— Подожди, я быстро!

Как мог альфа допустить мысль, что Неон встанет и уйдет? Да даже если бы он мог, то сейчас не получилось бы пройти и трех шагов. Слишком уж сильно дрожали ноги и руки.

Альфа вернулся через десять минут с полными флягами воды и тушей молодого вилорога.

Неон молчал, и как казалось Марку, даже не моргал, пока волк занимался лагерем, разделывал мясо и жарил большие куски. Когда обед был готов, Марк не выдержал:

— Неон, ну ты же не сомлевшая девица, что с тобой такое?!

Бета вздрогнул и впервые заметно моргнул.

— Марк, быть не может, чтобы это был ты… вы…!

— Может, только давай без «милордов» и «господ»…

За едой разговор пошел лучше Марк выяснил, что Неона тоже изгнали, его хорошо помотало по землям, пока он не начался в охрану того каравана. Как и почему Марк не увидел его за все предыдущие дни — оба не поняли. Возможно, потому что днем Марк передвигался в доспехах и шлеме, и как показало время Неон не смог его узнать, даже видя лицо. По словам командира от его прошлого запаха не осталось и следа.

Наконец, Марк все-таки решился на вопрос, который терзал его с момента, как он нашел бету.

— А Лигия, ты что-то знаешь? Как она поживает?

Неон отвел глаза.

— Марк, я не уверен, что…

— Не тяни! Что, она замужем и имеет десяток миленьких щенков? Так оно и понятно! — рассмеялся Марк.

— Нет, — совсем тихо отозвался бывший командир. — Ее нет.

Марк замер, смех застрял в горле, а все мышцы будто одеревенели. Зверь внутри тоже застыл, словно статуя. Волк медленно повернул голову к костру, и некоторое время рассматривал огонь.

— Кто, Неон? — спросил, уже зная ответ.

— Мран, сразу после венчального обряда. Но, это только слухи. Да и много лет прошло, Марк. Ее род подтвердил, что больна она была, вот и слегла сразу после обряда…

— Ну да, ну да, — спокойно согласился Марк, поднимаясь.

Марк залюбовался серебристыми, тонкими и изящными, как росчерки кисти, облаками. Луны сегодня были особенно красивы, а свежий морской воздух пьянил не хуже того пойла, что наливали в порту. Он пробивался в тронную залу через разбитые окна и гонял по полу мелкие осколки.

А Марк внезапно поймал себя на мысли, что понимает вампиров: почему они всегда с таким благовонием воспевают красоту ночи. Эта ночь была действительно красива. Волк с сожалением отвернулся от оконного провала, а заодно и от музыки соленых волн, которую улавливали уши, прошел до большого резного трона, который уже не первый век занимал его род, плюхнулся на жесткое сидение и как-то даже устало посмотрел на хрипящего оборотня в десятке метров от постамента с троном.

Марк помнил те времена, когда в этом зале устраивали балы, помнил, как волновались няньки, отдавая им, малолетним обалдуям, последние наставления по поведению. Как же тогда красиво сверкал этот зал, какой чудной казалась музыка и какими статными были волки.

А сейчас эти стены вынуждены слушать стоны своего Владыки. Прискорбно повернулась судьба за десяток лет. Впрочем, тот обрубок, который сейчас хрипел в кругах наложенной треугольной печати, без кистей и ног, вряд ли можно уже назвать Владыкой острова Фиропа. Хотя, это не его дело — разбираться в титулах и званиях.

Два клинка надежно пришпилили Мрана за плечи к камню, а печать не давала ему возможности выкинуть что-то эдакое. Впрочем, Марк сомневался, что этот волк может хоть что-то. Несколько минут назад альфа перестал извергать проклятья и орать от осознания случившегося. Сложно, не орать, когда видишь собственные конечности отдельно от себя. Поэтому, Марк благоразумно, а заодно уж, и милостиво (он же аристократ как-никак) позволил старшему брату проораться всласть, высказать все, что душе хотелось. Хотелось, надо признать не много. Владыка не блистал смекалкой, поэтому вся ругань была однообразной, даже гномы ругаются куда поэтичнее и красочнее.

Марк с минуту рассматривал обрубок родственника, его перекошенное побелевшее лицо с красными от крови глазами. Для простаты общения волк пришпилил его животом вниз, поэтому его подергивания на полу вызывали невольную ассоциацию с червяком, но эта мысль не побуждала улыбнуться, а только брезгливо сплюнуть.

— Думаю, нам пришло время поговорить, — спокойно начал Марк, с трудом разлепив губы. — Зелье уже должно было впитаться в остатки твоего разума достаточно, чтобы ты стал хотя бы подобием собеседника.

Ответом ему стал рык, но какой-то неуверенный. Конечно, звери внутри всегда понимают куда больше человеческого разума. И его зверь уже знает, что обрубок эту залу не покинет.

Марк кивнул и откинулся на спинку трона.

— Как же так вышло, братец, что ты убил свою самку? Мне было бы интересно послушать эту историю…

К чести брата стоит признать, что с силой зелья он боролся добрых полминуты.

— Я не собирался ее убивать! Она была самой красивой девушкой Фиропа!

— Тогда, за что же?

— За измену! — как выплюнул Владыка.

— Хм… — задумался Марк. — А с каких это пор у волком принято убивать самок за измены? Мы, насколько я знаю, можем ревновать, но чтобы убить или покалечить, да что там, хотя бы ударить чистокровную самку, за то, что она обратила внимание на другого — такого никогда не было! Наши женщины всегда были вольны расторгать союзы с неугодными самцами и заводить новых щенков. Или за последние десять лет многое в Завете Предков и самого Праха изменилось, а я не знал?

— Она была с тобой, урод! Была с тобой до того, как лечь со мной, до того, как выбрала кого-то иного. Она легла с тобой! — с гримасой отвращения, брызгая слюной, закричал Мран.

Марк снова кивнул.

— Ты убил ее сразу после первой ночи?

— Нет! Просто, когда она легка со мной после обряда, то оказалась уже женщиной. Мне стало любопытно: кого она выбрала для первого опыта, но она не стала рассказывать. Вот тогда-то я и сообразил, за каким хвостом ты бегал каждую ночь!

— И ты не смог пережить такого оскорбления, — отстраненно бросил Марк. — Хорошо, но как же так вышло, что ее род снес подобное? Будь я отцом или матерью Лигии — лично тебе бы горло перегрыз.

Мран усмехнулся.

— А что они могли, если я уже был Владыкой!? Они всего лишь купцы, к тому же у них в роду уже три поколения не рождались альфы. Да мне стоило только посмотреть на них, как они согласились подтвердить любые мои слова.

— Как, наверное, хорошо быть альфой, брат? — заметил Марк. — Любой твой приказ будет выполнен. На тебя смотрят чуть ли не с обожанием, ловят каждое твое слово, и этот аромат страха от подданных…

Альфа осклабился, пуская по подбородку слюну.

— Они все скот, мое лично стадо! Когда только я решаю, какая из овец будет жить, а какая сдохнет, мне на радость!

— А то, что они не овцы, а волки — уже особого значения не имеет, — протянул Марк, разглядывая безумное лицо брата.

Это ж надо так опьянеть от власти, чтобы последнего разума лишиться!

— Отца тоже ты убил?

Мран тихо рассмеялся, высунув язык.

— Он всегда в меня так верил. Я решил его не разочаровывать. А разодрать старого волка молодому не сложно, особенно если перед этим подстрелить его из арбалета.

— Верил? — уточнил Марк.

Мран зашелся в приступе самодовольного, полубезумного смеха.

— А ты не знал, что наш родитель был особо верующим? Я думал, что эта старая мразь, Неон, тебе уже все рассказал! На венчальный обряд отца с матерью прибыл Совет Альф. Еще бы, такое событие — у альфы союз с Избранной Парой! Уж где они нашли человеческого ясновидца — не знаю. Только эта магиана предсказала, что от их союза будут рождены два альфы и оба сыновья. Она предрекла, что один станет отцеубийцей, а второй братоубийцей, и настанет конец нашему роду, сам Прах Разящий отречется от нас.

Первым их сыном родился я! — снова погано усмехнулся Мран. — И все бы ничего, все было хорошо, пока лекарка не сказала, что мать снова в ожидании. А Жрец Праха был почти уверен, что родится альфа! Отцу снова пришлось искать ясновидца — и Совет пошел ему на встречу. Старая карга прямо так и заявила отцу, что ты есть тот, кто станет причиной смерти рода!