– Конкуренция? Месть?

– Ну не до такой же степени, чтобы взрывать так, что половина леса на два метра ниже уровня земли взлетело к небесам. Это сколько же там взрывчатки было заложено?

– Не преувеличиваешь?

– Ну, если мне и преувеличили, то разве что немного. Так вот такие гранулы мне кто-то описывал, когда мы тусили в «Байконуре». Помнишь такое место?

– Ещё бы. Там много улётного «топлива» было, сам поставки делал.

– Так вот там кто-то приносил и предлагал. Кто-то пробовал. Расхваливали, какие-то побочные эффекты рассказывали. Надо ехать и искать этих людей, но не факт, что найду. Думаю, что «Тень» их давно нашла.

– А если дать торчкам на пробу?

– Ну, это, конечно, святое дело. Но чтобы потом не получилось антирекламы.

– Да мы Щегла подсадим.

– А как мы, если что, потом весь склад найдём, если он загнётся?

– Тоже верно. Ладно, ищи людей, а я подумаю с лабораторными крысами.

– С кем?

– Да с торчками, с торчками. Хорошо, зови Щегла.

– – – – – – – – – – – – – -

– Баронесса, кажется Вы попали в точку.

– Говори, есть ещё новый канал?

– Да. Возможно выход на целый континент.

– Точно?

– Баронесса, я ж не в церкви и не в страховом агентстве, – я не могу утверждать и предсказывать будущее.

– Хорошо. Держи меня в курсе.

– Само собой разумеется.

– Свободен.

По тропе, по которой он шёл, давно не ходили люди. Он тоже давно не видел людей. Сколько времени прошло ему было неизвестно, да и безразлично.

В горах много есть вещей и мест, которые не известны никому или почти никому в мире. Потому много тёмных личностей и сами старались скрываться между высоких вершин, и секреты свои пытались прятать здесь. Но если ты живёшь в горах всю свою жизнь, то нет такого секрета, который горы скроют от тебя. Горы – как живые существа, – ничего не могут, да и не хотят, скрыть от тебя если они чувствуют в тебе родную кровь, близкую душу.

Зорац нашёл в горах большой склад продовольствия и оружия, который спрятали, как можно понимать по маркировке, диверсанты или разведчики во времена второй мировой войны. Или для них. Но очень трудно теперь сказать, чьи это были припасы, т. к. на складе не нашлось никаких бумаг и документов, – даже обрывков газет. Оружие разных стран и моделей, – или для маскировки своих диверсионных действий, или для того, чтобы выдавать себя за других людей. Продовольствие тоже маркировано многими государствами мира. Здесь были автоматы Абвера и американская тушёнка, советские ППШ и английские снайперские винтовки с оптическими прицелами. Гранаты из Франции спокойно соседствовали с итальянскими минами, а галеты со свастикой мирно уживались в соседних ящиках с котелками из Японии.

Учитывая тот факт, что из системы пещер, – частично природного происхождения, а частично вырытых и забетонированных, – входы и выходы были искусно замаскированы, а сухой морозный воздух не давал имуществу испортиться, припасы оказались в идеальном состоянии. Первоначально Зорац боялся употреблять в пищу многие консервы, но потом осмелел и перестал об этом задумываться. Кроме того, здесь были одежда, обувь, предметы первой необходимости, горючее, топливо, посуда и многое другое, необходимое для проживания. Рядом протекал ручей, который давал достаточно воды.

Зорац не хотел видеть людей, но к животным это не относилось. Потому около него вскоре поселились семья воронов и выводила здесь своих птенцов. Они иногда слишком громко по утрам галдели на своём языке, и тогда приходилось или отгонять их от пещеры, или просто крикнуть, чтобы замолчали. С некоторых пор, словно поняв то, что от них хотели, вороны перестали шуметь около жилища. Да и его они не опасались, не взлетали при его приближении, не кидались врассыпную из-под ног. Из них выделился один крупный молодой ворон, который сначала научился брать у него из рук кусочки галет, потом стал садиться для этого к нему на плечо, ничуть не задевая его крыльями. Друг – так он его назвал – часто просто расхаживал вокруг, когда парень засыпал на солнышке около пещеры.

Как-то раз у входа в лаз Зорац услышал жалобное повизгивание, и нашёл почти белого маленького щенка. Щенок замёрз и был голоден, но есть кусочки тушёнки отказывался. Тогда его новый хозяин открыл банку сгущёнки, развёл несколько чайных ложечек тёплой водой, – и щенок стал жадно лакать это молоко из тарелки. Устав от такого трудного действия и в неописуемом состоянии блаженства от полного желудка крошка заснула прямо у него на ладони. Зорацу на ум не пришло ничего лучше, чем затолкать его за отворот куртки на груди для тепла и уюта малыша. С этого времени Малыш – так он прозвал нового питомца, – от него просто не отходил ни на минуту. Со временем из маленького визжащего щеночка вырос огромный белый волк, которого и Малышом-то называть стало как-то неправильно, но они об этом не задумывались.

Приручённые птица и волк стали его постоянными сожителями в новом жилище и спутниками в его путешествиях по горам, охоте. Ворон стал с высоты искать крупную дичь, волк выслеживать и загонять, а молодой охотник подстреливал животное, после чего волк помогал доставить его к жилищу.

А сегодня он издалека увидел девушку…,

Сознание в этот раз вернулось спокойно, – нет, можно даже сказать, что она просто проснулась. Джуля не помнила сколько дней продолжались кошмары, но это было так страшно и мучительно, что она и не хотела вспоминать никакие подробности. Сказать, что при этом ей было плохо, – значит ничего не сказать! Это было просто КОШМАРНО ПЛОХО! У неё непрерывно отрывались ноги, руки, все мышцы выкручивались, туловище разрывалось на множество мелких частичек, голова просто раскалывалась от пульсирующего в груди ритма сердца, а само сердце стучало неритмично, временами вообще, казалось, останавливалось, вызывая при этом сильную нехватку воздуха и дикий ужас. Джуля не помнила сколько дней продолжались кошмары, но она помнила сами кошмары. Она разговаривала с неизвестными ей духами, бородатыми богами, с самим дьяволом, так и норовившем откусить у неё какую-то часть тела… Тонула, горела, задыхалась, рыдала остатками воздуха, выворачивала наизнанку пустой желудок и огнедышащий низ живота… БР-Р-Рррррр!!!!….

Джуля проснулась в обычной комнате, а не в палате. На окнах были красивые занавески, на подоконнике, как в далёком детстве, стояли цветочные горшки. Сквозь полупрозрачные шторы светили яркие лучи солнца. Девушка встала с постели, подошла к окну и отодвинула штору. Лучи солнца ярче осветили комнату, заиграли бликами на чайной посуде на столике около её кровати.

– Проснулась? – за спиной раздался знакомый звук голоса. – Как себя чувствуешь?

– Да, спасибо, – мелодично ответила, обернувшись, Джуля. – Ещё не поняла, но, кажется, хорошо. Это Вы меня просили играть вам, когда я лежала… ну, там… в палате, наверно?

– Ты это запомнила? – рассмеялась собеседница. – Да, я. Но я не думала, что ты меня услышишь, и уж тем более запомнишь.

– Это не имеет значение. Я дала слово, – и я буду…

– Расслабься, – перебила женщина. – Я тебя услышала, поняла, твои слова приняты. Но сначала ты должна пройти полный курс реабилитации, и уж потом… Впрочем, я надеюсь, что потом мы просто подружимся.

– Я бы тоже этого хотела. А кто Вы?

– Давай сразу договоримся обращаться друг к другу на «ТЫ». Я – Лейла. Я хозяйка этой клиники, где тебя лечили, этого дома, куда тебя перевезли и где ты проснулась.

– А это где?

– Название тебе ни о чем не скажет, хотя планета Земля тебе знакома? – рассмеялась Лейла.

– Конечно знакома. А меня звать Джуля. Джульетта. Джулей меня звала мама, а друзья Жулей. Но так мне не очень травится, хотя тоже нормально.