.   Сломанный   Лабиринт

вспыхнул.   Вдоль   черных   линий   пробежали   голубые   и   белые   огни.   Странно.   Когда   начала

прохождение Ида, таких спецэффектов не было.

Сопротивление было, но совсем не такое, как в оригинальном Лабиринте. Мне казалось,

что я иду сквозь воду или какую-то аналогичную среду, оказывающую пассивное сопротивление

всем моим движениям. Сверкающий туман начал окутывать меня, но мне он не доставил таких

неприятностей, как Иде. Это была какая-то разновидность энергии — я впитывал ее всем своим

естеством, а затем отдавал обратно — процесс, во многом напоминающий дыхание.

Я шел быстро и не собирался снижать темп. В нормальном Лабиринте чем дальше, тем

выше сопротивление, этот же показался мне совершенно однородным на всех его участках. Может

84

быть, так было потому, что я сумел нейтрализовать воздействие сверкающего тумана, который в

обычных случаях накапливался вокруг адепта и сильно осложнял ему жизнь? Возможно. Миновав

второй промежуток, я позволил себе оглянуться на Иду. Как она там?

Лучше, чем раньше. Гораздо лучше. Ее действия перестали напоминать движения слепого.

Она  свернула  в следующем промежутке и обходила  черный сегмент, мешающий ей выйти на

участок, ведущий к разрыву в центральном круге. Можно было только порадоваться тому, что в

Сломанном   Лабиринте   есть   возможность   выбирать   из   нескольких   различных   маршрутов.   Иде

придется пройти чуточку более длинный путь, но зато она останется жива.

Когда я шел вдоль Великой Дуги, Сломанный Лабиринт попытался накапать мне на мозги,

но я проигнорировал его жалкую попытку. Все, что могла выставить против меня эта хреновина, и

в подметки не годилось испытанию в оригинальном узоре. Я повернул на нужном участке, прошел

через разлом в Последней Вуали, подождал, пока Ида сделает несколько последних шагов — и

вышел в центре следом за ней.

Ида измождено опустилась на землю. Ожидая, пока она немного придет в себя, я еще раз

окинул взглядом Сломанный Лабиринт. Может быть, мне показалось, но он стал немного светлее.

Во всяком случае, спокойнее.

«Что, гаденыш, притих? — Подумал я. — Ты чуть не угробил мою ученицу. Не будь ты

нам так нужен, я бы с тобой разобрался… по Брандовскому методу.»

Лабиринт никак не отреагировал на мою угрозу. Очевидно, он хорошо осознавал свою

полезность.

— Спасибо. — Сказала Ида.

Я повернулся.

— Почему ты не повернула там, где нужно?

— Я ничего не видела…

— Я так и подумал. Туман ослепил тебя?

— Да… Спасибо. — Повторила она. — Если бы не ты…

— При чем тут я?

— Ты еще больше стабилизировал его. Я ничего не видела, но я почувствовала, как ты

вступил в разлом. Лабиринт как будто вздрогнул, весь… Сопротивление стало не таким сильным.

Я снова начала видеть.

— Идти стало легче, когда я вошел в Лабиринт?

— Да. Намного.

— Интересно, почему так произошло… — Я задумался. — Как ты думаешь? Потому, что я

бессмертный, или потому, что я ношу в себе первоначальный образ?

— Может быть, и то, и другое?

— Сейчас проверим.

Я вызвал Знак. В то же мгновение по его искаженному подобию прокатилась волна — на

этот   раз   наполненная   не   тьмой,   а   светом.   У   меня   возникло   отчетливое   ощущение,   что   этот

Сломанный Лабиринт присмирел окончательно. Конечно, все вернется на круги своя, когда мы с

Идой покинем его, но теперь я, по крайней мере, знал, как его укрощать.

— Когда у нас следующий стабильный период? — Спросил я.

— Я должна взглянуть на записи. — Ида показала на папку с бумагами, оставленную за

пределами образа.

—   Ну   так   пойдем.   —   Я   взял   ее   за   руку.   Мир   смазался,   и   мы   оказались   снаружи.   Я

обернулся.   Огни   погасли,   свечение   стало   слабее,   но   у   меня   возникло   совершенно   отчетливое

ощущение,   что   этот   Сломанный   Лабиринт   внимательно,   с   долей   опаски,   наблюдает   за   мной.

Словно испорченный мальчишка, впервые попробовавший ремня.

— Я еще вернусь. — Предупредил я его. Свечение едва заметно дрогнуло.

— Следующий период — через три месяца. — Сообщила Ида, просмотрев свои бумаги.

Я потянулся за колодой.

— Надо бы порадовать Магистров.

…Из   тридцати   четырех   учеников,   которых   Магистры   привели   с   собой,   до   центра

добралось тринадцать. Не такой уж плохой результат, учитывая, что среднее число выживших

никогда   не   превышало   двадцати   процентов.   На   этот   раз   до   финиша   добралось   больше   трети

участников, но я отдаю себе отчет в том, что, не стой я в центре Сломанного Лабиринта в то

время, когда они его проходили, не выжил бы, скорее всего, ни один из них.

85

12

Я двинул вперед пешку. Джулиан, почти сразу же — свою.

— А вот любопытно, — сказал я, выводя коня на стратегический простор, — почему

Аваллон не располагает огнестрельным оружием?

Пешка Джулиана прыгнула на четвертую линию.

— Старая история, — сказал дядя, провожая глазами моего слона. — В Амбере они тоже