Священники не выказали никакого изумления, и мошенник заметил стоящих за ним еще двух человек, они тоже хотели попасть наверх. Если очередь увеличится, он мог предположить, что у людей наверху могут возникнуть подозрения, и тогда их дела стремительно полетят под откос.
– Похоже, мы задерживаем остальных, – добродушно заметил мошенник. – Нельзя ли побыстрее? Наш дорогой союзник в Ро Лейте в нетерпении ожидает, когда его послание дойдет до герцога. – Этот ход был смелым и, пожалуй, безрассудным, но у него осталось не так-то много вариантов.
Церковники резко вскинули головы с удивленным выражением на лицах.
– Ты пришел с посланием от леди Изабель?
Гленвуд вытаращил глаза, изображая глубочайшее потрясение.
– Прошу вас, называйте ее нашим дорогим союзником! Ей не нравится, когда ее имя поминают всуе. – Он стиснул зубы и гневно уставился на священника.
Похоже, его хитрость сработала. Обменявшись взглядами, священники отступили в стороны и жестом разрешили Гленвуду подняться.
На секунду он задержал дыхание и почувствовал, как все мышцы в теле напряглись, пока он поднимался по затейливо украшенной лестнице. Только когда он услышал, как священники допрашивают следующего гостя, мошенник смог с облегчением выдохнуть.
– Чтоб мне сдохнуть, это было тяжело, – сказал он себе.
– Ты хоть знал, как ее зовут? – шепотом спросил Рам Джас.
– Нет – пока он не сказал. – Гленвуд понимал, он поступил безрассудно, и нельзя сейчас радоваться тому, что стражники поверили такой наглой лжи. – Мы же попали внутрь? Так что хватит жаловаться.
– Я не жалуюсь, – ответил убийца, – а ты умнее, чем я думал, Кейл.
– Пошел ты, Рам Джас.
Кирин не ответил.
Священник знал имя Гленвуда. Это означало, что мошенник не уйдет с чистой совестью после того, как Рам Джас убьет Катью. Больше ни у кого из приглашенных не было слуги-кирина, и при расследовании несложно будет выяснить, кто именно пропустил внутрь наемного убийцу. Мошеннику не особо нравился Ро Тирис, но он совсем не планировал покидать его в спешке, с рыцарями и священниками на хвосте.
На верхнем ярусе он посмотрел налево. Здесь было меньше людей, чем внизу, но они выделялись гораздо больше. Высокопоставленные священники Пурпурной церкви в сияющих доспехах стояли рядом с ярко разодетыми родственниками правящего дома Тирис. А среди них привлекла всеобщее внимание Катья Рука Отчаяния. Каресианская колдунья отличалась изумительной красотой, которую не портила даже хорошо заметная татуировка на щеке с изображением волчьей головы. Катья стояла на покрытом мягким ковром балконе под искусно вытканными гобеленами, изображающими рыцарей в доспехах и сцены великих побед народа ро. Между гостями сновали слуги, предлагая напитки и закуски. Катья обладала странным гипнотическим влиянием на свое окружение. Даже лорд Арчибальд Тирис в яркой королевской мантии и золотой диадеме заискивал перед колдуньей, будто она была его единственной заботой.
– Не туда, Кейл, – прошептал Рам Джас. – Ты идешь направо, а я – налево… и прекрати на нее пялиться. Только дай ей волю – она тебе мигом мозги закрутит.
– Ее окружают вооруженные воины, Рам Джас. Я знаю, ты опасный засранец, но это же невозможно. Как насчет того, чтобы бросить это дело и пойти выпить?
Гленвуд почувствовал ладонь кирина на своем плече.
– Я сам позабочусь о том, как убить Катью. А ты поскорее найди окно, чтобы успеть выпрыгнуть. Как только она умрет, все так завертится, и лучше бы тебе к тому времени сбежать.
Гленвуд кинул последний взгляд на окружающих Катью аристократов, затем резко повернулся и пошел в другую сторону, оставив Рам Джаса в одиночестве на самом верху лестницы. Гостей тут не было, и Гленвуду никто не помешал подойти к дверям, которые вели от балконов. Он находился всего в паре этажей от земли и надеялся, что сможет сбежать через любое окно. От первой двери дул легкий сквозняк, и Гленвуд вошел в комнату, которая оказалась хранилищем для вина и столовых приборов. Там было большое полуоткрытое окно, и, воровато оглянувшись, Гленвуд убедился, что за ним никто не следил.
Он подошел к окну и остановился. Ему не нравился Рам Джас – точнее, Гленвуд его ненавидел, – но оставить кирина одного на верную смерть ощущалось чем-то неправильным. Мошенник не был хорошим человеком, отнюдь не был, но он ненавидел этих напыщенных дворян даже больше, чем киринского убийцу. Нехотя отказавшись от побега, Кейл Гленвуд, возможный главарь банды в Ро Тирисе, вернулся к двери и посмотрел наружу.
Отсюда ему не было видно кирина, и взгляд его снова устремился на покрытый ковром балкон, где стояла Катья. Высокая, с прекрасной фигурой, она привлекала к себе все внимание, стоило ей только заговорить. Как и раньше, голос ее был слышен очень отчетливо, и каждая фраза, которую она произносила, встречала радостное одобрение и смех со стороны окружающей аристократии. Рядом с Катьей стоял Арчибальд Тирис. Его внешность впечатляла гораздо меньше. У него был высокий лоб и залысины, обычные для членов королевской семьи, а на лице застыло выражение бессмысленного восторга.
Он уже начал было думать, что Рам Джас все-таки сбежал, как его внимание привлекло какое-то движение. По иронии судьбы, присутствие волшебницы было на руку наемному убийце, потому что мужчины, окружавшие ее, отвлеклись, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг, и позволили ему подобраться ближе. Рам Джас крался вдоль дальней стены, стараясь держаться за спинами вооруженных Пурпурных священников и подальше от края балкона. Гленвуд знал, насколько Рам Джас ненавидит аристократов-церковников, и задумался, не решит ли кирин убить больше одного человека, прежде чем сбежать.
Убийцу уже было трудно разглядеть, потому что он спрятался за одним из гобеленов. Затем сквозь толпу вельмож к покинутому подносу с напитками протянулась рука и взяла два хрустальных кубка. Похоже, кроме него, этого никто не заметил, и Гленвуд задержал дыхание, ожидая, что Рам Джас нанесет удар. Он беспокойно притопнул ногой и оглянулся через плечо, лишний раз удостоверившись, что окно совсем рядом. Он знал, ему по-хорошему нужно было бы уже бежать, но любопытство взяло верх, и он подождал еще немного.
Он снова увидел Рам Джаса – тот затаился за низким столиком для напитков, а затем швырнул один из кубков с таким расчетом, что тот перелетел через балкон и с громким звуком разбился о каменный пол внизу. Никто не видел, откуда взялся кубок, и аристократы наверху были застигнуты врасплох, а затем отправились посмотреть, что за шум. Герцог и большинство рыцарей и священников отошли от Катьи выглянуть с балкона вниз в общий зал. Колдунья была, по-видимому, тоже удивлена неожиданным звуком, но ей не пристало самой проверять, что произошло, – ведь, в конце концов, там всего лишь что-то разбилось.
Молниеносным движением убийца выпрыгнул из укрытия со вторым кубком в руках. Двое мужчин по обеим сторонам от Катьи, не отошедшие к балкону, заметили кирина, но не успели даже двинуться с места, когда он одной рукой обхватил Катью за шею, а другой ударил кубком ей в висок, чуть повыше татуировки с волком. Стекло врезалось в череп, и колдунья издала пронзительный крик. Она билась в агонии от боли, но Рам Джас не разжимал руки. Он провернул кубок, чтобы заострившееся стекло глубже врезалось в голову, пока у колдуньи не закатились глаза, а крик не оборвался. Кровь струилась у нее по татуировке, заливая обмякшие плечи.
На несколько мгновений все вокруг застыло. Знатные гости уставились на киринского наемного убийцу и мертвое тело Катьи Руки Отчаяния. Странная дымка окутала собравшуюся знать, и многие из них невольно закрыли глаза, когда месяцы властвующего над ними волшебства испарились в один миг. Но колдовской туман быстро сменился буйной яростью, направленной на убийцу. У Гленвуда дрожали руки, он часто дышал, а ноги сами несли его к окну.
– Убить его! – выкрикнул Арчибальд Тирис прерывающимся голосом.
Рам Джас ухмыльнулся, когда пятьдесят мужчин обнажили оружие и надвинулись на него. Он отпрянул назад, а затем перекатился вперед от тела мертвой волшебницы, мимо неповоротливых аристократов, и побежал вниз по лестнице.
