— Я не... — бубнил Лэнс, пытался сказать хоть что-то, но его тут же затыкали.

— Ты ни о ком не думал, да?!

— Но, Кит, она...

— Что, Кит?! — гнусавил Когане, кривляясь лицом и только давя руками. — Мы должны были уйти, она, комната, уже разряжалась, мы могли сделать что-то, могли же! Зачем ты запустил повторное использование, зачем?!

— Я ничего не...

— Не ври, Лэнс!!! Ты мог её отключить, я тебя ненавижу, Лэнс, что ты...

— Да, правда, она запустилась, но неизвестно, что было, если бы мы попробовали её выклю… — Лэнс попытался судорожным голосом вставить слово. Но всё снова без толку.

— Но ты всё равно мог её выключить! Но ты не сделал этого! Так захотелось поиграть в героя, да?! — орал Когане ему и только вдобавок ударил его по лицу.

Лэнс ожидал подобного, но всё же к ударам Кита он никогда не может быть готов. Это в принципе даже ударом назвать нельзя, скорее, тычком или шлепком для вида, для такого выхода ярости, однако то ли от шока, то ли от ослабленного состояния, но это, чёрт возьми, было больно. Правда синий паладин не был уверен, что было больнее — боль физическая или при виде такого сломленного Кита боль душевная.

— Это был лучший шанс для них и…

— А для нас?! — яростно выплюнул Кит ему в лицо и пихнул ногой по бедру. — А для нас что?! — выпаливал он, надрывая горло, связки, голос и уже почти срываясь на слёзы снова. — Тебе настолько наплевать на нас, да?!

— Я не…

— Наплевать, Лэнс, да, тебе наплевать, тебе наплевать на нашу команду, на то, что мы чувствовали, и на то, что мы бы почувствовали потом, ага?!

— Нет, я хотел, чтобы всё стало лучше, я был уверен…

— Уверен, да?! — кричал Кит, крепче стискивая его за загрудки. — Не ври, ты плакал тоже, боялся, ни в чём ты не был уверен, а был готов умереть ни за что… — последние слова он проговорил вполголоса.

В следующий миг Кит снова ударил его по лицу, но с гораздо меньшей силой, если вообще хоть капля её была вложена в этот удар. Словно так он защищался сам от выворачиваемой наизнанку души. Взгляд всё не терял того оттенка ярости, мольбы, боли и отчаяния, если не наоборот — сила этих изживающих чувств только росла.

— Тебе!

Кит пнул его в бедро снова.

— Наплевать!

И снова.

— На нас!

Боднул головой.

— На меня!

Стукнул кулаком по плечу.

— Ты тупой!

По груди.

— Лэнс!

Впился пальцами в ключицы.

— Придурок! Болван! Ненавижу!

Пнул ногой снова.

— Ты не понимаешь, что я чувствовал! Как боялся, как дрожал, как ненавидел…

Слова всё лились нескончаемым потоком и с каждым сказанным становились всё тише. С каждым вырвавшимся словом и Кит постепенно опускал голову ниже, боясь смотреть парню в глаза и падая всё глубже, в собственную бездну. Когда Лэнс уже хотел потянуться к нему и прикоснуться, резко вмиг Кит её и поднял.

— Это будто я хотел тогда умереть, понимаешь? — шептал Кит почти ему в губы. — А я только понадеялся, что…

Больше Лэнс и не думает. Кит не должен смотреть на него так, не должен так бояться. Он не должен выглядеть настолько хрупким и сломленным. Лэнс не выдерживает и того выражения лица, и сиплого голоса, потому перехватывает его запястья и тут же прислоняет к своим щекам.

— Но Кит. Я им верил. Верил и ты. Иначе бы не отпустил меч.

Когане прохрипел что-то невнятное и отвернулся, потому что теперь выдержать чужой, столь тёплый и твёрдый взгляд не мог уже и он. Однако он не отстранился, как и рук от чужого лица не отнял.

— Кит, всё хорошо, — мягко проговорил Лэнс. Он правда хотел заверить его. Пытался. По крайней мере, на Кита всё равно как-то влиял его столь спокойный и плавный голос, синий паладин был уверен.

— Нам просто надо было дождаться, пока не добрался бы Широ или пока Ханк не собрал бы оборудование, и…

— И тогда ничего не сработало бы. А сейчас, Кит… — произносил Лэнс, заглядывая прямо в глаза и сам напрашиваясь на контакт. — А сейчас сработало. Сработало. Кит, всё получилось. Кит, всё хорошо.

— А если бы не…

— Но, Кит, — сказал Лэнс и немного приподнялся к нему. — Всё получилось, и я знал, что всё получится. И Кит. Спасибо.

— Я тебя ненавижу, — процедил Кит. Он дрожал и закрывал глаза, но всё равно только сильнее обхватывал его щёки. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу до боли, до дрожи, да чтоб ты сдох, МакКлейн, да чтобы сгорел в аду, да выбросился бы в космос, да сдохни, да я тебя ненавижу, я ничего этого не хотел, всё из-за тебя, да ты… — ошалело бормотал он, шмыгая и уже трясясь.

Это странно, но Лэнс улыбался. Слегка-слегка, но почему-то он улыбался. Ему не удавалось понять, что же на него сейчас нашло, но что-то внутри словно вспыхнуло. Возможно, всё дело от такого противоречия Кита — от едких, должно быть, слов, но сказанных с такой проникновенной и трогательной интонацией. Сейчас Лэнсу ничего не оставалось, кроме как мягко поглаживать чужие запястья и легко улыбаться.

— Я так… — Кит склонился к нему ниже, — тебя… — шептал он прямо в губы и опуская на них же и взгляд, — ненавижу…

И Кит опускается лицом ниже. К губам. Целуя их. Целуя его.

Лэнс прикрывает глаза, сдавленно ахает, но тоже прижимается и своими к его. Он поддаётся, переводит руки наверх, обнимая одной за плечи и путаясь второй в волосах. Кит тут же немного отпрянул, чтобы спутанно поцеловать вновь, а потом снова и снова, и снова. Он всё ещё поддрагивал от истерики, но опускался, всё опускался, и прикасался губами, мягко и нежно, мелко и лихорадочно.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу… — шептал красный паладин словно мантру. Он подтягивал чужое лицо к себе, вжимался в парня ещё сильнее, нависая и целуя. — Я так боялся, боялся, боялся…

— Я... прости, Кит, — прошептал Лэнс, беря его за щёки и мягко обводя их пальцами. — Я не хотел, чтобы тебе было так больно. Никогда не хотел. Я просто знал, что тогда нужно было сделать именно так, — паладин приподнимался к нему, целуя уже и сам. — Прости… — говорил он, впритык соприкасаясь губами.

— Я всё равно тебя ненавижу, — Кит с силой мотал головой, но всё равно не отстранялся от прижимающихся к нему вплотную губ. Сейчас они проезжались то по губам, то по щеке, но всё равно соприкасались.

— А я тебя нет, — Лэнс мягко улыбнулся ему и подмигнул. Из горла Когане тут же послышался смешок, и следующим действием Лэнса вяло боднули в лоб.

— Ты такой придурок.

— А ты разве нет? — гнусавил МакКлейн, нарочито дуясь. — Теперь вместе с Лэнсом запихнут в криопод и меня, так как ты, кажется, что-то мне сломал, если я не ошибаюсь.

— Хах, не ври, — Кит мягко улыбнулся. — Я знаю, что ты еле живой, так что это были даже не удары. И ты заслужил, — говорил он, целуя в скулу, а после опускаясь и ниже. — Ты заслужил.

— Эй, ну эй, — возникал Лэнс, обнимая за спину и по ней похлопывая. — Ты же был за, ты же тоже хотел спасти Лэнса.

— Но на это я не подписывался, — сказал Кит, целуя в челюстную кость. — Так что я всё ещё тебя ненавижу, МакКлейн, — шептал он и уже утыкался носом в шею.

— Значит, мне нужно будет очень постараться, чтобы заслужить твоё прощение?

— Ооо, я даже не представляю, как тебе придётся постараться, — Кит ухмыльнулся, а потом резко отстранился, осторожно седлая его по бёдрам.

Лэнс даже удивился и, подтягиваясь к нему на локтях, распахнул глаза. Он почти готов был возмутиться воплем, ведь как раз хотел мгновением ранее поцеловать его в висок, а ему и не дали.

— И... эм, — неловко проговорил Кит, опуская голову и шумно сглатывая. — Лэнс, прости за мою истерику. Я просто был на взводе, и по-другому уже не получалось, — он скрепил руки в замок и стал давить на них в своей нервозности. — Всё то время, пока я сидел там один и видел, что... нет, это уже неважно. Сейчас я рад. Счастлив. Так что и прости.

— Да, всё в порядке, понимаю, бьём — значит, любим, и... как там, — Лэнс потыкал пальцем по подбородку. — Я же заслужил, верно?