— Но тогда я, кстати, понял, — невозмутимо начал МакКлейн, — что раз наслаивались постепенно, то ты потому и не понял, что они были парой, да?

Лэнс удовлетворённо ухмыльнулся, в то время как Кит нервно прокашлялся.

— Ага, что-то вроде того, — Когане поморщился. — Я слишком долго не мог классифицировать значимость тех взглядов и зацепился за фразу Кита: «Он меня бросил».

— Но, чувак, — выдал Лэнс, приподнимая брови, — всё же было более чем логично.

— Сейчас я это понимаю! — Кит вспылил и встрепенулся. Руки Лэнса чуть соскользнули с его шеи, но, опасаясь новой гневной реакции парня, синий паладин сразу же вернул их в прежнее положение на ней. — Но я тупой и не совсем умею в человеческие отношения, не забыл, нет? И лишь сейчас я такой думаю, каким же я был тупыыыым.

Кит завыл от этой, по его мнению, вселенской тупости и завыл ещё громче, когда Лэнс только легко хохотнул.

— Бывает. Ну что уж, маллет, как же хорошо, что я тебя просветил, а то так бы и ходил в неведении о всяких взрослых штучках, дитё.

Лэнс усмехнулся, а Кит рассмеялся. Красный паладин сжал руки синего ещё сильнее и опустил голову, радостно и нестерпимо смеясь, не имея никаких сил остановиться. Лэнс эту истерику переждал и даже более того — понимая двоякий смысл собственных слов, засмеялся в голос с ним точно так же.

Когда Кит успокоился достаточно и, стирая редкие капли слёз с уголков глаз, смог открыть рот, чтобы что-то сказать, что-то спокойно сказал Лэнс.

— Да-да, — гнусавил МакКлейн, мотая головой. — Я вот сейчас понимаю, как двусмысленно это прозвучало, так что не надо на меня давить, иначе от стыда сейчас расплачусь уже я.

— Но ты же заставил меня расплакаться от смеха, зато будет честно.

Красный паладин снова легонько пнул его, слегка протираясь коленом по ноге синего, и как показалось Лэнсу, с до жути вызывающе прикушенной губой.

— Но я же пытался отвлечь тебя от того, чтобы ты тогда не расплакался, и...

Лэнс в следующую секунду осёкся и потупил взгляд. Он почувствовал, как всего от одного упоминания о той противоречивой ситуации их увеселительная и игривая атмосфера вмиг пропала и становилась тяжёлой. Потупил взгляд и Кит, теряя искорки в глазах и вновь погружаясь в воспоминания. Оба понимали, что, как бы это ни было больно, им нужно было договорить об этом.

— Я смотрел, — начал Кит спустя долгие десятки секунд. — Я смотрел, как ты что-то делал на панели. Дверь не открывалась. Стекло не ломалось. Я не мог сделать ничего.

Его голос становился всё тише и всё тусклее. Руки Лэнса снова вернулись ему на щёки, ведь Кит опускал голову. МакКлейн сейчас только пытался тянуть её вверх, чтобы не терять контакта, чтобы видеть его и чтобы он видел его тоже.

— Я видел, как потом что-то пиликнуло и ты завопил от радости, подпрыгнул как идиот и подбежал ко мне, уже рыдающему, кричащему, бьющему стекло, которое никак не поддавалось.

Лэнсу было больно представлять того Кита, у которого рушилось всё, как было больно видеть и столь хрупкого Кита сейчас. Он промолчал и позволил вести тяжёлый рассказ далее.

— Я захлёбывался, задыхался в рыданиях, когда ты только улыбался. Я стучал по стеклу и истошно вопил, когда ты просто осторожно прислонился лбом и ладонями к стеклу. Ты прикрыл глаза.

Кит нервно сглотнул и тоже прикрыл глаза, вторя чужому второму я.

— Ты что-то прошептал, я не знаю что. Я прислонился к стеклу, тоже прямо как ты, прямо к тебе. И лишь тогда слёзы полились и из твоих глаз. Мелкие лились, ты поддрагивал, ты трясся, ты тоже не выдерживал, потому что ты понимал.

Красный паладин судорожно выдохнул и с силой прикусил губу. Кит не хотел рассказывать, но он должен был, ему приходилось, это было нужно сейчас и ему, и Лэнсу, и он хотел поделиться этим, открыться. Он хотел наконец-то рассказать и разделить это хоть с кем-нибудь, как бы тяжело сейчас это не было.

— Когда ты открыл глаза и сказал: «Я люблю тебя, Кит»… Я понял это по губам и твоим глазам. Как только эти слова сорвались с языка, в тот момент ты тут же закричал, потому что квинтэссенция наполнила помещение. Она искрилась, рвалась и рвала твоё тело.

— Будто расщепление плоти, — выдавил из себя Лэнс.

Он неосознанно потянул к себе руку, смотря на неё. Кит, недолго думая, сразу же одёргивает её и забирает своей обратно.

— Да. Но не вспоминай.

— Но я...

— Не вспоминай! — выкрикнул Когане, почти впечатываясь лбом в его и с силой давя им, так выбивая всё.

Лэнс просто неровно кивнул.

— Как понимаю, на той расходящейся плоти для тебя всё закончилось? — спросил Кит, чуть от него отпрянув.

МакКлейн сглотнул и снова кивнул, не решаясь подавать голос.

— Так это не всё. Мы не знали, как квинтэссенция будет воздействовать на живой организм, но она воздействовала, — Когане скривился. — Человеческое тело не было пригодно для подобного, в отличие от всего остального в рубке управления. Кожа расходилась, разрывалась на части, ты сначала кричал, вопил, визжал, орал, сотрясался, рыдал, сходил с ума, а потом свалился на землю и резко замолчал. Именно тогда всё стал заполонять свет. Ты исчезал в нём, кровь всё лилась, но и ты будто растворялся, рассасывался.

Оба на миг затаили дыхание. Замерли и сердцем, и душой.

— «Не осталось ни плоти, ни костей», — вторил осевшим голосом синий паладин недавним словам красного.

— Именно, — Кит истерично замотал головой в стороны, сильно моргая и стараясь не срываться дальше. Чувствовалось, насколько он уже был на грани. — Я кричал, я рыдал, я молил, я бился, я будто сам тогда умирал, понимаешь? — конец он проговорил вполголоса и со столь надломанной интонацией, что Лэнс только подёрнулся.

Вопрос в ответе не нуждался, потому второго голоса не подавал никто. Кит лишь продолжал.

— А потом заскрежетал какой-то звук, и случилась вспышка. Она затмила всё, и всё тогда пропало. Просто всё. Была лишь всё заливающая кровь в той комнате. Её было слишком много, лишь она од… — красный паладин проглотил окончание, у него уже вырывались всхлипы, это бесит, это невозможно, он ломается, он снова ломается, не выдерживает, хочет убежать, и он больше не может.

— Но, Кит, — подал Лэнс твёрдый и, напротив, слишком спокойный для ситуации голос.

Он услышал то, что было для него важно. Он и был готов действовать дальше.

Синий паладин подтянул к себе красного за подбородок и пристально посмотрел ему в глаза. Лэнс был настолько до абсурда предельно спокоен, когда Кита разрывало на части душевно, что Когане всхлипнул даже от такой простой вещи. Он уже трясся и никак не мог унять дрожь.

— Когда прогремела вспышка, ты ничего не видел, верно?

Кит лихорадочно замотал головой, таким образом и отвечая.

— То есть сам факт смерти не был зафиксирован? — добавил Лэнс.

Взгляд красного паладина резко меняется с болезненного на уже раздражённый.

— Там было всё...

— Неясно, — отрезал Лэнс, прерывая начавшийся бы шквал возмущений. — Потому я и хочу это выяснить.

— Я понимаю, что ты оптимистичный придурок, но не настолько же надо быть...

Кита настолько достал этот абсурдный идиотизм, когда он так старался, выкладывался, что парень уже вырывался от столь близко прижатого к нему тела. Вырываться до конца не получалось, так как Лэнс не позволял, ведь лишь вновь подал голос.

— Потому мне и нужно, чтобы ты мне помог.

Кит хотел огрызнуться, но передумал, смотря на такого ставшего вмиг робким Лэнса. Красный паладин пока решил подождать с этим, потому что у него всё ещё было какое-то отходное состояние после истерики. В итоге он просто гневно смерил парня взглядом.

— Тот Лэнс, он... — скованно начал Лэнс, как запнулся.

Вероятно, ему тоже стоило поделиться своим, открыться до конца тоже, чтобы у них обоих картинка сложилась в общий целостный пазл. Да и после таких откровений Лэнсу уже банально плевать, что он там обещал своему второму я, потому что Киту сказать он был должен. Лэнс уже открывал рот, чтобы расставить все точки над i, как первым его неожиданно открыл Кит.