— Пойдем, — улыбнулся Эриас, легонько растрепав золотые кудряшки дочери.

Даор и Чинир тоже одобрили разговоры про ужин и вмиг повернули головы к двери, из-за которой выглянула Ромеда. Девушка была очаровательна, даже сейчас, чуть хмурясь и смущаясь одновременно.

— Добрый вечер, Эриас, — произнесла она мягким, приятным голосом. — Прошу к столу.

Дракон за ужином был молчалив, но все время бросал на меня задумчивые взгляды. Я буквально ощущала их кожей, чувствуя, как разливается по телу неведомый доныне жар, а щеки загораются от румянца.

Странно. Ранее такого никогда не было. Даже когда рядом был Финас. И наш поцелуй в саду был скорее чем-то, что положено сделать парню и девушке, а не желанием поцеловать любимого. В конце концов, было бессмысленно скрывать, что наш брак договорной, влюбленности никакой не было.

Конечно, Финас очень недурен собой. И на самом деле я очень радовалась, что мне так повезло. Все же молодой, симпатичный, царских кровей. Что еще надо? И пусть где-то в глубине сердца затаились боль и тоска, я прекрасно понимала, что иначе нельзя. Я дочь царя Эфоса, я не могу распоряжаться своей судьбой и любовью, не могу принадлежать себе, как дочери крестьян и торговцев. А потому и судьба моя именно такова. Но сейчас…

— Мне нравится! — громко заявил Чинир, стукнув ложкой по миске и едва не уронив ее на пол. — Ромеда вкусно готовит!

Мясо в медовом соусе с пряными травами и правда получилось замечательным. И лепешки вышли воздушными и сладковатыми, именно такими, как надо. Только готовила не я одна, а под пристальным наблюдением Миноры. Стряпчиха знала свое дело, поэтому я была искренне благодарна, что в этот раз она не поручила мне натирать посуду до блеска, а позвала на кухню и сказала:

— Давай, детка, сегодня готовим ужин.

Относилась ко мне Минора по-доброму, словно к четвертому чиноку, только немного постарше.

— Готовила не я одна, — все же заметила я и подложила Чиниру добавки.

— И мне! — тут же подключился Даор.

— Эй! Меня не забудьте! — не растерялась Ирис, торопливо догрызая лепешку.

— Кажется, придется вам из детской расширять дверной проем, — с едва заметной на красивых губах улыбкой произнес Эриас.

— Зачем, пап? — хором спросили дети, уставившись на него круглыми глазами.

— Затем, что в нынешнем вы просто застрянете, — он скептически оглядел всю изумленную троицу.

Дети недоуменно похлопали ресницами, а потом покатились со смеху. Я в это время поднялась и обходила всех за столом, накладывая добавку. Когда дошла очередь до улыбавшегося Эриаса, поняла, что робею и не знаю, что делать.

Он словно почувствовал это и посмотрел мне прямо в глаза. Лиловый взгляд снова обжег, сердце заколотилось очень быстро. Я сделала глубокий вдох, призывая себя успокоиться. Нельзя так, нельзя.

Но отделаться от ощущения, что он на меня смотрит не как на рабыню, бесполое существо, а как на женщину, было сложно.

— А мне, Ромеда, дашь добавки? — невинно поинтересовался он. — А то с ними останешься голодным.

Дети тут же шумно запротестовали, что едят совсем немного.

— Папочка, ты же большо-о-ой дракон! — тут же довольно протянула Ирис. — Ты ешь больше!

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. За время повисшего молчания быстро доложила кусок мяса Эриасу и шмыгнула на свое место.

Ужин прошел неожиданно тепло. Эриас рассказывал про леса и горы Драконодола. А так как я в этих местах ориентируюсь хуже детей, было безумно познавательно и интересно. Потом была пара забавных историй про слугу, который вечно что-то теряет, умудряется заблудиться на драконьих тропках и постоянно зовет Эриаса на помощь. Тому приходится все бросать и нестись на помощь, потому что юный Грао всегда и во всем помогал, не давая своему господину ни в чем нуждаться. Правда, называть Эриаса господином никогда не называет. Потому что слуг нанимают и платят за работу деньги. Как Миноре и Скуйту. А вот рабы…

После того, как я уложила детей, захотелось выйти и подышать свежим ночным воздухом. Так засыпалось куда лучше. Хотя чего уж тут говорить, последнее время я вообще спала как убитая. Едва головой касалась подушки, сразу же засыпала. Даже дома так не было.

Старый Скуйт говорил, что человек сладко и крепко спит только на том месте, к которому лежит его душа. Я не была уверена, что это истина, конечно.

На улице было прохладно. Хорошо, что взяла накидку. Закутавшись поплотнее, я задумчиво смотрела на море. С бархатно-синего неба светили звезды и тонкий полумесяц луны, и серебристый свет отражался в волнах.

В воздухе стоял запах цветущих крупными пурпурными цветками деревьев. У нас такие не растут, потому я даже не смогла определить, на что они похожи. Ни подобного запаха, ни подобной формы в Эфосе не найти.

Погрузившись в свои мысли, я не заметила, что мое уединение нарушили.

— Не спится? — поинтересовался Эриас, и я вздрогнула от неожиданности.

Резко обернулась и посмотрела на него. Дракон стоял в нескольких шагах, касался пальцами низко свесившегося пурпурного бутона. На меня не смотрел.

— Нет, просто еще не ложилась, — призналась я и тут же перевела тему, спросив первое, что пришло в голову: — Как называются эти деревья?

— На драконьем древнем наречии — даэк-нур, что переводится приблизительно как «наслаждение».

Сама не зная почему, я залилась румянцем. Спасибо всем богам, что темно, а я стою так, что нельзя разглядеть моей реакции на его слова. Наслаждение вообще-то бывает разное, но почему я думаю совершенно не о наслаждении прекрасными видами, изысканной едой или произведениями искусств? Нет! Мои мысли далеки от всего этого…

— Ясно, — выдохнула я, — красиво звучит.

Эриас тихо рассмеялся, хрипло так и низко. У меня аж пробежали мурашки по спине. Финас никогда так не смеялся. Точнее, я так не реагировала ни на его смех, ни на голос, ни на взгляды… Вообще. Даже сон, приснившийся мне, как только я оказалась в драконьих владениях, был словно… не относившимся к реальности. Я видела Финаса, ощущала его прикосновения, но никак не могла их сопоставить с оставшимся далеко женихом.

Интересно, он вообще обо мне думает?

И тут же на моих губах появилась горькая усмешка. Да, конечно. Ночами не спит, места себе не находит, молит богов вернуть его нареченную. А то и сам решил найти управу на богов… Боги…

Этим все сказано. Финас из тех, кто считает, что не стоит спорить с волей богов, потому что это очень неосмотрительно. И чревато проблемами, которые люди решить не могут. По идее, хороший правитель. Будет думать, что говорит. Однако в то же время его рассудительность… возможно, это банальная трусость?

— Побудь со мной, Ромеда, — вдруг совсем близко прозвучал голос Эриаса, и я невольно вздрогнула, ощутив горячее дыхание на плече.

Тоненькая накидка не спасала. Он стоял позади. Не прикасался, но я ощущала его близость каждой клеточкой тела. От него пахло совсем не так, как от Финаса: ни масел, ни аромата пропитанных благовониями тканей. Эриас — это травы, кожа и едва ощутимый запах металла. Такой мужской, настоящий. И едва уловимые нотки мускуса, но настолько легкие, что не сразу разберешь.

— Ты сейчас где-то далеко, — прошептал он мне на ухо.

Когда распущенных волос коснулись его пальцы, я судорожно выдохнула. Губы словно онемели, я не в силах вымолвить ни слова. Одновременно хотелось резко развернуться и помчаться в дом, чтобы больше никогда не ощущать всего этого, и тут же прижаться к нему всем телом, прикрыть глаза и… больше никогда не уходить.

Умом я понимала, что я — его рабыня, собственность. Но в то же время он не был ни жесток, ни груб. Пожалуй, только работа в доме и ошейник дают понять, что я не гостья.

Да, возможно, слишком быстро я забыла о том, что царская дочка, и покорно ношу ошейник. Но разве разумно становиться в позу и хвалиться своей кровью, когда собственные отец и мать отвели меня на скалу к морскому чудовищу?