— Чем бы ты хотел заниматься? — спросил Стив. — Не сейчас, конечно, а в будущем.

— Быть с тобой, — ответил Баки. — Это мало? Я должен…

— Нет-нет, — Стив погладил его по щеке и улыбнулся. — Ты можешь вообще больше никогда ничего не делать, Бак. У тебя есть имя, личность и много лет впереди, чтобы решить.

Баки соскользнул с огромного стола, на котором устроился, и сел у ног Стива, по привычке положив подбородок ему на колено и глядя снизу вверх.

— Знаешь, — подумав, ответил он, — когда Пирс заговорил об “Озарении”, я был рад, что он пошел другим путем, не заставив меня что-то изобретать, копаться в технике. Но теперь я бы хотел знать, как что устроено. Я вчера наблюдал за тем, как работает мистер Старк. Безо всякой магии, только силой ума, он создает удивительные вещи, которые в моем мире запросто считались бы чудесами. Создает, а не разрушает.

— Тони долго производил оружие. Как и его отец, — ответил Стив, распуская тугую косу — ему нравились волосы Баки.

— Ковать мечи — тоже искусство, — заметил Баки. — Быть кузнецом — не то же самое, что воином. А быть воином — не то же самое, что полководцем, отдающим приказы. И кузнец, и воин просто делают свою работу.

— Интересная мысль, — улыбнулся Стив, думая о том, что почти то же самое он на суде сказал о Броке и его ребятах. — И кто тогда я в этой системе координат?

— Военачальник, — ничуть не сомневаясь, ответил Баки. — Над тобой, конечно, есть царь, но ты — личность, за которой идут. “Озарение” — лучший тому пример.

В дверь постучали, и Баки перетек на диван, в мгновение ока оказываясь там разутым и расслабленно сидящим по-турецки. Его длинные волосы странно, но гармонично сочетались с грубой кожей брони, и Стив на мгновение залюбовался, прежде чем разблокировать дверь и сказать “Войдите”.

— Капитан Рамлоу по вашему приказанию прибыл, — по-военному отчитался Брок, взяв под козырек.

— Садись. Давай без чинов.

Брок снял кепи и устроился в кресле перед столом Стива.

— Ну, давай без чинов, — ответил он. — Я закурю? Или мы не настолько без чинов?

— Кури, — Стив, поднявшись, открыл окно, раздумывая, с чего начать. Брок будто вернулся в то время, когда они просто работали вместе — ни единого намека на то, что между ними было. Стив никак не мог нащупать линию поведения с ним, расставить приоритеты.

— Я схожу за кофе, — сказал вдруг Баки и повел ладонью, очерчивая светящийся круг. Тот расширился, превращаясь в тонкий пузырь, напоминающий мыльный. — А вы посекретничайте.

Брок хотел что-то сказать, но передумал, странно дернув шеей, и уставился куда-то в окно, безропотно позволяя странной сфере поглотить и его, и Стива.

— Джинн кофе щелчком пальцев варит, — равнодушно заметил он.

— Не всегда, — ответил Стив. — Чаще без магии в последнее время.

— Деревянный мальчик хочет быть человеком, кто бы мог подумать.

— Брок.

— Если ты притащил меня сюда, чтобы какую хуйню очередную сморозить, типа “спасибо” и “хороший ты, понимаешь, парень, Брок Рамлоу”, то можно сразу заканчивать разговор, не начиная. Потому что, кроме посыла по известному адресу, ответа у меня нет, а ты опять мой начальник.

— Я без тебя не могу, — честно признался Стив, и Брок впервые взглянул прямо на него.

— Не можешь — что? — с деланным равнодушием уточнил он. — Отличить голову от жопы?

— Жить.

Брок молча смотрел на него несколько секунд, а потом кивнул в сторону дивана.

— Реанимационные действия произвести? Ты для этого…

— Зачем ты ерничаешь?

— Нахуя ты… — Брок мотнул головой, играя желваками и так явно сдерживая дурной нрав, что Стив невольно улыбнулся. — Это все? Если по службе ничего нет, я пойду.

— Я хочу, чтобы ты вернулся, Брок. Я совсем не умею говорить о таких вещах, все слова кажутся мне неживыми, кривыми какими-то, но как иначе, я не знаю.

— В качестве кого? — прямо спросил Брок. — Престарелой наложницы в твоем гареме? Юная и прекрасная будет трясти пузом, увешанным золотом, а я подтирать тебе сопли, о луноликий?

— Баки старше нас обоих, вместе взятых, — напомнил Стив, не зная, как подступиться.

— И тебе мало его одного? Ебливость зашкалила?

Стив подошел к нему, присел на стол и попытался снова:

— Дело не в моих аппетитах. Чего ты все сводишь… мне тебя не хватает. Мы с Баки будто осиротели. Я же помню, как ты был рядом, пока я был без сознания. Я же…

— И Баки тоже осиротел? Что думает звезда ночей твоих об этом обо всем?

— Брок.

— Ну чего ты от меня хочешь, Роджерс? — наконец рассердился Брок. — Чего? Любви неземной? Нет ее. Я в душе не ебу, отчего все так скачут вокруг банального желания трахаться именно с понравившимся экземпляром, а не со всеми подряд.

— Ты не уехал никуда, хотя мог, — зашел с другой стороны Стив.

— Ага, — Брок закинул ногу на ногу и откинулся на спинку кресла. — Ради твоих прекрасных глаз я должен похерить карьеру, отказаться от хорошей зарплаты и уехать в закат — проедать нажитое. Не в этой жизни.

— Ты мог…

— Не мог, Роджерс. И тебе об этом известно. Не мог загадать другое желание при таких краевых условиях. Оставить тебя сдыхать, доверить эту звезду Востока непонятно кому. Я мудак, но не настолько же.

Разговор не клеился, но Стив не был готов отступать.

— Баки… — начал он, но замолчал, мучительно пытаясь найти слова. “Не против”? “Хочет, чтобы мне было хорошо”? Все это звучало до того эгоистично и настолько не отражало действительность, что Стив, поморщившись, потер переносицу. — Мы уживались втроем. Я прошу тебя попробовать снова. Дать мне шанс. Нам с Баки.

Брок взглянул на него, скользнул взглядом, как по обстановке кабинета, и дернул уголком губ.

— Мы не уживались. Я жадно рвал крохи твоей благосклонности, свободного времени и желания, все время натыкаясь на то, как ты на него смотришь. На своего Баки ты дышать боялся, слюной капал. Какого рожна тебе теперь? Он тебе не дает? Оказался не таким…

— Дело не в Баки, Брок. Дело во мне. Будто у меня внутри погасло что-то, и все вокруг выстыло. Раньше я не замечал, как вокруг холодно, пока… Ты меня не согрел.

— Чтобы гореть, Роджерс, нужно топливо. Мне о тебе такая порнуха снилась пару лет подряд, что я тебя чуть не сожрал, когда дорвался, но бесконечно играть в одни ворота я не буду.

— Покажи мне, — Стив присел перед ним на корточки и положил ладонь на колено. — Объясни правила, хотя видит бог, как я не хочу считать это игрой. Научи меня, я совершенно не представляю себе, как все должно быть с мужчиной. Не в том смысле, на который сейчас намекает твоя бровь, Брок. А в том самом семейном, домашнем.

— Домашнем, — повторил Брок, не спеша скидывать его руку. — Семейном. А что, гаремы уже разрешили? Не где-то в Эмиратах, а в нашей насквозь демократичной стране?

— Давай попробуем, Брок. От меня как половину отрезали. Я постараюсь, чтобы тебе было со мной… с нами хорошо.

— Формат? — спросил Брок, прикуривая одну от другой. — Вторник, четверг, суббота? Четные-нечетные?

— Я рад уже тому, что ты готов обсуждать условия, — признался Стив. Он не любил, не умел просить, но сейчас был готов уговаривать. — Я бы не хотел… формализации. Давай не будем усложнять?

— Просто у нас уже было, и меня оно не устраивало. То джинн жмется по углам, будто я пытать его буду за то, что ты пялишься на него, как ученик художки на Мону Лизу; то я чувствую себя пятой ногой у собаки.

— Может, как-то наладится? — Стив провел ладонью от колена почти до паха, и Брок с ухмылкой сполз ниже в кресле, сильнее раздвигая ноги.

— Средства убеждения? Ну, давай, я не настолько гордый, чтобы отказываться.

Не давая себе колебаться, Стив расстегнул на нем брюки и опустился на колени — уговаривать так уговаривать.

Он почти забыл его вкус — остро-терпкий, теплый, такой же знакомый, как тихий низкий стон, с которым Брок положил ладонь ему на затылок, взъерошил волосы, как нетерпеливая дрожь крепких бедер и короткие, сильные толчки навстречу.