Совсем не упоминать Кхана не получится, но в первый сеанс связи будет не до пояснений, кто рассчитал всю теорию для эксперимента. А когда дело дойдет до авторства теории, нужно будет усугубить, что Кхан предупреждал о возможных последствиях. И что именно поэтому они очень внимательно следили за параметрами аномалии и за потреблением энергии. Хотя те, кто хотел бы избавиться от Кхана раз и навсегда, любой факт могут вывернуть наизнанку.
– Связь с Землей установлена.
А ведь Ухура нервничает. Запоздалая реакция на стресс? Или тоже опасается, что их поступок может навредить Кхану?
Ладно, главное сейчас самому не нервничать. Все получилось, мать Спока цела и невредима, черной дыры не возникло, корабль в порядке. Только энергию потратили, а это дело наживное. Даже в таких масштабах.
– Земля, на связи капитан Джеймс Кирк, «Энтерпрайз». В результате успешно проведенных испытаний источник питания разрядился почти до нуля. Нам срочно требуется пристыковка к орбитальной базе или посадка. Энергии хватит не больше, чем на полчаса.
Кажется, диспетчер тихо выругался. Но могло и показаться. Чего только от перенапряжения не примерещится.
Ответ они получили через семь минут: орбитальную базу готовят к пристыковке флагмана, через пятнадцать минут все должно быть готово.
Четверть часа на то, чтобы собраться с мыслями.
– Возможно, после пристыковки нам больше не удастся поговорить без свидетелей, – прервал Спок его не слишком удачные попытки продумать речь для командования. – Поэтому мы должны оговорить все сейчас. Чтобы все отвечали одно и то же.
Джим удивленно уставился на друга и собрался было пошутить, но слова застряли в горле – вулканец был слишком серьезен и слишком напряжен. Как когда решил, что доложить о причинах поломки варп-двигателя необходимо, кто бы ни был на стороне Маркуса. Не будь того проникновения в разум Спока – не заметил бы, упустил бы. Но оно было. Некстати подумалось: а была ли у другого Джеймса Кирка, того, который из другой реальности, такая же возможность проникнуть в сознание Спока? Или он сам со временем научился понимать этого вулканца? Понимать и ценить за прямоту и преданность. А ведь ему самому выпала неожиданная фора – он и в сознании Сока из иной реальности побывал, и в сознании своего друга. Почти что читерство. Если не можешь обыграть, играй со взломанными кодами. Но тут ведь никто ничего не взламывал – Споки сами предложили раскрыться. И раскрылись.
– Допускаю, что говорю слишком очевидные вещи, но тем не менее, – продолжал вулканец. – Запланировав эксперимент с телепортом мы нарушили директиву ЗФ, указывающую, что все эксперименты, потенциально опасные для окружающей среды и команды корабля, должны быть согласованы с командованием. Кроме того, несанкционированное использование столь большого количества энергии тоже обязано быть согласовано с командованием. И даже если бы все проводилось с разрешения Штаба – которое мы получили бы с вероятностью пять целых восемь десятых процента – мы обязаны были остановиться после второй минуты или, в крайнем случае, до начала четвертой. Расчеты Кхана вполне однозначны, и лгать о том, что он ни о чем не предупреждал и что мы не поняли пояснений в расчетах – это бесчестно. Не только и не столько потому, что это было бы ложью, сколько оттого, что подобная ложь может очень серьезно ему навредить. А статус ЭБ17 и особенно самого Кхана сейчас более чем шаткий. А причину разрядки источника питания можно быстро вычислить по данным на самописцах корабля.
– Что конкретно ты предлааешь? – спросил Джим. – Я собирался усугубит перед командованием, что Кхан предупреждал нас о возможных последствиях эксперимента и за какими параметрами нужно следить особенно внимательно. Мы и следили, принимая решения так, как лично нам казалось разумнее.
– Не «нам». Мне. Джим, попытайся мыслить критически. Так, словно ты оцениваешь все с точки зрения командования ЗФ. Тогда ты поймешь, чем именно нам грозит разрядка двигателя и завершение несанкционированного эксперимента лишь на четвертой минуте. И когда я говорю «нам», я имею ввиду и Кхана тоже – при желании все можно повернуть так, словно он рассчитывал на неудачный исход эксперимента и неостановку генератора аномалии вовремя. Не сомневаюсь, что некоторым людям в командовании было бы на руку подобное «доказательство», чтобы объявить этого человека вне закона.
– Погоди, Спок. Насчет Кхана я как раз все прекрасно понимаю. Но почему не «нам», а «тебе»?
Вулканец чуть нахмурился:
– Это же элементарно, Джим. С твоим списком нарушений, на которые смотрели сквозь пальцы, это – прямой путь даже не к разжалованию, а именно к трибуналу. Достаточно высокая вероятность того, что тебя все-таки не тронут именно как сына легендарного героя. У Скотта, Чехова и Дугласа такой форы нет. Поэтому особенно важно представить все так, что решение не останавливать эксперимент было моим. Это не ложь – как первый офицер я был обязан следить за ходом эксперимента, но – к счастью – не настоял на его прекращении. Объяснение, что соблюдение формальностей отвечал именно я, будет более чем логичным – и потому что я первый офицер «Энтерпрайз», и потому, что мой послужной список к этому располагает. Я принял решение в пользу своей семьи – нарушая директивы и действуя не как офицер Звездного Флота, но как человек, пытающийся сделать все возможное для спасения своих близких. Вы понадеялись на мою верность директивам ЗФ, но я превысил свои полномочия в личных целях. Это правда, пусть и не полная. И это не поставит вас под удар из-за того, что делалось ради меня и моей семьи. С вероятностью девяносто семь процентов капитан при таком расклад отделается выговором с занесением, но не более. Остальных дело вообще не должно коснуться. Меня же, более чем уверен, смогут вывезти на Новый Вулкан – и как сына Сарека, и как «особь редкого вида».
– В каком смысле «вывезти»? – пораженно выдавил Джим.
– Вероятность трибунала за проведение несанкционированного эксперимента, способного привести к созданию черной дыры, и за нарушение техники безопасности при проведении подобного эксперимента – девяносто пять целых, три десятых процента, – пояснил Спок ровным голосом. – Это если учитывать только официальные директивы и отбросить все предыдущие инциденты и с тобой, и с Кханом. Я очень рад, что у нас получилось сделать главное. Но я не позволю, чтобы за это отвечал кто-то еще. Моя карьера в Звездном Флоте – не самая высокая плата за жизни близки людей. На Новом Вулкане со мной все будет в порядке. Но я не согласен расплачиваться за это чужими судьбами.
Джим растерянно взлохматил волосы, подбирая разбегающиеся, как напуганные трибблы, слова, но ответить так и не успел – Ухура объявила, что орбитальная база вызывает на связь – все готово к стыковке.
========== Часть 20 ==========
Спок кинул взгляд на мониторы:
– Сулу, заходите на стыковку как можно медленнее. После пристыковки «Энтерпрайз» подключится к основному источнику базы, но энергии в источнике питания самого корабля должно хватить еще на одиннадцать минут. Мне нужно как минимум четыре – до того, как мы пристыкуемся.
– Как скажете, командор.
Джим рассчитывал на продолжение разговора, но вулканец склонился над своим планшетом и что-то торопливо печатал.
– Необходимо сообщить отцу и мистеру Споку, – пояснил он через пару минут, так и не повернувшись, – и Кхану. Сулу, – добавил он чуть громче, – сколько у меня еще времени?
– Минуты две, командор. Медленнее вряд ли получится. Но я постараюсь.
– Спасибо. Уложусь.
Джим мысленно выругался – это ведь он должен был подумать о том, что необходимо сообщить и Кану, и Сареку, и второму Споку. А это начисто вылетело из головы. Капитан, называется! Сюда бы Боунса, чтобы со Споком поговорил… Но док уже несколько минут назад ушел с мостика, вернее, увел с него в медотсек мать Спока.
– Джим, это даже лучше, если сообщение Кхану придет именно от меня, – произнес Спок, словно услышав его мысли. – Это лучше вписывается в тот расклад, который я хочу представить командованию. И очень тебя прошу, не вмешивайся. От того, что нагорит не только мне, никому лучше не станет.
