Кейт, разговаривая с Мелиссой, даже попыталась «переманить» её на сторону вегетарианцев, но доводы, приведенные собеседницей, оказываются неубедительными для Норманн, поэтому она тактично отказывается, бросив в ответ: «Может быть, когда-нибудь».
Каждый раз после поездки они оседали в Вольтерре на несколько недель, так как никто не отменял дел, связанных с укреплением власти и соблюдением законов и правил в мире вампиров. Так, вернувшись из Бельгии, Дарио тут же отправляется в тронный зал, намереваясь встретиться с братьями, которые встревожены появившейся, пусть и немногочисленной, группой новообращенных вампиров, которые, не стесняясь, заливали кровью маленькие города Италии, не задумываясь о последствиях.
Перед тем как уйти на встречу к остальным лидерам клана, мужчина предлагает Мелиссе встретиться с Сульпицией и Афинодорой, не желая, чтобы девушка сидела в одиночестве, ожидая, пока их собрание закончится. На это предложение Мел отвечает отказом, аргументируя тем, что ни она, ни женщины не будут рады беседе: за все это время они так и не смогли принять ее в семью, несмотря на то, что для них было сделано. Они не считали дампира ровней себе и общались с ней исключительно из уважения к Дарио.
— Я лучше пообедаю, — говорит Мелисса, зная, что улицы полны людей, как-никак, на дворе уже глубокая весна.
Первое время после битвы Вольтури ни на шаг не отходил от своей новоиспеченной супруги, опасаясь, что кто-то сможет причинить ей вред. К слову, свадьбы в привычном для людей смысле у них не было. Простое объявление о том, что она теперь является спутницей жизни Дарио, не более.
Охота, прогулки, путешествия — всегда и всюду вместе. Но, к его превеликому счастью, никаких инцидентов не случалось, заставляя до конца поверить, что дела обстоят как нельзя лучше.
— Хорошо, — предварительно взвесив все «за» и «против», отвечает Дарио, обвивая ее талию руками, — будь осторожна.
— Я уже не маленькая девочка и вполне могу за себя постоять, — морща нос, произносит дампирша.
— Здесь бы я поспорил, — немедленно возражает верховный.
Но их спор не получает должного развития. Перебросившись парой реплик и запечатлев на губах друг друга поцелуй, они расходятся в разные стороны, договорившись встретиться у входа в замок через полтора часа.
Проводив мужа взглядом, Мелисса выходит за ворота и осматривается: слишком людно, придется действовать по старой схеме. Она проходит мимо людей, бегущих по своим делам, слыша стук их сердец, который эхом отзывается в голове. Дампир уходит в тень, намереваясь выйти туда, где пешеходов все же чуть меньше, но ее слух улавливает тихое: «Помогите». Причем просьба повторяется из раза в раз. Ведомая этим звуком, девушка направляется к его источнику. Голос женский, тонкий, но что-то в нем заставляет настораживаться.
Девушка оказывается в маленьком магазинчике со всевозможной утварью, абсолютно уверенная в том, что шум исходит именно отсюда, но в помещении никого нет: ни продавцов, ни покупателей. Она осторожно ступает, постоянно оглядываясь, шаги сопровождаются скрипом половиц, которые давно пора бы заменить. Острая боль в области груди заставляет Мел остановиться: удар нанесен со спины чем-то металлическим. Видимо, это нож. Дотянуться до клинка невозможно, поэтому дампир пытается просто развернуться, дабы увидеть того, кто на нее напал, но этого сделать не успевает, так как последнее, что слышит — это хруст собственной шеи.
Очнувшись, Мелисса оглядывается по сторонам: она находится в каком-то подвале, где единственным источником света является факел, висящий на стене. Пошевелиться нет возможности — девушка прикована к стулу железными цепями.
— Так вот, значит, ты какая…
Мел сразу узнает этот голос: именно он звал на помощь.
Из тени выходит миловидная блондинка с голубыми глазами, одетая во всё черное: брюки, топ, жакет и туфли. Всё в тон.
— Кто ты? — непонимающе спрашивает пленница, беспомощно дергая руками.
— Ребекка. Ребекка Майклсон. Надеюсь, что тебе это имя о чем-то говорит, — подходя ближе, отвечает вампирша, а сомнений нет: это была именно она.
Сестра гибрида — к такому выводу приходит дампир сразу же, как только слышит имя и фамилию.
— И что же тебе от меня нужно? — Мелисса не теряет самообладания. За всё это время, что она провела вместе с Дарио, девушка стала более рассудительной.
— Слухи о битве, случившейся чуть больше года назад, расползлись по всем континентам… И, естественно, дошли до меня. Этот бой забрал у меня самого близкого человека — моего брата. А случилось это всё по вине Вольтури. Думаю, ты уловила связь?
— Майклсон сам бросил вызов старейшинам. Он знал, на что идет.
— Так же мне быстро удалось узнать, кто именно лишил его головы, — не обращая внимания на фразу собеседницы, продолжает Ребекка. — Я потратила немало времени, чтобы детально продумать свою месть. Дождалась того момента, когда сила новообращенного спадет, уравнивая наши шансы в бою.
Мелисса усмехается: а ведь блондинка права. Спустя год физической силы стало ощутимо меньше. Теперь она могла одержать победу над теми, кто старше ее самой, исключительно хитрыми маневрами.
— Сначала я хотела тебя долго пытать, а затем убить, прислав позже Вольтури конверт с твоим пеплом, — хватая дампира пальцами за подбородок, говорит Майклсон, — но передумала.
— Как щедро с твоей стороны — оставить меня в живых, — язвит Мел, мотая головой и пытаясь освободиться от хватки вампира.
— Я придумала нечто более интересное, — демонстрируя клыки, заявляет Ребекка наконец отпуская лицо дампира, — сыграем в прятки и клиническую смерть?
— Что ты…
Девушка не понимает, что имеет в виду ее похитительница. Создается впечатление, что та действительно потратила полтора года на то, чтобы продумать свою месть до мелочей и на этой почве лишилась рассудка.
— Однажды Ник упрятал меня в гроб на целых пятьдесят лет… И никто не знал, что со мной: жива ли я, где нахожусь…
— Деметрий отыщет меня, ты же знаешь, — словно боясь поверить в услышанное, возражает Мелисса.
— Ищейка способен найти того, кто жив, а ты, дорогуша, таковой являться не будешь, — улыбаясь в тридцать два зуба, отвечает Ребекка, — и оживешь ты только тогда, когда я этого захочу. А кто знает… Захочу ли я этого…
После этих слов Мел становится действительно страшно. Дарио, несомненно, начнет ее разыскивать, но если дар Деметрия окажется бесполезным, то как он сможет это сделать? Искать ее — это то же самое, что пытаться найти иголку из стога сена. А если Ребекку убьют, и никто, кроме нее не будет знать, где Мелисса находится? Тогда что? Глаза наполняются ужасом, дампир пытается вновь вырваться из стальных объятий.
Майклсон несказанно рада тому, какой эффект возымела ее речь и сам план, который был идеальным во всех отношениях. Смерть брата, с которым пусть они долго и не общались, подкосила ее морально. Первый месяц после того, как она узнала о том, что произошло, Бекка просто не хотела жить. Но потом все ее мысли были заняты только продумыванием мести черным плащам, что и помогло вернуть интерес к жизни и до сих пор его поддерживало. Интересно, как долго Вольтури будут искать свой источник для приумножения вампиров со способностями? Год? Два? Зрелище обещает быть воистину захватывающим.
В подвале появляется темнокожая девушка с толстой книгой в руках. Она не обращает никакого внимания на пленницу, а только вопросительно смотрит на Ребекку.
— Приступай, Бри, — повелительным тоном распоряжается Майклсон, а затем обращается к Мелиссе, — была рада знакомству, милочка. И… Спокойной ночи.
— Нет, нет, нет, — произносит девушка, гремя цепями.
Бри открывает гримуар и что-то шепчет на латыни. Первые несколько минут ничего не происходит, а затем дампир начинает чувствовать слабость, которая овеивает все тело. В очередной раз вспоминаются слова Бефаны о том, что в те минуты, когда она морально или физически слаба, любое воздействие способно нанести вред, что и доказывает происходящее. Нет сил сопротивляться или как-то бороться со слабостью. Радует только тот факт, что отомстить решили именно таким образом, а не забирая у нее супруга. Его потери она бы точно не вынесла. Вспоминаются слова, где Мелисса говорит Вольтури о том, что у нее в запасе много времени, и она успеет овладеть иностранными языками, новыми навыками, чтобы целиком и полностью оправдать статус супруги старейшины клана, но, видимо, судьба распорядилась иначе. Последняя мысль, которая проносится в голове перед погружением в темноту: «Я люблю тебя, Дарио».
