Сам встал с миномётами. Стою, как пень, что делать — не знаю и не спросишь никого, у всех рот свои задачи. Моя — эта крепость. Нет, ну почему такая звенящая тишина? Бух, глухой взрыв гранаты внутри крепости вернул все звуки боя, интересно сколько длилась тишина?

— Товарищ командир, там за крепостью воины врага, много. — Прибежал посыльный третьего взвода.

— Все за мной, бегом. — Хватаю ящик с минами и бегу за крепость вперёд пушкарей и миномётчиков.

У крепости рва нет, но кочек и ям полно. Вылетаю за угол крепости: да сколько же их, ну точно не меньше тысячи. И четыре, нет, пять пушек с собой тащат, но идут не на нас, а к основным крепостям, наша то, на отшибе, одинокая. Да и атаковали мы позже других, уж не знаю почему, с первого корабля назад пришлось возвращаться, а морпехи берег взяли и нас дожидались, загорая.

— Третий взвод, взвод «Б» развернуться в цепь. — Прикидываю сколько до пушек испанских. Их аркебузы на большом расстоянии вещь не страшная, а вот пушки могут и наделать беды.

— Второй расчёт готов! — Слышу за спиной звонкий голос.

— Как думаешь, сколько? — Оборачиваюсь на звук.

— 700–750, если до края.

— А до пушек?

— Там ещё плюс 30–50.

— Прицел 60, дальность 800, огонь! — Беру расчёт на себя, я хоть и хуже расстояние чувствую, но командир, деваться некуда.

— Поправка на 70! — Кричит миномётчик. Мина упала мимо пушек, но середину строя разметало в куски.

— Первый готов.

— Третий готов! — Ещё не развернув рога, докладывают запоздавшие. Ну это и понятно, у второго оба заряжающих — бывалые воины из тлинкитов. У них каждый руками пуму задушить может.

— Прицел 70, дальность 800, огонь! — Уже лучше — одна пушка без прислуги, но не пострадала сама.

— Джако! — Кручу головой, может послышалось или это Ворон уже меня зовёт на пир?

— Чтоб тебя, старуха… — Ругаюсь на себя, это из бойницы орёт морпех, может и знакомый, но я то, я, забыл контроль за бойницами вести, всех в цепь послал. — Что в крепости? — Это уже морпеху кричу.

— Порядок! Здесь иезуиты были, последних добиваем. Помощь нужна?

— Нет, только моих пришли, тут ещё небольшая заварушка!

— Какая зверушка? Твои уже пошли из тех ворот, в которые входили.

— Спасибо, брат!

— Посыльный, — ору, что ору — он рядом стоит, — передай приказ первому и второму взводу, обходить крепость справа и атаковать врага цепью. Они на выходе, да ты слышал…, бегом!

Миномёты отработали, за деревьями виднелась дорога, за которою отступили испанцы, отдал приказ догонять нашу цепь, рванув бегом к ним.

— Использовать преимущество в дальности, не сближаться! — Кричу на бегу, особо вырвавшимся вперёд. — Закрепиться сразу за дорогой! Взвод «Б» держаться с третьим взводом.

Как раз мальцы Букуаса и вырвались вперёд, сколько их учишь, что человек дороже пули, нет, всё рвутся вперёд, как говорит Игорь, с томагавками наголо. Всё спросить у него хочу, что за томагавки такие, может нам такие завести себе, а то с саблей долго учиться управляться. Враги, теперь видно, что среди них не только испанцы, но и местные, отступили к домикам позади крепости, все пять пушек и кучу повозок бросили на дороге. А врагов то побольше тысячи, вон на дальней дороге ещё идут. Как раз от реки, вот будет радость Букуасу, если их ещё и за рекой полно.

— Товарищ командир, они перестраиваются, собираются нас атаковать. — Оторвал меня воин от расстановки орудийных расчётов.

— Отлично! Миномёты, прицел 90, дальность 800, огонь! Рота, цепь-три, стрелять прицельно, вперёд. — В этот момент первые два взвода открыли огонь с правого фланга.

— Заметались, людоеды! — Оценил свой выстрел боец третьего расчёта.

А вот на дороге, откуда согнали испанцев, трупов было не очень много, от такого кучного поражения, я рассчитывал на больший урон. Было 10–12 точных в толпу попаданий, а убитых, на глаз, не больше трёх десятков. Этот же выстрел разметал кучу мелких камней, в груду которых попал, снеся с ног почти полсотни воинов врага. В ответ они не побежали, а наоборот поднялись и уже бегом побежали в нашу сторону.

— Стрелять прицельно, пушки — огонь по готовности, посыльный, приказ первому и второму — цепь шагом. — Вокруг грохот, мои стрелки выцеливают с такой дальности, но вижу враги падают, значит не зря, скидываю из заплечного положения свой винтарь — дело плохо, когда командир начинает стрелять сам. Так нас учил Игорь, но врагов слишком много.

— Третий взвод, приготовить гранаты, бросать по команде. — Последние две сотни метров до оскаленных рож бешено кричащих врагов, а мальчишки Букуаса растерялись. — Взвод «Б», на колено — продолжать огонь.

— Гранатами огонь, ложись! — Ору во всю глотку, вереница взрывов сливается в один протяжный грохот. Вскакиваю, бросаю винтарь пушкарю, сразу выхватываю саблю и револьвер(оружие последнего рубежа). Хриплю пушкарям. — Прикрой.

— Рота, сабли к бою! — Это уже кричит мой взводный — я охрип совсем.

Сразу три грязные от пыли рожи, скаля сверкающие на солнце зубы, медленно, как замороженные, поднимают свои аркебузы, тлеющий огонёк уже коснулся пороха, когда я падаю на правый бок и практически слитно стреляю сразу по троим, вскакиваю на колено — попал в каждого!!! Но ранения пустяковые, главное сбил им прицел. Бью прямо в рожу без замаха и сразу доворачиваю корпусом, вырывая из черепа саблю вместе с остатками глаза, бью по второй роже, третий визжит, катаясь по земле. Хрен с ним — мальцы добьют. Оставшуюся вечность рубил уже убегающие спины, пока не улетел головой в воронку от мины.

Из воронки выполз, как побитая собака, на четвереньках. Стянул с головы каску — спасла родная, разноцветные звёздочки бегали в глазах вокруг спокойно идущих по полю бойцов моей роты, лениво взмахивавшими саблями, будто рубили траву. Между деревьями сидела кучка пленных, человек с полсотни, когда только сдаться успели. Левая рука отозвалась колючей болью, оказывается, я по-прежнему, судорожно сжимал опустевший револьвер.

— Славная была битва! Здесь нас встретили войска, готовящиеся к отправке в Лиму, если бы мы не пришли к ним сегодня, то завтра они пришли бы уже к нам! Мы победили, конечно, это лишь малая часть войска, которое есть у короля Испании, но мы готовы встретить их всех! Для рабов у нас есть работа. — На следующее утро я собрал своих командиров для разбора битвы.

Случилась такая весёлая неожиданность и в Панаме нас встретил не трусливый гарнизон с ополчением, а полноценная семитысячная армия. Безусловно, я рассчитывал на тренировку для молодых и лёгкую прогулку, но иногда бывает и так. Каждый воин для меня ценен, а в этой битве наша армия потеряла 12 убитыми и ещё четверо калеками останутся точно, а уж лёгкие ранения почти у всей гвардии. Да и морпехам досталось, среди калек — один как раз морпех, это при том что все они шли в броне и тяжёлых касках.

Хорошо уже то, что моральный дух поднялся до немыслимых высот, а погибших восхваляли так, что я подозревать начал, что живые завидуют мёртвым. Хотя с причудами индейской морали я так и не разобрался до сих пор.

— Государь, у меня четверо погибли, дозволь взять на тризну и девиц, по одной только. — Джако принял на себя самый основной удар, благодаря его своевременной атаке, роты, бравшие центральную часть города, сумели перегруппироваться, и подтащив миномёты, мощным фланговым ударом смели основную армию, располагавшуюся в посаде Панамы.

— Нет, Джако, так нельзя. Все воины участвовали в битве на равных и каждый достоин равной со всеми тризны. Не забывайте, мы все братья и каждый вправе получить по заслугам. — Нет ничего хуже, когда за равный вклад, кто-то получает сверхпривилегии. — На тризне, каждого воина должны проводить по два раба и одной девице.

— Слава государю!!! — Дружно поддержали остальные командиры благодарность от Джако.

— А что с местными делать? Они тоже против нас воевали! — Вопрос от Катлиана, который сражался как раз против рекрутов из индейцев.