Самое удивительное, что до переезда Антона я же как-то находил для себя занятия. Ну, если многочасовые рассматривания потолка можно считать занятием. А теперь я избалованый, мне подавай внимание, разговоры - уж слишком я привык, что Антону всегда хватает на меня времени.

Нет, он, конечно, меня не прогонял. Я еще немного покрутился по кровати, тяжело повздыхал, пошелестел страницами первой попавшейся книги, чувствуя, как иногда Антон внимательно поглядывает на меня. Он даже предложил делать уроки вместе, но я отказал: у меня не было желания, чтобы позориться, а у Антона времени, чтобы возиться с таким тугодумом, как я. Именно поэтому я ушел: не хватало еще показывать Антону эту свою детскую, смешную обиду. Не весь мир вертится вокруг тебя, Кирилл, запомни!

Теперь я стою в коридоре и рассматриваю календарь трехлетней давности. То еще занятьице, ничего не скажешь! И меня вовсе не радует, что именно за ним меня застает Антон: он не крадется, нет. За эти несколько дней, прожитых под одной крышей, я успел привыкнуть к этой его естественной ловкости. Везет кому-то…

- Интересно? - встав ко мне плечом к плечу и задумчиво склонив голову, интересуется Антон.

- Вполне, - киваю я, поджав губы. Да, непросто со мной, но я здесь силой никого не держу. Хочет вернуться домой - скатертью дорога!

- Кира, перестань, - устало просит Антон. Он готовит, ходит за покупками, вместе со мной ездит к маме, а еще учится - неудивительно, что терпения еще и на мой паршивый характер у него не хватает. - Пошли в комнату, пожалуйста.

И я уступаю - кривлюсь, будто лимон проглотил, шаркаю ногами, - в общем, веду себя привычно - как мудак. На лице Антона, стоит отдать ему должное, не дергается ни единый мускул. Он дожидается, пока я развалюсь на кровати в позе морской звезды и кладет мне на пузо свой ноутбук.

- На, полазь в интернете немного. Я скоро закончу, и мы пойдем ужинать, ок?

- Ладно, - соглашаюсь я. Спорить в этот раз я не могу себя заставить - уж очень мне не хочется вновь совершать бессмысленный променад по квартире.

Сначала я чувствую себя неуверенно - несмотря на уроки информатики в школе и старый отцовский компьютер, который еще с горем пополам работает, я далеко не самый уверенный пользователь. Я ввожу в поисковой строке “футбол”, но потом быстро стираю - я давно не интересуюсь спортивными новостями, чтобы не тревожить старые раны. Ни к чему изменять этому правилу.

Вместо этого я смотрю какие-то глупости: “самый высокий человек”, “парень засунул в рот лампочку”. Иногда воровато поглядываю на Антона - не хочется, чтобы он узнал о моих дурацких интересах - но он сосредоточен на учебе.

В ходе этих хаотичных поисков я перехожу в историю браузера. Остатки моей совести тихонько шепчут, что некрасиво совать нос в личную жизнь Антона - может, он там порно ищет, кто его знает? Это его дело, а мое бабье любопытство не лезет ни в какие ворота, но я все же мельком просматриваю запросы. Да уж, ничего интересного - википедия, сайты по подготовке к экзаменам, какие-то спортивные форумы. А еще ссылки на социальную сеть - и я, не подумав толком, кликаю на первую из них.

“Антон же не ставил передо мной никаких ограничений!” - пытаюсь успокоить себя, но не совсем успешно. А потом моя хилая совесть полностью затихает, придушенная острым любопытством, - и на добрых четверть часа я залипаю на Мироновской странице. Изучаю записи на стене, сую нос в видеозаписи, пролистываю список музыкальных композиций. В сообщения не заглядываю - ну, не совсем же я конченый человек! Зато меня увлекает список друзей - там много знакомых фамилий: одноклассники, ребята из футбольной секции. Катя Савельева, Артем Савельев… Этот парень мне незнаком и, по сути, не должен вызывать у меня никакого интереса, но я чувствую, как краснеют щеки от ясного понимания, чья именно это страница. Зыркаю на Антона - он строчит что-то в тетради с такой скоростью, что из-под ручки едва пар не валит. И я решаюсь…

Артему Савельеву почти девятнадцать, у него короткий ежик русых волос и широкая улыбка шутника-балагура. В остальном он совсем обычный: ни тебе яркой внешности красавицы-сестры, ни каких-то выдающихся физических данных, которых можно было бы ожидать от солдата. Он совсем не похож на гея, но и Антон ведь тоже не похож. В моей голове они никак не хотят соединяться - я не могу представить ни их поцелуев, ни объятий, ни… Я закусываю губу и закрываю страницу - внутри что-то ноет неприятно, скребется по живому. Я не знаю, как зовется это чувство, но мне хочется избавиться от него поскорее. Знать бы еще, как…

- Кира, все хорошо? - я перевожу взгляд на Антона. Он отложил учебники и теперь смотрит на меня внимательно и немножко тревожно.

- Вполне, - киваю я.

- Ты хмурился так. Ладно, я закончил. Ужинать пойдем?

- Угу.

***

Ночью мне не спится - ни к чему было совать нос в личную жизнь Антона! Сколько я себя убеждал, что наши с ним отношения исключительно дружеские, так какого хрена я сам себе противоречу? Почему испытываю антипатию к этому Артему? Завидую его здоровью, тому, что у него впереди годы, которые они с Мироновым, возможно, проведут вместе? Да, Кирилл, нужно смириться, что планета не сойдет с орбиты после твоей смерти! И жизни других людей будут течь своим чередом, а ты останешься всего лишь воспоминанием.

Я знаю, что Антон не спит. Он лежит на спине, дышит глубоко и размеренно, глаза его закрыты, но он не спит. Наверное, это я виноват - у меня не получается улечься, я верчусь по кровати, будто под меня иголок насыпали. Потом раздраженно откидываю одеяло к ногам, сажусь.

- Что тебя тревожит? - голос Антона в тишине звучит слишком громко; я вздрагиваю.

- Расскажи мне о… родителях, - в конце концов, прошу я. Каких, к черту, родителях! Не они тебя интересуют, Кира, ох, не они! Но не буду же я просить рассказать о его отношениях с этим Артемом - еще не хватало признаваться, что я изучал его страницу.

- Что именно? - уточняет Антон. Он переворачивается на бок, подпирает голову рукой. Есть что-то особенное в таких полуночных разговорах, когда темнота скрывает лицо и можно чувствовать себя чуточку свободнее, чем при ярком дневном свете.

- Что они думают о твоих планах? Ну, что ты хочешь в медицинский поступать? - на удивление мне действительно интересно.

- Говорят, что это дурацкая идея, и я буду голым и босым, если не передумаю, - невесело хмыкает Антон. Я виновато поджимаю губы - я ведь тоже неважно отреагировал, когда узнал о его планах. Это еще мягко говоря…

- Они хотели, чтобы ты занимался футболом, да?

- Футболом? - удивленно переспрашивает Антон. Потом смеется, отрицательно качает головой: - Нет, Кирилл, о чем ты? Этот вопрос никогда даже не поднимался в нашей семье. Они хотели, чтобы я поступал на юридический или экономический. У меня точно бы не возникло тогда проблем с трудоустройством.

Я толком не знаю, чем занимаются родители Антона. У его отца то ли какой-то бизнес, то ли он просто занимает престижную должность в местном филиале финансовой компании. В детстве еще не интересуют чужие деньги, а после я уже выпал из общественной жизни и в сплетнях не участвовал. В любом случае я понимаю, что у Антона был гораздо более перспективный и - чего уж греха таить? - легкий путь. На его бы месте я выбрал светлое и уверенное будущее, но Антон Миронов - не я. И слава Богу… Пускай он идеалист, но я уверен, что у него хватит и упорства достигнуть всех своих целей, и силы духа, чтобы достойно пережить трудности.

- Они все еще уговаривают тебя?

- Нет, - отвечает Антон. - Они махнули рукой, смирились, даже репетиторов оплачивают. Ты пойми, Кира, они неплохие люди, просто не очень счастливые. Как-то не сложилась их совместная жизнь, я и не помню толком, чтобы они вели себя как обычные супруги. Постоянно ссорились… Загадка еще, почему они так долго протянули вместе, - Антон вздыхает и, помолчав немного, будто сомневаясь, добавляет: - Кроме того, я сильно разочаровал их.