- А? Ты проснулся? – сонно глядя на Папайруса, Андайн улыбнулась. – Тебе лучше?

- Пожалуйста, сядь на кровать, - в ответ монстр нахмурился. – Ты могла застудить жабры.

- Ерунда. У тебя довольно тепло.

Тем не менее, она поднялась, хрустя косточками и разминаясь. Почти тут же что-то противно затрещало. Папайрус резко прижал к голове руки. Ну вот опять. Это снова происходит. Он испуганно посмотрел на Андайн, однако та невозмутимо отключила будильник.

Это был просто будильник…

- Ну вот, пора подниматься и завтракать, - рыба подкинула часы в руке и улыбнулась. – Одевайся, я приготовлю что-нибудь.

Препираться Папайрусу не очень хотелось, да и в районе живота заурчало, поэтому скелет лишь молча кивнул. Когда рыба ушла, монстр стал поспешно натягивать одежду, попутно вспоминая вчерашнее. Это зеркало… он посмотрел на него. Там было лишь его растерянное нелепое отражение, больше ничего. Могло ли ему почудиться? У него проблемы с памятью, не факт, что рассудок в порядке.

«Нет. Это правда, - подумал Папс, натягивая майку. Он вдруг остановился и вновь задержался на отражении. – Хотя я ведь могу думать, что это правда? Верить, что это все реально? А что, если я сплю и брежу? Нет, остановлюсь на том, что сейчас это реальность. А вчерашнее… вероятно может быть. В любом случае, это точно связано с моей потерей памяти».

Он еще раз осмотрел себя н предмет неряшливости. Все было в полном порядке.

«Андайн застала меня врасплох вчера, - продолжал он думать. – Я даже не помню, как уснул. Наверно, она перетащила меня в кровать. Она действительно супер! И ведь пока никаких вопросов касательно вчерашнего. Наверно, дает прийти в себя?»

На столе уже стояли разогретые макароны из холодильника, а так же по чашке кофе.

- Я знаю, ты предпочитаешь молоко по утрам, - сказала Андайн, глядя на вошедшего друга. – Но тебе нужно взбодриться. Ты мало спал.

- Ты тоже, из-за меня, - виновато пробормотал Папайрус, садясь напротив. Он едва ли мог взглянуть ей в глаза. Она до сих пор рядом, хотя у нее наверняка были свои дела.

Она была тут, даже если бы Гастер попросил другого последить за Папсом.

Завтрак оказался вкусным. Папайрус все же умел готовить. Это радовало. Может, не идеально, но было вкусно. Когда была доедена последняя макаронина, Андайн отложила вилку и наконец задала вопрос, который ее, очевидно, мучил всю ночь и утро:

- Что с тобой стряслось ночью?

Папайрус слегка напрягся. Он понимал, что подруга задаст такой вопрос. Скелет уже знал, что скажет, но не решался. Словно бы от этого многое зависело.

- Я расскажу, но пообещай, что не будешь называть меня сумасшедшим или психом, - попросил скелет.

В ответ на лице Андайн появилась мягкая улыбка.

- За кого ты меня принимаешь?

Нет, она точно так не сделает. Она его ценит, как друга, и не сделает нарочно больно. Во всяком случае в эмоциональном плане. Поэтому Папайрус сделал глубокий вздох и рассказал все. Не забыл упомянуть и про первый после амнезии сон. Все это время Андайн внимательно слушала. Она не насмехалась и не хмурилась. Она лишь изредка вздрагивала, представляя себе картину. Рассказ был коротким, но весьма впечатляющим. Поэтому после последнего слова Папса, девушка потерла виски, пробормотав:

- Какой ужас. Послушай, повторяющиеся сны - уже странно. Но такие глюки… не знаю, - выдала она, опустив взгляд.

- Я не уверен, что это просто глюк, - возразил Папс. Андайн вновь подняла голову, удостоив его удивленным взглядом. - Во всяком случае он был словно реальный. Только…

- Как будто призрак?

- Призрак? - не понял Папайрус.

Девушка кивнула.

- Да. У людей есть фильмы, где мертвые могут общаться. Не знаю, так ли это, но это круто. Можно общаться с теми, по кому скучаешь.

Папайрус словно бы получил удар по голове. Он вздохнул, чувствуя нарастающую тревогу.

- Монстры способны на такое? - тихо спросил он.

- Нет. То есть, среди монстров есть призраки, но… это своего рода форма жизни такая. Не совсем то. Они не мертвые.

- Ясно.

Папайрус задумчиво смотрел перед собой, пытаясь понять.

- Этот образ не просто так же появился, - вдруг сказала Андайн. Скелет коротко кивнул. – Должно быть какое-то объяснение. Нужно спросить Гастера.

При упоминании ученого монстр резко мотнул головой. Нет, только не Гастер.

- Это прозвучит не очень, но я ему не особо доверяю, - признался скелет.

- Почему?

- Не могу сказать… кажется, моя «галлюцинация» не очень любит Гастера.

Рыба нахмурилась.

- Если это так… - протянула она. – То тогда Гастер определенно что-то знает!

«А это логично. Если скелет в отражении так негативно отреагировал на профессора, что-то должно быть… Но вот что?»

- Мы осторожно выясним это, - Андайн потерла руки. – Выбьем правду!

- Нет, стой! – поспешно остановил ее Папс. – Давай без насилия… В любом случае, мне нужно время освоиться.

Кажется, это слегка погасило энтузиазм подруги.

- Что ж… тогда сосредоточимся на чем-нибудь другом.

***

- Я всегда в этом тренируюсь?

- Твои доспехи еще тяжелее.

Папайрус недовольно потирал руки. Он чувствовал себя в ловушке. Тренировочная броня состояла в основном из мягкого материала внутри и твердых щитков снаружи. Они были темно-коричневые, кажется, это была кожа или очень твердый схожий материал. Было ощущение, что раньше они были гораздо светлее. Да и потертости давали понимать, что это весьма старая броня.

Тренировочный зал был уже пуст. Все стражники отправились по своим постам, и только глава гвардии, да ее правая рука, остались для отработки навыков. Мало кто понимал, что с Папсом что-то не так. Даже собаки из стражи не особо обращали на это внимания. Возможно, у Папса всегда был слегка растерянный и добродушный взгляд?

Скелет все еще пытался нормально двигаться в броне. Это было непривычно. Параллельно он осматривал сам зал: стены тут были обшиты мягким поролоном, как и пол, дабы во время занятий не покалечить соперника. Особенно это касалось Андайн. Папс понимал, что ее удары, даже дружеские, могли буквально лишить ученика сознания. А это мало кому нравилось. Сам Папайрус был не в особом восторге. Цвет матов, потолка, был однотонный белый. Возможно, чтобы бойцы не отвлеклись на детали и не пропустили удар. Так же тут были манекены, турники и лестницы для разминки. В общем полноценный зал. Папсу это даже понравилось.

- Напомни мне, что я должен делать? - спросил он у подруги.

Та была в одних шортах и майке, ступая босыми ногами по матам. На ней не было брони, да и она, судя по всему, не шибко в этом нуждалась.

- Для начала слушай, - в руке Андайн появилось светлое копье. - Магия каждого монстра специфична. Основная атака - белый цвет. Как мое копье. Однако форма может быть любая, в зависимости от характера и порой внешности монстра. Поэтому твоя основная атака - кости.

- Кости? - Папс издал смешок. Но потом понял, что эта мысль более чем разумна. Такие, как он, всегда используют кости.

Такие, как он…

- А вот атака Дримурра - огонь. И он не брезгует воспользоваться трезубцем. Огонь нашего короля белый, как наша душа.

- Основная атака - цвет души, ясно, - кивнул Папайрус. В глубине души он все это понимал, но лучше повторить теорию, чтобы осталась память.

- Однако характер монстра может сильно выделять определенный цвет.

- Как есть люди с разным цветом душ, так есть и монстры с определенным радикалом? - предположил Папс. Радикал… Какое-то умное слово наверно, раз Андайн удовлетворительно кивнула.

- Монстр не может быть просто “белым”, в большинстве своем у нас выделяется доброта. Но кто-то, например, ты, имеет свою специальную атаку.

- Вауи, - выдохнул Папс. Специальная атака. Наверно это очень круто.

- Не все развивают в себе эти способности, - продолжала Андайн. – У меня есть зеленая атака, но, в отличии от многих монстров, я не способна лечить. Я заставляю врага стоять на месте и принимать удары.