Также пару раз Лэнс пытался поймать взгляды своего второго я, но после ёрничества во время раскрытия в столовой оно не то чтобы не подлетало к нему, а даже не поворачивалось и не думало смотреть.

Избегало.

С какой-то стороны это было логично, ведь не каждый день видишь себя живого в иной реальности.

Лэнс просто пожимал плечами, напрашиваясь на хоть мимолётный контакт, но так его и не получая. Хотя, как он понял, с другой стороны от этой связи ничего бы не вышло — призрак не может связаться ни с кем, и пусть Лэнс видит его, однако ничего это не меняет.

Возможно, хоть с какой-то стороны это было и к лучшему.

Пока его второе я само не шло на контакт, он решил хоть сколько-то собрать мысли в кучу и свыкнуться с этой части их новой разбитой вдребезги реальности.

Того, насколько это было хреново, это ни в коей мере не отменяло.

Он не свыкался.

Делал вид, что свыкался.

Он надеялся, что делал этот вид искусно, чтобы не беспокоить остальных ещё больше. Всем и так досталось более чем достаточно.

Тренировки продолжались, третирование уже обоих Китов баз галра продолжались, Ханк почти всё перерисовал, Пиджи модифицировали всех львов и руку Широ вдоль и поперёк, базы данных алтеанцев были наполнены с лихвой, а голова Такаши всевозможными заметками до предела.

Но ничего.

Ничего не происходило.

Прошла уже пара месяцев с их прибытия, и ничего не случилось.

Кораны измеряли показатели вспышки и сверяли состояния паладинов. Что смогли заметить они — на Ките из старшей команды по-прежнему было больше всего странной квинтэссенции, чей показатель просто зашкаливал и продолжал расти в несравненных от всех остальных паладинов геометрическом объёме. У нынешней команды была совсем капля странной энергии, и среди них больше всего её было именно на Лэнсе.

Теперь он начинал догадываться о происхождении столь странной субстанции. То есть если квинтэссенция — суть всего, то могут и приведения из неё состоять, верно?

Что-то вроде того.

Наверное.

Лэнс был без понятия, что такое эта квинтэссенция на самом деле, а говорить или спрашивать у всех об этом… то снова же зачем?

Есть ли в этом смысл?

Есть ли смысл говорить второму Киту, что нет, его Лэнс рядом, всегда был рядом, он всегда присматривает за ним, он рядом, он тебя любит, всегда любил?

Есть смысл заставлять его страдать ещё больше?

Лэнс бы страдал, если бы узнал, так как он понимал, что Лэнс-приведение в ловушке.

Он издевается над командой потому, что всегда мечтал об этом?

Нет.

От скуки.

От уныния и от боли.

Лэнс не знал, сколько он уже был призраком, сколько времени прошло с того момента, как умер, однако, судя по поведению, можно было сказать, что достаточно. И его единственным времяпровождением было лишь следовать за своей командой и наблюдать, никак не взаимодействуя, а лишь лелея воспоминания.

Да, приведением быть скверно, — считал Лэнс.

Он не хочет стать приведением.

Это больно.

Это душит.

И если так больно было всего лишь от этого осознания ему, то какого будет им? Как себя будут чувствовать после такого настоящие члены его команды, прошедшие с ним через огонь и воду, зная, что он всегда рядом, всегда с ними, но не имеет никаких возможностей, не имеет ничего.

Не имеет тела, а имеет лишь душу в пустой оболочке, но даже с течением времени такую душу он просто-напросто потеряет.

Гадко. Противно. Мерзко от этой ситуации.

Почему это случилось с ними? За что такое им?

Лэнс лишь мог надеяться, что такое не случится с ними, именно ими нынешними, что умрёт среди них хоть кто-то и что его также запрут в неизбежной клетке, а остальные будут умирать уже от этого.

Что умрёт кто-то.

Или, раз он уже умер, что умрёт, вероятнее всего, он.

Лэнсу стало тяжелее, когда старший Кит стал улыбаться ему.

Лэнсу действительно стало тяжелее, когда он стал относиться к нему лучше и когда стал аккуратно подбадривать, когда стал спокойнее относиться и к другому Киту, направляя и больше не показывая своё раздражение всем, кому и чем только мог.

Видимо, после того приступа, когда все узнали, что творится у него в душе, когда увидели хоть самую малость, у него внутри что-то перемкнуло и он переставал прятать свой страх и слабость за показушной озлобленностью.

Особенно Лэнсу было тяжело, когда Кит впервые искренне рассмеялся при них.

— Нет, маллет, я не полезу туда снова, ты не посмеешь меня туда снова пнуть!!! — вопил синий паладин, стоя около странного и будто из ниоткуда взявшегося в коридоре люка.

— Но нам надо туда залезть, Лэнс! — возражал Кит этой реальности. — И это значит, что ты туда полезешь и точка!

— Но нет, нет, нет, нет, я не хочу! — повизгивал МакКлейн. — А если там будут тараканы?!

Обе Пидж, сидящие рядом и что-то перетыкивающие в приборной панели у стены, усмехнулись. Приглушённо усмехнулся и второй Кит, служащий сейчас для девушек по большей части как грузчик множества инструментов. Когане уже не ходил постоянно настолько мрачным, и если у него проскальзывала напряжённость в поведении, всё равно было приятно наблюдать за ним, когда он был так расслаблен.

— Это, Лэнс, блядский старый алтеанский замок, и ты сам закинул туда мой баярд, значит ты и полезешь!

— Но я случайно!

— Значит так же случайно и залезешь в эту вентиляцию!

— Но нет, нет, давай лучше ты специально, а то я боюююююсь, защити меня, о мой маллет, — протягивал Лэнс, сложив ладони вместе и нервно посмеиваясь.

— Ах, вот как мы теперь заговорили? — передразнивал Кит, скрещивая руки на груди и ухмыляясь. — Ну уж нет, истеричка, ты туда полезешь или я тебя туда затолкаю!

— Чтоооооо, — пропищал синий паладин. — Неееееет, это что за домогательство такое, не надо меня никак, никуда и ни во что толкать! Серьёзно, моё тело — только моё, и не надо ничего в меня толкать. Ой, стоп, то есть меня толкать. Или в меня, стоп, нет, я...

— Ты… о чём… ты… о боже, тупица!!! — возмутился Кит, прекрасно осознавая, как прозвучала фраза. Он лишь старался не смутиться, как смутился уже до невозможности сразу же после ненароком брошенного Лэнс.

И вот тогда другой Кит, всё ещё стоящий с зелёными паладинами неподалёку и чуть не выронивший все предметы из рук, и рассмеялся. Он засмеялся до слёз, он согнулся почти пополам, он не мог прийти в себя, а просто хохотал чистым, детским, искренним смехом.

Пара и обе Пидж опешили от подобного и стали странно поглядывать на него, потому что что? Кит и смеётся? Он безудержно смеётся, и, по крайней мере, такого они от него ещё не слышали, или если и слышали, то не в этой реальности и слишком давно.

Слишком настолько давно, что это уже казалось несбыточным и невозможным.

Они просто замерли, совершенно запутавшись в забуревавших в душе чувствах, а больше всего, кажется, выглядел смятённым и даже паникующим, но до боли влюблённым в столь яркую реакцию любимого человека призрачный Лэнс.

МакКлейн действительно не знал, что делать, когда его второе я улыбнулось именно так, именно так трепетно, именно так нежно, именно радуясь уже за своего так давно искренне не смеявшегося возлюбленного.

Радуясь.

Даже в такой ситуации радуясь.

— Эм, — тот Кит потом опешил и неловко запустил руку в волосы. — Простите, просто это показалось слишком…

— Милым. Да, мы тебя поняли, — буркнула вторая Пидж и стала уводить его, всё ещё немного истерившего. — Ты их пугаешь, да ну тебя.

— Хахах, простите.

Он улыбнулся им, им обоим напоследок, так мягко, настолько тепло, что у обоих парней замерло и сердце.

— Ох, чёрт, это было хреново, — выдал Лэнс спустя добрый десяток секунд, всё ещё ошарашенно вглядывающийся в коридор, куда ушла пара вместе с порхающим фантомом и куда после за ними умыкнула и вторая Пидж.

— Но ни слова, — сказал Кит, тоже пребывая в прострации.

— Согласен, — МакКлейн рвано кивнул. — Не хочу это обсуждать.