– Даша, мне не нравится! – взорвался Никита. – Во-первых, говори громче! Во-вторых, не стой столбом, двигайся! Пусть это будет смешно и неправильно, но зато я увижу, над чем нужно работать. Обычно, когда я говорю артистам, что хочу больше движений, они начинают изображать руками нечто диковинное, прямо не знают, куда их деть! – Никита задергал руками, передразнивая артистов, чем развеселил и коллег, и Новикова. – Действия – это не только взмахи руками, но еще и повороты, наклоны, прыжки, реверансы. В конце концов, игра – это взаимодействие с партнером! Последнего я от вас троих не увидел. Ксения справилась отлично, и когда она ушла за кулисы, вы вообще потерялись! Вы должны взаимодействовать физически, а не только в разговоре. Например, можно по-дружески толкнуть партнера в бок и засмеяться, а можно толкнуть не по-дружески и смерить злым взглядом. Улыбайтесь друг другу, переглядывайтесь, импровизируйте, вы же актеры! Даша, из твоей простенькой фразы можно сделать конфетку! – Никита поднялся на сцену, встал около Артема, насмешливо взглянул на него и игриво произнес: – Что стоишь, переминаешься? По глазам вижу, что у тебя на уме!

– Что? – удивленно спросил Зорин.

Никита с силой опустил руку на плечо Артему, будто хотел удержать его подле себя, и застучал по полу носком ботинка.

– Известно что! К Савелу Прокофьичу хочется, выпить с ним. Не так, что ли? – он посмотрел на Дарью. – Теперьтвоей Варваре можно помахать руками. Ты заметила постукивание ботинком? В твоем исполнении постукивание будет интересно смотреться и раскроет бойкую натуру героини. Давайте-ка заново.

Глава 8

Репетировали до вечера. Актеры вошли во вкус, и между ними наконец-то возникло естественное взаимодействие, правда, Женя свысока глядела на Артема и Дашу и, когда допускала промахи, делала вид, что ошибалась из-за них, мол, непрофессионализм коллег мешает играть. К отчаянию Дарьи, Никита потакал ее капризам и никто не смел возразить режиссеру.

Михаил Казимирович с интересом наблюдал за созданием нового спектакля, иногда смеялся и беседовал с артистами.

– Михаил Казимирович, вам понравилось? – спросил Никита в конце репетиции.

– Очень! – Новиков был в восторге, и его мнение о Христофорове несколько изменилось. – Вы настоящий профессионал и тонко чувствуете людей. Но я бы поменял ролями Женю и Дашу.

– В смысле? – Никита посмотрел на Новикова, как на сумасшедшего.

– Я понимаю: Евгения Шпатова – это имя, которое знает молодежь. Но Евгения не смотрится в роли Катерины.

– Раньше я думал, что Ксения Лаврова не смотрится в роли Кабанихи, но теперь не представляю на ее месте другого человека. Женя – дипломированная актриса, а у Даши нет образования и опыта.

– Образования и опыта нет, а талант есть! В отличие от Жени, Даша прислушивается к замечаниям и не повторяет ошиб… – Новиков краем глаза заметил, что Лаврова скрылась за кулисами, и засуетился. – Никита, извините, я спешу.

– Вас проводить?

– Нет-нет, я помню дорогу.

Новиков быстро прошел за кулисы. Артисты разошлись по своим гримёркам, только Ксения стояла в кухне и ждала, пока закипит чайник. Михаил подошел к ней и сходу спросил:

– Ксения, что вы делаете после репетиции?

– Играю в спектакле.

Михаил Казимирович хлопнул себя рукой по лбу.

– Совсем забыл! Сегодня же спектакль! И как вы все успеваете? Спектакли, репетиции, съемки! Наверное, устаете?

– Устаю, но это приятная усталость.

Ксения выглядела спокойной и, что с макияжем, что без, была очаровательна. Ее глаза лучились добром, движения были легки, растрепавшиеся волосы и морщинки у глаз не старили, а подчеркивали естественность.

– Я наблюдал за вами во время спектакля в детском доме, а сегодня на репетиции вовсе не мог отвести глаз, – признался Михаил. – Ваши эмоции настолько живые, что складывается впечатление, будто игра вас не утомляет. Будто вы – это не вы, и на сцене все происходит с вами по-настоящему. Я видел много постановок «Грозы» как в знаменитых театрах, так и в любительских, и могу сказать точно: ваша Кабаниха – лучшая. Вы потрясающая актриса.

– Вы мне льстите.

– Ничуть. Я сказал то, что думаю. И вы, конечно, знаете, что люди восхищаются вами!

– Знаю, но не радуюсь этому.

– Почему?

– Я не считаю свою игру идеальной. После каждого спектакля я мысленно разбираю ошибки.

Внешне Михаил казался спокойным, но его сердце бешено стучало, пальцы дрожали. Когда он смотрел в магнетические глаза этой женщины, через него словно пропускали разряд тока. Он больше не мог вести непринужденную беседу и решил сразу показать свои намерения.

– Ксения, я подумал, – Михаил отер со лба пот, – если до спектакля вы заняты, может, у вас найдётся время после? За углом отличный ресторан. Я приглашаю вас на ужин.

– Михаил Казимирович…

– Просто Михаил. Или Миша.

– Михаил Казимирович, – подчеркнуто произнесла Ксения, – после спектакля я занята.

– Жаль. Тогда увидимся завтра?

– Нет.

– Почему?

– У меня двое детей.

– Двое детей, – растерянно повторил Михаил.

– И муж.

– Я думал, вы не замужем.

Ксения подняла брови.

– Почему вы так думали?

– В газете прочитал.

– Значит, вы собираете сплетни, которые смакует «желтая» пресса?

– Почему сразу «желтая»? Эта газета вполне…

– Потому, – перебила Ксения, – что я не разговариваю с прессой о личной жизни. Все, что журналисты пишут на эту тему – грязная ложь. Я не из тех, кто спекулирует детьми, мужем и родителями, чтобы привлечь внимание. Я актриса, а не медийная личность.

– Разве это не одно и то же?

– В моем случае – нет. Я не ищу популярности, а просто занимаюсь любимым делом. – Ксения до того рассердилась, что забыла про чайник. Она схватила реквизит и бросилась в свою гримерку.

– Ксения, подождите, я не хотел…

– Мне надо готовиться к спектаклю.

– Конечно, – пробормотал Михаил. Он расстроился и попытался загладить свою бестактность. – Приятно было пообщаться.

– Не могу ответить вам тем же.

Мужчина чувствовал себя очень глупо. Но не успел он осмыслить произошедшее, как со сцены вернулась Евгения Шпатова.

– Михаил Казимирович, вы останетесь на спектакль?

– Нет, Евгения, не останусь. Мне здесь больше нечего делать.

– Почему?

– Я видел этот спектакль два раза.

– Некоторые зрители приходят и три раза.

– Некоторые и десять раз, что же теперь, жить в театре? – Михаил осмотрелся по сторонам и, убедившись, что они с Женей одни, спросил: – Ты не знаешь, Ксения Лаврова замужем?

– Нет. Вернее, она разводится с мужем. А почему вас это интересует? – девушка подозрительно поглядела на Новикова и вдруг рассмеялась. – Что, понравилась?

– Женечка, у вас бурная фантазия. Просто я услышал, как Ксения с кем-то ругалась по телефону, мнестало интересно, с мужем она ругалась или нет. – выкрутился Михаил.

Это объяснение удовлетворило Шпатову.

– У них сложный развод, там какие-то споры из-за дочери.

Михаил опустился на стул.

– А поподробнее?

– Я не знаю подробностей, Лаврова же ничего никому не рассказывает. Только, может, подруге своей, Любе Румянцевой. Но Люба – кремень, слова из нее не вытянешь! – пожаловалась Женя. Очевидно, семейная драма Лавровой интересовала её не меньше, чем журналистов.

– Значит, Люба – хорошая подруга и умеет хранить секреты, – учтиво заметил Михаил.

– Умеет, но слухи-то ходят.

– Слухи слухами, а какова официальная информация? Почему они разводятся?

– Я же говорю: Лаврова прячет личную жизнь за семью замками. Кстати, ее дети иногда приходят в театр на один и тот же спектакль, – выразительно произнесла Женя. Видимо, хотела насолить Новикову за то, что не пожелал в третий раз смотреть «Усадьбу Крыловых».

Новиков этого не заметил. Его интересовало другое.

– И что дети из себя представляют?