От тяжелых мыслей его отвлекло хриплое карканье пьяных голосов. Трое меченых нависли над столиком гвардейца и что-то ему выговаривали. Дело шло к потасовке. Жажда крови читалась на лицах меченых. Но гвардеец сохранял спокойствие и всеми силами старался сдержать намечающуюся ссору.

Пятеро на одного – расклад сил несправедливый, – оценил Дамир. Гвардеец то и дело оглядывался на входную дверь. Он явно кого-то ждал. Меченые это понимали и наседали на него, торопя события. Дело точно обещало кончиться дракой. Тут не надо быть пророком.

Перед столиком появился высокий господин в черном, представился администратором трактира и заявил:

– Если вам так хочется выпустить пар, то добро пожаловать на улицу. Иначе я вызову полицию.

Гвардеец скривился, как от зубной боли, но спорить не стал. Он поднялся, накинул на плечи серого цвета куртку, надел берет и направился на выход. За ним потянулись и меченые.

Говорил дядя Игнат: «Держись подальше от неприятностей. Не суй нос не в свои дела. Ходи стороной. И тогда будешь в порядке». Только когда припекло, Дамир позабыл о советах дяди. Что его потянуло вслед за спорщиками, он не знал. То ли врожденное любопытство, то ли желание выплеснуть ярость, появившуюся после убийства Олега Маратова. Расплатившись по счету, он покинул трактир «Проходимец».

Чуть было не потерял спорщиков. Краем глаза зацепил одного из меченых, который завернул в ближайшую подворотню, и последовал за ним.

Во дворе меченые окружили гвардейца и наседали на него. Он их не боялся, стоял с гордо поднятой головой и отвечал на агрессию насмешливой улыбкой. В его взгляде было столько уверенности и достоинства, словно спину ему прикрывал отряд спецназа. Дамир сразу его зауважал.

Стараясь не привлекать внимания, он сбросил со спины рюкзак, сорвал с футляра защитные пломбы и извлек личное оружие – боевую шпагу, подарок дяди Игната ко дню совершеннолетия. Старинная аркадийская традиция, берущая начало еще с Земли, дарить холодное оружие на совершеннолетие мальчика. Тем самым подчеркивалась его мужественность и готовность защищать интересы семьи и страны. Свято эту традицию чтили в дворянских семьях. Оружие мальчик получал из рук отца, но, если родитель умирал или погибал, подарок вручал ему ближайший родственник. Этот день юноша встречал подготовленным. Долгие годы тренировок по фехтованию вели его к получению личного оружия. Чаще всего оружие вешалось на стену в кабинете мужчины, служило символом готовности в любой момент встать на защиту интересов родного государства и никогда не доставалось из ножен. После смерти владельца личное оружие хоронилось вместе с ним. Таков обычай.

Меченые окружили гвардейца. Уверенные в своей победе, они осыпали его оскорблениями:

– Золотая шапка, настал твой конец!

– Сейчас мы тебе уши отрежем и собакам скормим…

– Грязная сорвейская свинья, сейчас мы тебе потроха выпустим…

Гвардеец стоял с высоко поднятой головой, готовый дорого продать свою жизнь. Двух меченых он за собой точно унесет, но пятерых – навряд ли, слишком много.

– Господа нехорошие, а не кажется вам, что пятеро на одного – это не честно? Не по-спортивному как-то.

Меченые резко обернулись на голос Дамира.

– Парень, тебе чего здесь надо? Это не твоя война. Иди отсюда, пока еще можешь на своих двоих передвигаться.

– Аркадиец, иди паси коров. На большее ты не способен, – понеслись в его сторону оскорбления, но Дамир не обращал на них внимание. В его родном квартале мальчишки часто устраивали драки, которые предварялись словесными турнирами, кто кого сможет словесными оскорблениями из себя вывести. Тот, кто поддастся гневу, обязательно проиграет. Закон улицы. Дамир научился держать удар, вот и сейчас слова меченых его не трогали. Пусть воздух сотрясают.

Зато он почувствовал, что гвардеец зауважал его. Провинциал-аркадиец обнажил оружие, готовый пролить вместе с ним кровь, хотя мог бы пройти мимо, и никто бы не осудил его за это.

– Оставьте солдата в покое или примите смерть как мужчины, – потребовал Дамир.

Меченые, уверенные в своем превосходстве, зашлись в хохоте. Натасканные в уличных драках, успевшие попробовать вкус крови, они не сомневались, что разделаются с гвардейцем и сосунком-провинциалом. Что такое шпага в уличной драке против хорошо обученного бойца? Пустое место. Через минуту будет валяться на земле переломанная пополам. А вскоре рядом ляжет и ее владелец с проломленной башкой.

И вот завертелось. Только что они стояли друг напротив друга, собранные и напряженные, как гитарные струны перед соло-партией. А в следующую секунду Дамир уже атаковал ближайшего бандита. Меченые тут же ощетинились ножами и встретили его с радостными криками. Гвардеец тоже времени даром не терял и взял на себя двух боевиков.

Каким же надо быть самонадеянным идиотом, чтобы ввязаться в драку с профессионалами уличных боев, прошедшими годы и годы тренировок и практики! Или это можно было назвать романтическим флером, присущим юношам, не нюхавшим пороха и не скулящим от боли первого сломанного ребра. А когда таких профессионалов пятеро и они жаждут крови, и говорить нечего об успехе. На что только он надеялся, ввязываясь в эту драку. Но Дамир не мог поступить по-другому. Когда вокруг творилась несправедливость, его крутило от боли и злости.

Он не успел опомниться, как лишился шпаги и в челюсть прилетел сокрушительный удар. Шпага улетела в сторону, и один из меченых, довольно скалясь, тут же сломал ее ударом ноги. Изо рта Дамира хлынула кровь, тут же он получил сильный удар в голову. Сознание поплыло.

Что за кривая судьба у него сегодня – нарываться на мордобитие? От обиды слезы выступили из глаз, но Дамир стиснул уцелевшие зубы и нашел в себе силы подняться на ноги. Ему удалось отбить удар ножа, двинуть противнику в зубы, крепко засветить ему же в глаз, но следующий удар он пропустил и улетел к стене, как нашкодивший котенок, получивший пинка под зад.

Тело заломило от боли. Хотелось взвыть, но Дамир сдержал крик. Вновь поднялся, чувствуя, как внутри все клокочет, и тут же двое меченых схватили его и прижали к стене, а третий принялся методично наносить удары в лицо, живот и снова в лицо. Дамир бился в чужих руках, как бабочка, попавшая в паутину, но держали его крепко, не вырваться.

Ярость кипела внутри Дамира, но не находила выхода. И вот когда казалось, что все уже кончено, еще чуть-чуть, и его забьют насмерть, что-то случилось. Как будто в голове щелкнули переключателем, и он очнулся. Мир вдруг замедлился и окрасился в красный цвет. Дамир почувствовал небывалый прилив сил, которым неоткуда было взяться в его истерзанном теле, и рванул вперед, с легкостью избавился от захвата меченых и прыгнул в сторону. Он оказался за спиной своего экзекутора, когда кулак того впечатался в кирпичную стену, где еще мгновением ранее находилась голова Дамира.

От боли меченый завопил, схватившись за покалеченную руку, и в то же мгновение, подхваченный невиданной силой, взлетел вверх и ударился о кирпичную стену, оставляя кровавую кляксу на поверхности. Не сумевшие удержать аркадийца двое меченых растерялись. Они попытались поймать мальчишку, но он двигался с нечеловеческой скоростью. С легкостью избегал с ними контакта, уклонялся от ударов и попыток захвата. Наконец Дамиру надоело играть с бандитами, и он перешел в атаку. Первому меченому переломал грудную клетку, превратив ребра в груду осколков. Второй отделался легким испугом: разбитая челюсть и сломанный нос. Упав на землю, меченый притворился мертвым. Дамир не стал его трогать.

Он обернулся, нашел глазами гвардейца и понял, что тот неплохо справляется. Из двух его противников на ногах лишь один. Второй лежал у дерева, сжимая окровавленными руками живот. Гвардеец ловко орудовал шпагой, не подпуская к себе меченого, в глазах которого читался испуг. Еще бы! Несколько минут назад он и его приятели были королями положения, ничто не угрожало их превосходству, и вот он остался один против двух бойцов, а отступать некуда.